Это были две молодых и симпатичных девушки чуть за двадцать. Обе они были одеты абсолютно одинаково: в обтягивающие короткие джинсовые шортики, выгодно демонстрирующие крепкие длинные и в то же время изящные ноги, обутые в босоножки, и летние майки с широким воротом, едва достававшие им до пупка, под которыми угадывалось отсутствие какой-либо иной одежды. Только одна из них – та, что разговаривала с ним – была голубоглазой блондинкой с маленьким хвостиком волос на затылке, а вторая жгучей брюнеткой с короткой стрижкой.
Он поймал себя на том, что жадно и откровенно разглядывал их. Но такое пристальное внимание, похоже, их нисколько не тревожило, ибо сами были заняты тем же по отношению к нему.
– Уф! Жарко! – заявила блондинка, обмахиваясь воротом майки, одновременно позволяя заглянуть за него и разглядеть молочную белизну упругих грудей.
Он так засмотрелся на это зрелище, что когда заметил, как лукаво наблюдала за ним девушка, смущенно отвернулся и стал следить за тем, как загорались цифры на табло лифта.
3… 5… 7…
Вдруг последовал легкий толчок, погас свет и лифт замер.
– Что такое? – прозвучал в темноте испуганный голос девушки. – Что происходить?
– Мы застряли, – констатировал он.
– Мне страшно, – неожиданно услышал он шепот блондинки возле правого уха.
– И мне тоже, – подхватила брюнетка слева.
Девушки стояли так близко к нему, что ему показалось, будто он чувствовал, как они дрожат.
– Не бойтесь, это всего лишь небольшой сбой, – утешил он. – Сейчас все наладится, и мы быстро отсюда выберемся.
– Дело в том, что я с детства боюсь темноты, – сообщила блондинка.
– У меня в кармане есть зажигалка, – предложил он. – Будет чуточку светлее.
– Посмотрите, как бьется мое бедное сердечко, – девушка перехватила его руку и приложила к левой груди. – Чувствуете?
Его ладонь, вопреки ожиданию, коснулась не ткани, а теплой нежной кожи и ощутила округлость нагой груди. Девушка нарочно задрала майку.
– Чувствуете? – повторила она.
– Чувствую, – солгал он, судорожно сглотнув.
– А мое стучит не меньше, – брюнетка взяла его левую руку и также приложила к своей груди.
После такого, он уже не мог устоять от искушения. Дыхание стало порывистым, а ладони сами собой сжались, все настойчивее тиская грудь.
Он отступил на шаг, сделав последнюю попытку сдержаться, но уперся спиной о кабину лифта. Девушки лишь плотнее прижались к нему и прильнули губами к щекам. Две пары рук нежно поглаживали шею и плечи, сминая рубашку. Услышав учащенное дыхание и ощутив, как они трепетали, сгорая от вожделения, он обнял их чуть ниже спины и сомкнул уста в поцелуе сначала с одной, затем с другой.
Чьи-то пальчики решительно расстегнули ему брюки, а другие не менее решительно стянули их с него. Тут же блондинка справа медленно опала вниз, словно осенний лист, и вскоре он почувствовал, как ее ладоши ласково взялись за особо нежное место. В то время как брюнетка сорвала с него рубашку, обнажив торс. Покрывая его тело, пядь за пядью, поцелуями и дразня кончиком языка, она постепенно продвигалась вниз, пока не опустилась ниже живота.
Работая четко и слаженно, девушки действовали с поразительным знанием своего дела, не пропуская ни одной эрогенной точки. Их гибкие длинные пальчики были ловки, быстры и не останавливались ни на миг, розовые язычки всегда стремительны и не знали устали, а прикосновения пухлых губ нежными и мягкими.
Под таким двойным натиском ласк ему ничего не оставалось, как, закрыв глаза и откинув назад голову, отдаться на волю нахлынувших чувств, словно застигнутый бурей парусник. Горячая волна экстаза захлестнула его с головой, и он мгновенно взмок от пота. Рубашка прилипла к спине, а во рту все пересохло, и язык пристал к нёбу. Сердце заплясало диким танцем, в то время как все тело напряглось до судорог.
А буря, между тем, внутри него лишь нарастала и по мере приближения конца все суровее трепала кораблик сознания, пока того не затопило море оргазма.
Конец.
Девушки с наслаждением слизывали густой липкий сок с кончика еще миг тому назад крепкого ствола опавшего «дерева», а он стоял со счастливой улыбкой пережившего кораблекрушение, восстанавливая силы.
Вдруг раздался толчок, зажегся свет, и створки лифта раскрылись.
