– Профессора – тоже люди, – философски изрек белобрысый, но сам при этом легонечко пихнул в бок старшего товарища – дескать, давай, расскажи им, чего хотят.
4
Олег брел по лесу уже больше часа. Пробираться сквозь густой подлесок и бурелом непривычному к таким походам горожанину оказалось не таким уж и простым делом, как думалось вначале. Мысли тоже лезли в голову непростые. Почему-то вспомнилось прошлое, а именно те его моменты, которые ему очень хотелось забыть навсегда. Конечно же, это были воспоминания, связанные с Оксаной, его бывшей женой. Сейчас даже странно было подумать, как же он любил ее тогда!.. До самозабвения, умопомрачения и прочих подобных эпитетов. Свет на самом деле тогда «сошелся клином» на ней одной. Все валилось из рук, когда ее не было рядом! И целью всей его жизни стало одно: сделать любимую жену счастливой. Он готов был ради нее на все, без преувеличения. Любое желание Оксаны, любая ее прихоть были для него законом, причем таким, что не являлся обузой, а наоборот – исполнение которого доставляло Олегу настоящее счастье. Он не чаял в супруге души и потому, видимо, не замечал, не хотел замечать то, что другим было попросту очевидно. Он не видел истинную сущность жены, даже когда ему на это указывали, тыкали, можно сказать носом!.. Напротив, он злился на «доброжелателей», многие из которых действительно искренне желали ему добра. Сколько хороших знакомых растерял он тогда, даже тех, что когда-то считал друзьями. А потом, почти в одночасье, потерял и Оксану. Видимо, ей наконец и самой надоело притворяться. Или стало попросту неинтересно почти в открытую изменять мужу, который и видеть этого не желал. Пропадала, наверное, у нее при этом острота ощущений. Вот она и ушла к тому, чьи глаза оказались не столь затуманены любовью. Правда, и ему в итоге досталось не меньше, чем Олегу, но утешало это мало. Точнее говоря, к тому времени, когда Оксана наставила рога и «любимому» Сереже, эта тема попросту перестала Олега интересовать, как и сама Оксана. Он переболел ею и, к счастью, окончательно выздоровел. Только осталась в душе невосполнимая пустота и горечь. Плюс – почти патологическая боязнь испытать подобное впредь, отчего женщин старше пятнадцати и моложе сорока пяти лет он стать непроизвольно обходить стороной. В переносном, конечно, но где-то даже и в прямом смыслах. Во всяком случае, всякие там вечеринки, танцульки и тому подобные мероприятия, где нарваться на повышенный интерес со стороны женского пола был очень вероятен, стали для Олега почти неосознанным, но вполне реальным табу. И все равно он выздоровел. Ну, почти… Во всяком случае, снова захотел жить. Но это было потом. А тогда!.. Тогда жизнь для него буквально кончилась. Казалось, вокруг погас свет, иссяк воздух, температура упала до абсолютного нуля. Наступил вакуум. Самый натуральный, почти осязаемый, каким бы каламбуром это ни звучало. Жизнь для Олега закончилась. И той, почти невидимой ниточке, что еще почему-то держала его на этом свете, не дало оборваться только какое-то чудо. Да еще, конечно же, мама. Только мысли о том, какое невосполнимое горе он может обрушить на ее хрупкие плечи, не дали, пожалуй, Олегу сделать то, на что он не только был вполне готов, но к чему стремился в те черные безвоздушные месяцы как к величайшему благу, как к глотку воды в пустыне! Его душа рвалась из опостылевшего тела, его измученное сердце просило блаженного отдыха.
Стоило подумать об отдыхе, как Олег понял, что и на самом деле устал. Вполне, так сказать, реально, физически. Да и есть хотелось. А особенно пить. Поэтому, когда он увидел ручеек, петляющий меж узловатых корней, то рухнул к нему ничком и стал пить, окунув в воду разгоряченное лицо. Напившись же, перевернулся на спину и уставился на синеющее среди могучих крон небо.
