Она начала отвечать что-то, но сразу замолкла. Сказать было нечего. Происходящее невозможно было описать словами.
Мы сидели в тишине комнаты, дожидаясь, когда приедет Билл. Я позвал его, потому что он смыслит в науке, у него за спиной Калифорнийский технологический, самая светлая голова во всей долине. Не знаю, с чего я решил, будто он сможет помочь, но я позвал его. Просто чтобы здесь был еще кто-то. Родители превращаются в совершенно бесполезных существ, когда боятся за своих детей.
Еще раз, до того как появился Билл, Рут опустилась на колени у кресла и принялась хлопать руками по полу.
— Тина, проснись! — Ее настиг новый приступ страха. — Проснись!
— Милая, и к чему хорошему это приведет?
Она посмотрела на меня пустыми глазами, но поняла. Ни к чему хорошему этот точно не приведет.
Я услышал шаги Билла на лестнице и оказался возле двери раньше его. Он тихонько вошел, огляделся и коротко улыбнулся Рут. Я принял его пальто. Он так и приехал в пижаме.
— Что случилось, приятель? — спросил он спешно.
Я рассказал вкратце и настолько внятно, насколько сумел. Он опустился на колени и проверил сам. Билл ощупывал пол под креслом, и я видел, как сошлись в одну линию его брови, когда он услышал тихое и мирное дыхание Тины.
Билл распрямился.
— Ну что? — спросил я.
Он покачал головой.
— Бог мой, — прошептал Билл.
Мы оба смотрели на него. Мак снаружи все еще скреб дверь и подвывал.
— Где она? — снова спросила Рут. — Билл, я сейчас с ума сойду!
— Успокойся, — сказал он.
Я приблизился к ней и обнял за талию. Она вся дрожала.
— Вы ведь слышите, как она дышит, — продолжал Билл. — Дыхание нормальное. Значит, с ней, очевидно, все в порядке.
— Но где она? — спросил я. — Ее же не видно, и до нее нельзя даже дотронуться.
— Не знаю. — И Билл снова опустился на колени перед креслом.
— Крис, надо впустить Мака, — сказала Рут, вдруг забеспокоившись о собаке, — он перебудит всех соседей.
— Сейчас впущу, — сказал я, продолжая наблюдать за Биллом. — Может, нам позвонить в полицию? — обратился я к нему. — Ты не думаешь, что?..
— Нет-нет, никакой пользы от этого не будет. Это же не…
Билл покачал головой, словно стряхивая с себя все, во что когда-то верил.
— Эта работа не для полиции, — заключил он.
— Крис, он перебудит…
Я повернулся к балконной двери, чтобы впустить Мака.
— Подожди-ка минутку, — произнес Билл, и я развернулся обратно, в голове гулко застучало.
Он до половины исчез под креслом, сосредоточенно прислушиваясь.
— Билл, что там?.. — начал я.
— Тсс!
Мы оба затихли. Билл постоял так еще секунду. Затем распрямился, и лицо у него побелело.
— Я ее не слышу, — проговорил он.
— О нет! — Рут рванулась к креслу. — Тина! О господи, где же она?
Билл поднялся и быстро обошел комнату. Я наблюдал за ним, потом посмотрел на Рут, которая тяжело осела на кресло, сама не своя от страха.
— Послушай, — сказал Билл, — слышишь что-нибудь?
Рут подняла голову.
— Слышу ли я… что-нибудь?
— Походите, походите по комнате, — сказал Билл. — Прислушайтесь внимательно, может, что-нибудь услышите.
Рут и я, словно роботы, бродили по гостиной, понятия не имея, что делаем. Все было тихо, если не считать того, что Мак скулил и скреб дверь все громче и громче. Я скрипнул зубами и бросил краткое «Заткнись!», когда проходил мимо балконной двери. На миг в мозгу появилась смутная мысль, что Мак знает, где Тина. Он ее обожал.
Но тут Билл замер в углу, где стоял шкаф, поднялся на цыпочки и стал прислушиваться. Он подозвал нас рукой. Мы тут же кинулись к нему и замерли рядом.
— Слушайте, — прошептал он.
Мы стали слушать.
Сначала ничего не было слышно. Потом Рут охнула, и все мы задержали дыхание.
Из верхнего угла, там, где к потолку примыкали две сходящиеся стены, мы услышали сонное дыхание Тины.
Рут смотрела вверх, и на ее белом лице читалась совершенная беспомощность.
— Билл, что за… — начал я.
Он только медленно покачал головой. Затем вдруг вскинул руку, и все мы вновь застыли.
Звук оборвался.
В отчаянии Рут начала рыдать.
— Тина…
В углу ее больше не было.
— Нужно ее найти, — умоляла Рут. — Прошу вас.
Мы носились по комнате кругами, пытаясь услышать Тину. Залитое слезами лицо Рут исказил ужас.
