- Мауу.
Потом оглянулся удивлённо:
- Что это я?
И, наконец, спокойно принялся лакать из блюдца.
2.
Вера Ивановна рано осталась одна, без мужа. Жили они с Василием мирно - душа в душу. Воспитали двоих детей, построили двухкомнатную квартиру. В те, теперь уже далёкие времена не было принято разводиться, делиться или заводить любовниц.
- Все жили мирно так, система коридорная... - кричал, надрываясь, чуть ли не из каждого открытого окна хриплый голос Владимира Высоцкого. И это была истинная правда.
Наш коммунистический город строился на ровном месте, с нуля. Главная улица стандартно носила имя Ленина, второстепенные - Маркса, Энгельса и почему-то Гоголя. Но как-то так сложилось, что поначалу город состоял сплошь из бараков - тех самых, по Высоцкому: "...на тридцать восемь комнаток - всего одна уборная". Но Василий с женой были рады и этому. Так жили все. На заводе, где он работал слесарем, даже начальство имело довольно скромные квартиры. Не принято было в послевоенные годы выделяться и тем более - шиковать.
Заводы, возведённые в то далёкое время, стоят и поныне. Разбитые, разворованные в лихие девяностые, они восстали из пепла и снова дают продукцию. Плохо только, что сейчас берут туда работать любого забулдыгу без всякого разбора. Замечу, что раньше трудиться на таком предприятии считалось престижным - зарплата побольше и "стройку" давали. Это когда ты бесплатно отрабатываешь на строительстве своего будущего дома определённое количество часов, а затем вселяешься в новенькую многоэтажку. Этой привилегии - самому строить свою квартиру - могли удостоиться только самые лучшие заводчане, отстоявшие десять и более лет в очереди на жильё.
Получив, наконец, долгожданную "стройку", Василий с женой, не жалея времени, сил и здоровья, по выходным и вечерами честно отработали все положенные часы, которые незаметно складывались в месяцы и годы их жизни... Работая на износ, советские люди думали примерно так:
- Ладно, мы жили плохо и бедно, но теперь будем трудиться из последних сил, чтобы наши дети были счастливы и богаты.
Какое это было заблуждение! Они вырастили целое поколение бездельников, способных лишь просиживать штаны в конторах и перекладывать бумаги с места на место. Не знали, не догадывались наши родители, что бесцельное времяпровождение порождает многочисленные пороки, а потому воспитали безвольную, бессовестную, безыдейную, беспринципную инертную массу людей, не способных ни на что, кроме удовлетворения своих насущных немудрёных потребностей. Редкие исключения только подтверждают правило...
А может быть всё не так уж и плохо? Может быть найдётся выход из этого тупика? Думаю, что найдётся. Это просто такая особенность русского характера - сначала создавать себе трудности, а затем их героически преодолевать, теряя души и жизни миллионов людей...
Наконец-то всё наладилось у Василия: семья, квартира, работа - живи и радуйся. Но не тут-то было! На его родном заводе в производстве широко использовался технический спирт. Это был самый дешёвый продукт, крайне необходимый для протирки большинства изделий. И в разделе техобслуживания, в инструкции по эксплуатации любого советского агрегата - обязательно значились нормы потребления этого важнейшего, можно даже сказать стратегического материала. Изделия отечественной промышленности без него работать не могли - категорически! Импортные устройства почему-то работали, а наши - нет. Недаром говорят: "Что бы ни изобретали русские - получается самогонный аппарат".
Спирт на завод поставлялся десятками столитровых бочек и в просторечии именовался ШИЛО. Это потому, что с его помощью можно было проткнуть любую бумажку, изготовить хоть атомную бомбу, минуя бюрократическую волокиту. И это была самая страшная государственная тайна, бдительно охраняемая первым отделом и двумя рядами колючей проволоки, между которыми бегали злые овчарки, готовые порвать штаны любому охотнику до наших тайн.
Василий был опытным слесарем. Про таких говорят: "Золотые руки". Но не золото липло к его рукам, а почему-то больше бутылки с «шилом». Все, от простого работяги до заводского начальства, за левую работу, «чумару» в просторечии, расплачивались с ним "огненной водой". Так было принято. И чтобы кроме выпивки иметь достойную зарплату, чтобы начальство закрывало глаза на левые заработки, чтобы отпуск был не в солнечном декабре, чтобы… Да мало ли! В общем, почётной обязанностью Василия, как, впрочем, и других работяг, стало выполнение ремонтных работ в квартирах и на дачах многочисленного заводского начальства. Тем, кто соглашался заниматься этим в рабочее время, и наряды правильно закрывались, и премию давали хорошую, и "стройку", согласно очереди. А в конце рабочего дня, проведённого в начальственной квартире, - ещё и бутылку спирта. Так сказать, посошок на дорожку.