К счастью, мысли о неверной, теперь уже бывшей, жене, которую за последние три года он постарался забыть – что ему до сегодняшнего дня вполне хорошо удавалось, – больше к нему не возвращались. Его голову постепенно заполонило то, что до этого лишь вызывало удивление, а теперь начало по-настоящему раздражать. Тревожные думы дня насущного вновь захватили Олега. Во-первых, чем же все-таки больна дочь профессора? Почему тот делает тайну из ее побега? Казалось, было бы куда логичней подключить к поискам как можно больше народу! В крайнем случае, не бежать от представителей властей, а наоборот их дождаться и все рассказать. В конце концов, поиски людей – их прямая обязанность!.. А раз Валерий Анатольевич никого посвящать в происшествие категорически не хочет, то дело тут явно нечисто… Может быть, эта Наташа – буйнопомешанная и уже кого-нибудь убила? Потому и документов у нее не оказалось, что бежать с места преступления пришлось впопыхах…
«Тьфу ты, – подумал Олег, – какие глупости в голову лезут!» А может и не глупости… Если вспомнить, какая она была в тот момент, когда он ворвался в соседнее купе на крики. Ведь она и на человека-то мало тогда походила. А как располосовала лицо проводнице! Говорят, сумасшедшие вообще очень сильные, а уж во время припадка!.. Так что ничего удивительного, если кто-то от ее рук, а то и зубов – если вспомнить раненную руку профессора – серьезно пострадал. Впрочем, и так пострадали – как минимум те несчастные, что получили ожоги при пожаре и травмы в панической давке. Может быть, и поэтому Валерий Анатольевич не хочет «светиться» перед милицией. Девчонка, конечно, невменяемая – тут и к бабке не ходи, – но пока разберутся, пока экспертизы проведут необходимые, эта ненормальная остатки ума растеряет!..
Олегу стало вдруг стыдно. Он вспомнил небесно-голубые глаза девушки, ее теплый голос, откровенное желание понравиться ему, Олегу… Но он тут же и содрогнулся, вспомнив омерзительно холодный поцелуй сумасшедшей, ее безумный взгляд, засасывающий в могильную черноту. А потом – этот крик из-за стенки: «Я хочу его! Он мне нужен!» Ведь Наташа имела в виду его. Это уж точно. Как ни отвратительно страшно себе это представить!..
Олег, резко дернувшись, сел и лихорадочно завертел головой. Ему представилось вдруг, как сумасшедшая маньячка, воспылавшая к нему нездоровой страстью, подсматривает сейчас за ним из-за дерева, выжидает момент, когда можно броситься, навалиться, подмять его и, как ни смешно это звучит… изнасиловать!.. А поскольку физически это получится вряд ли, то разъяренная психопатка его просто убьет. Попросту перегрызет горло, например.
Олега передернуло. Он быстро вскочил на ноги и пошагал дальше, во все глаза оглядывая каждый куст и пенек, издали напоминающий человеческую фигуру. Пройдя в быстром темпе с полкилометра, Олег вдруг почувствовал смутное беспокойство. Вроде бы – лес как лес вокруг. Не такой уж и дремучий, не тайга какая. Но чего-то в нем все же недоставало… Деревья – вот они. Кусты, трава, мох – тоже. Вон, и черника уже какая крупная. Олег нагнулся, зачерпнул горсть иссиня-черных ягод, забросил в рот. Вкусная, сладкая!.. Он с наслаждением проглотил наполнивший рот сок и огляделся вокруг. Потемневшим от ягод черничником земля была прямо-таки выстлана. Эх, сюда бы с ведерком литров на семь-десять!.. Вот, наверное, птицам раздолье.
И тут Олег застыл, не донеся до рта ладонь с очередной порцией ягод. Он понял, чего не хватало в этом странном лесу. Птиц. Лес испуганно молчал, будто ожидая чего-то. И, если это «что-то» не нравилось даже высокомерно-бесстрастному лесу, то Олегу оно тем более вряд ли могло понравиться. Он медленно провернулся пару раз вокруг собственной оси, еще пристальней, нежели ранее, вглядываясь в каждый кустик. Дышать он почти перестал, чтобы не мешать слуху. Но не услышал и не увидел ничего подозрительного. Хотя обрадовало его это мало. Лучше уж видеть противника в лицо, чем ожидать неведомо чего, пребывая в постоянном напряжении. Олег не был трусом, но и безумным храбрецом он себя тоже никогда не считал. Тем более, когда противостоял ему не просто человек, а сумасшедший. С совершенно непредсказуемым поведением. Да еще этот онемевший лес нагнал на Олега леденящей до холодного пота жути.
Теперь он уже не знал, чего хочет больше – найти девушку, или наоборот, чтобы она ни в коем случае ему не встретилась. И к последнему варианту он, пожалуй, склонялся сильнее.
Снова захотелось есть. Так сильно, что ни о чем другом уже и не думалось. С одной стороны, это было даже кстати – неприятное ощущение ледяной жути слегка отступило. Олег стал откровенно подумывать, не плюнуть ли ему на поиски Наташи и не начать ли искать деревню? Как там, сказали мальчишки, она называется, Анциферово?.. Странное название. Хорошо, не Люциферово! Как раз бы под нынешнюю ситуацию.
Парни сказали, что деревня недалеко. Слева от леса, возле озера. Ага! Он же как раз пил из ручья, который наверняка в это озеро и впадает. И тек он как раз влево. Так что, может, и впрямь повернуть?.. Олег остановился. В конце концов, поесть-то в любом случае нужно. Много он тут с голодухи находит! Да и профессор со своей выпендрежной Люсенькой, может быть, уже до деревни добрался. Пообедали бы, обмозговали дальнейший ход действий в спокойной обстановке.