На этот раз ее нашел я.
Под телевизором.
Все мы упали на колени и принялись слушать. Пока мы стояли там, я услышал, как она что-то бормочет себе самой и ворочается во сне.
— Моя кукла, — пробормотала она.
— Тина!
Я обхватил трясущуюся Рут руками и попытался успокоить. Безуспешно. Я и сам ощущал, как сжимается горло и сердце бьется в груди медленно и тяжело. Мои руки дрожали у нее на спине, скользкие от пота.
— Ради бога, что же это? — спрашивала Рут, но обращалась она не к нам.
Билл помог мне довести ее до стула рядом с проигрывателем. Потом он принялся топтаться по ковру, яростно вгрызаясь в собственный кулак; я часто видел его таким, когда он бился над какой-нибудь сложной задачей.
Он поднял голову, начал что-то говорить, затем передумал и повернулся к двери.
— Я впущу пса, — сказал Билл. — Он с ума сходит.
— У тебя есть хоть какое-то предположение, что с ней произошло? — спросил я.
— Билл?.. — взмолилась Рут.
— Мне кажется, — сказал Билл, — она в другом измерении.
И он открыл балконную дверь.
То, что произошло потом, произошло так быстро, что мы никак не могли это предотвратить.
Мак с гавканьем ворвался в комнату и тут же кинулся к креслу.
— Он знает! — воскликнул Билл и кинулся вслед за собакой.
В одну секунду Мак оказался под креслом, мотая ушами, скребя лапами и виляя хвостом. А в следующую он исчез: раз — и все. Растворился. Мы втроем застыли, разинув рты.
Потом я услышал голос Билла:
— Ну да. Да!
— Что «да»? — Не знаю, в каком состоянии я пребывал к этому моменту.
— Она в другом измерении.
— О чем ты? — переспросил я встревоженным, почти рассерженным голосом. Не каждый день слышишь подобные речи.
— Сядь, — велел он.
— Сесть? Разве это все, что мы можем сделать?
Билл бросил встревоженный взгляд на Рут. Она, казалось, знала, что он ответит.
— Если я прав, то да, — прозвучал ответ.
Я упал в кресло.
— Билл, — сказал я. Просто произнес его имя.
— Дружище, — он беспомощно развел руками, — все это застало меня врасплох, как и вас. Даже не знаю, прав ли я или нет, но ничего иного в голову попросту не приходит. Я считаю, что каким-то непостижимым образом Тина попала в другое измерение, наверное, четвертое. Мак почувствовал это и последовая за ней. Но как именно они туда попали? Не знаю. Вы, как и я, были под креслом. Ничего не заметили?
Я посмотрел на него, и он понял мой ответ.
— Другое… измерение? — переспросила Рут.
Голосом матери, которой только что сообщили, что она потеряла своего ребенка навсегда.
Билл заметался по комнате, ударяя в ладонь левой руки кулаком.
— Черт, черт, — бормотал он. — Как такое возможно?
И пока мы сидели в застывших позах и вполуха слушали его, а в основном старались уловить дыхание нашего ребенка, он говорил. Говорил на самом деле не нам. Самому себе. Пытался рассмотреть задачу со всех сторон.
— Одномерное пространство, линия, — тараторил он. — Двухмерное пространство, бесконечное число линий, бесконечное число одномерных пространств. Трехмерное пространство — это бесконечное множество плоскостей — бесконечное число двухмерных пространств. Теперь к основополагающему фактору… основополагающий фактор…
Он рубанул по воздуху рукой и поднял глаза к потолку. Потом начал все сначала, на этот раз медленнее.
— Каждая точка каждого измерения является участком линии в следующем, более сложном измерении. Все точки линии являются участками перпендикуляра, который превращает эту линию в плоскость. Все точки плоскости являются срезами перпендикуляров, образующими сплошную поверхность. Это значит, что в третьем измерении…
— Билл, ради всего святого! — не выдержала Рут. — Можем мы что-нибудь сделать? Моя дочь… она пропала.
Билл потерял мысль. Он покачал головой.
— Рут, я не…
Здесь я встал, снова подошел к креслу и заглянул вниз. Я обязан был ее найти! Я ощупывал, я искал. Я прислушивался, пока в ушах не зазвенело. Ничего.
И вдруг я дернулся и ударился затылком — прямо мне в ухо залаял Мак.
Билл бросился к креслу и опустился рядом со мной, его дыхание участилось.
— Господи, — произнес он почти с яростью, — из всех мест в этом проклятом мире…
— Если… вход здесь, — недоумевал я, — почему же мы слышим ее по всей комнате?
— Ну, если она ушла за пределы третьего измерения и полностью находится в четвертом, тогда для нас каждое ее движение кажется растянутым на все пространство. На самом деле она находится в одной точке четвертого измерения, но для нас…