Девушки моментально вскочили на ноги, поправили одежду и, озорно хихикая, выскочили из лифта, едва не столкнувшись с толстой дамой.
– Куда несетесь? – обругала она их. – Ну и молодежь пошла! Совсем не смотрят, куда идут! Никакого уважения к старшим! Так ведь можно и человека зашибить!
Дама заглянула в лифт.
– Батюшки мои! – воскликнула она. – Это еще что такое?
Он торопливо натянул штаны и вышел, пытаясь проскочить мимо женщины. Но та все равно огрела его сумкой по голове.
– Ишь ты, где нашел этим заниматься! – накинулась она на него. – Тебе что для этого мест мало что ли? Пошел вон, кобель! Извращенец!
Он бежал без оглядки, словно нашкодивший школьник, одновременно сгорая со стыда и сеясь.
А все-таки, кто такие те две девицы и где они живут? Вот бы с ними снова встретиться, но не в лифте, а в пастели.
Или повторить в лифте?
Прибой
На большом киноэкране мужественный и храбрый герой, победивший всех злодеев и спасший свою любовь от, казалось, неминуемой гибели, в который раз привычно пылко признавался на берегу моря своей избраннице в любви. А та, будто застигнутая врасплох, не знала, что ответить от избытка чувств.
Девушка в самом дальнем и темном уголке почти пустого зрительного зала с восхищением наблюдала за этой сценой. Она не следила ни за сюжетом, ни за полными опасностей событиями фильма, не потому, что уже неоднократно видела его, знала наизусть каждый кадр, а потому что пришла полюбоваться главным героем. Как всегда она пришла, дабы насладиться его симпатичной внешностью и мужественным телом, в очередной раз помечтать.
Ну вот, на экране героиня наконец-то призналась, что ее сердце также пылает, и началась большая и страстная любовь. А девушка в зале, как обычно на этом месте фильма, закрыла глаза и погрузилась в грезы. Она грезила будто это она на берегу моря, а рядом ее любимый герой…
Красноватое солнце медленно закатывалось, постепенно утопая все глубже в саленной пенистой воде и сливаясь со своим отражением на ее волнистой глади. У берега на хранящем еще тепло песке лежала девушка, похожая в данные мгновения на русалку, вышедшую из морских пучин, чтобы приластиться уходящим светилом. Волны прибоя нежно ласкали и обволакивали ее нагое тело, заставляя трепетать ее загорелую кожу.
Рядом лежал, облокотившись на левую руку, мужчина ее мечты. Его мускулистое тело было так близко, что она ощущала мощь, исходящую от него. Он коснулся легонько пальцем кончика ее носа, губ, подбородка, провел им по шее и, взобравшись по спирали на самую вершину левой груди, слегка ущипнул сосок.
Склонившись над ней, он припал губами к тому месту, которое только что касались пальцы. Взбудоражив несколькими поцелуями ее тело, он стал слизывать соль с ее кожи, чувствуя, как та вздрагивает от прикосновений языка.
Теплый и слизкий кончик языка, словно змейка извилисто полз по ее груди, оставляя за собой влажный след и вынуждая замирать каждую клеточку гладкой кожи. Змейка не спеша, взобралась по шее, обогнула подбородок, и их уста встретились и сомкнулись в обжигающем как летний зной поцелуе.
Левой рукой он подхватил и приподнял голову девушки, крепче прижимая ее губы к своим губам. В то время как широкая мощная ладонь правой руки продолжала настойчиво ласкать тело, заставляя ее содрогнуться, сжаться, напрячься. Она вспотела от истомы, а по коже пробежали мурашки, ее ноги сами собой согнулись в коленях и раздвинулись, приглашая его.
Мужчина прижался к ней всем своим могучим телом, чуть вдавив в горячий песок, и бережно вошел в нее. Его умелые движения стремительно высекали искры страсти и воспламеняли ее чувственность.
Девушка обхватила его широкие и крепкие плечи, видимо, желая еще больше слиться с этим мускулистым телом, либо боясь утонуть в песке под его силой и мощью, и откинула назад голову. В ушах звенел то ли прибой, то ли голос партнера, говоривший нежные слова, не прекращая целовать ее.
Именно в этот миг она была особенно похожа на русалку, дочь морей, ибо грядущая там буря зарождалась внутри нее. Небо ревниво нахмурилось, яростно заполыхало и сердито загромыхало. Ветер заметно крепчал, унося в даль ее стоны. Злые волны одна за другой вздымались и хлестали их обоих, разбиваясь, словно об скалы.
Но никакое буйство стихии было не сравнимо с бурлившим вулканом, в который превратилось ее собственное тело. Все померкло перед ней. Остались лишь он и она, мужчина и женщина, любовь и страсть.