Поначалу Василий отказывался, но годам к сорока спился окончательно. Его и общественность "разбирала" на собрании, и премии бедолагу лишали, когда попадал в вытрезвитель, и жена на него начала смотреть косо, и с дочкой поругался, и даже кошка вдруг, ни с того ни с сего, стала шипеть на пьяного хозяина, забившись в угол. Страшно болел сожжённый техническим спиртом желудок, а тут ещё незаметно подкрался кризис сорокалетних, когда человек пытается переосмыслить прожитую жизнь... В конце концов, собрав воедино остатки замутнённого алкоголем сознания, Василий решил, что дом он построил, деревьев посадил достаточно, детей вырастил... И опрокинув последний стакан, несчастный сунул голову в петлю...
После смерти мужа семье Веры Ивановны опять пришлось затягивать пояса. Дети доучились кое-как, переженились, но дочка не очень долго была замужем - вернулась к матери с маленьким сыном, и стали они жить втроём. Татьяна работала, а Вера Ивановна, ставшая теперь Бабулей, занималась хозяйством, присматривала за ребёнком. Своих детей она вырастила спокойными, добрыми, отзывчивыми. И внук, несмотря ни на что, рос таким же. Жизнь потихоньку вошла в своё русло.
3.
Интересный случай произошёл с нашим соседом, который частенько брал у Бабули деньги взаймы, чтобы под настроение заложить за воротник. В молодости он уехал на Север, но, отработав положенный срок, вернулся домой и устроился на родной завод. Без проблем дотянул до шестидесяти и незадолго до этого заветного для большинства мужчин юбилейного срока, решил наведаться в пенсионный фонд, где ему с прискорбием сообщили, что он опоздал ровно на пять лет:
- Где же вы были раньше? Почему не пришли вовремя? А теперь поздно пить боржоми, уважаемый!
- Как это так? Почему? - возмущался мужчина. - Верните мне мои деньги! Я их заработал!
Но во всех кабинетах, которые он обошёл, ему отвечали одно и то же:
- Вы сами виноваты. Пенсия выдаётся только тем, кто вовремя написал заявление. Таков закон. А если заявления нет, то плакали ваши денежки!
Как бедолага возмущался сначала! Как он расстроился потом! Как на него показывали пальцами, как смеялись над ним соседи! Он пил неделю или больше и, набравшись, каждому рассказывал свою душещипательную историю. А на юбилейном - по случаю шестидесятилетия - обеде один остряк-самоучка поднял свой бокал за нашу страну дураков и непуганых идиотов. Но у юбиляра - то ли к этому моменту всё перегорело, то ли он устал от тостов, запивая высказывания предыдущих ораторов - почему-то на адекватный ответ обидчику не хватило сил. Несчастный только махнул рукой и молча выпил.
Не понимаю, до какой степени надо верить в справедливость нашей государственной машины, чтобы позволить над собой сотворить такое! Да, времена меняются, а люди остаются прежними. И угнаться за этими изменениями - ой, как трудно, а порой и совсем невозможно...
Вера Ивановна частенько ходила к своим старинным подругам в гости, помогала тем, кто нуждался. А над одной из них, Вассой Павловной, женщины взяли шефство. Васса, Василиса или Васёна, как звали её хорошие знакомые, не имела детей и была старше своих товарок лет на десять. Война, молодость и неимоверно тяжёлая работа на швейной фабрике сблизили, сдружили женщин на всю оставшуюся жизнь. И были они, как говорится, не разлей вода. Муж у Васёны умер, и осталась она одна в когда-то престижной, а теперь захудалой коммуналке с огромной кухней на три семьи. Деревянный дом с окнами на Волгу подгнивал, разваливался потихоньку, и пришлось некогда красивой и статной женщине, Василисе, на старости лет жить в большой холодной комнате вместе с крысами, клопами и тараканами, бороться с которыми она была уже не в силах. Родственники к ней приходили иногда, но она их даже на порог не пускала:
- Они хотят здесь кого-нибудь прописать, а меня сдать в дом престарелых, - доверительно сообщала Васса Павловна подругам. - Пусть лучше комната останется соседям, у них дети маленькие.