Но даже эти ничего не значащие, но обнадеживающие фразы заставляли сердце Инги биться быстрее. Она провела в отделении полиции почти сутки и совершенно пала духом. Из еды ей выдали пакет ванильных сухарей и два раза в день наливали чай. Впрочем, аппетита у нее не было никакого. А вода, которая текла из кранов в полицейском отделении, оказалась совсем неплоха на вкус. Инга пила чай и воду, а сухари так и вернула нетронутыми.
Мысли у нее были самые мрачные. И когда она уже начала готовиться к тому, что остаток дней ей придется провести за решеткой, ее вновь внезапно вызвали к следователю. Уверенная в том, что ей будет предъявлено обвинение в убийстве Кирилла, а потом ее отвезут в СИЗО, Инга на подгибающихся от слабости и страха ногах доплелась до кабинета и упала на стул прежде, чем ей было это дозволено.
Наверное, вид у нее был совершенно измученный, потому что даже голос следователя прозвучал не так резко, как прежде.
– Ну что? Припомнили что-нибудь в свое оправдание?
Женщина покачала головой. Нет, не припомнила. В голове по-прежнему был черный провал.
– Мы получили результаты ваших анализов. У вас в крови обнаружена приличная доза зепама. Такая могла свалить с ног даже лошадь, а не только вас.
– Снотворное? – подняла голову Инга. – Но я не пью снотворное!
– Никогда?
– Нет.
– И дома его не держите?
– Нет. К тому же оно ведь должно продаваться по рецепту, не так ли?
– Так.
– А у меня никогда не было жалоб на сон. Рецептов я у врача не получала и, следовательно, лекарства не покупала.
– Значит, лекарство вы не принимали? – перебил ее следователь. – И вашему любовнику его не давали?
– Кому? Кириллу? Он не был моим любовником. Я ведь вам объясняла, что…
– Да, я все помню. Вы заснули прежде, чем между вами что-то произошло. Но вы теперь понимаете, что заснули вы не просто так? Вместе с вином вам была дана приличная доза снотворного. И скажу вам более того: такое же снотворное было обнаружено в крови вашего… знакомого. Судя по экспертизе содержимого его желудка, зепам мог быть выпит им также вместе с вином. У этого лекарства достаточно терпимый вкус. Растворенный же в вине, он был совсем не заметен.
Инга соображала медленно. С трудом до нее доходило то, что пытался втолковать ей следователь. И на всякий случай она уточнила то, до чего додумалась сама:
– Мы с Кириллом выпили вино, в котором было растворено снотворное?
– По всей видимости, да. Вы изящная женщина, поэтому заснули первой. Ваш гость был более крупный, на него снотворное подействовало медленнее. Вероятно, у него еще хватило сил, чтобы доставить вас до постели и лечь в кровать самому.
Теперь мысли Инги, получив долгожданную подпитку, хоть и медленно, но заработали. Она прекрасно помнила, что вино они с Кириллом взяли у Веры. У той самой золовки Веры, которая сначала так критически отнеслась к Кириллу. Однако Кирилл неприязненного отношения Веры к своей персоне не заметил. И он настоял на том, чтобы взять вино именно у нее.
Инга оставалась в машине, когда Кирилл забежал в кафе и переговорил с Верой. А потом Вера сама вынесла с заднего хода полуторалитровую бутыль с темно-красным, почти черным вином. Это вино они с Кириллом и пили, дожидаясь, пока поджарится мясо. Никакого другого вина они в тот вечер не употребляли. Выходит, именно в нем и содержалось снотворное?
– Где вы покупали вино?
– У…
Но Инга осеклась. Она не знала, с какой целью Вера подмешала в вино снотворное, но не хотела выдавать золовку. Как ни крути, а Вера всегда к ней неплохо относилась. Возможно, она и не знала, что в вине намешано помимо виноградного сока. Зачем же Инга будет кликать на голову золовки массу новых проблем? Вере и так достается от всей родни Руслана.
– В магазине мы вино купили.
– В каком?
– В «Меге». Это винный супермаркет в центре.
– Чек сохранился?
– Нет.
– Вино мы нашли перелитым в кувшин. Бутылки из-под него не обнаружили.
Пластиковую бутыль Инга сама запихнула в мусор, а Кирилл весь мусор отнес к мусоропроводу. Сам вызвался, чем в тот момент вызвал в Инге прилив теплых чувств. Ее собственный муж никогда до такого не опускался – мусор всегда выносила она.
С самого первого дня их совместной супружеской жизни мужем было постановлено, что мыть посуду, пол, стирать белье, готовить еду и вообще вести все домашнее хозяйство – это задача Инги. Она может работать, может не работать, но чистая рубашка и тарелка горячего мясного супа должны ждать ее мужа обязательно.
Женщина не роптала, потому что роптать все равно было бесполезно. К тому же муж зарабатывал достаточно, чтобы она могла не надрываться на службе. И в какой-то степени его требования были даже справедливы. Но все равно за годы супружества домашние обязанности порядком ее достали. И поэтому добровольный подвиг Кирилла был приятен не избалованной мужскими подвигами Инге вдвойне.
– Бутылка выброшена в мусоропровод.
– И чек последовал за ней?
– Да.
Следователь нахмурился. Он явно ей не верил. А она уже начала корить себя за утаенную от следователя правду. В конце концов, если Вера виновата, то пусть отвечает! И когда Инга уже почти решила изменить показания по поводу бутылки с вином, следователь неожиданно произнес:
– Можете побеседовать с вашим адвокатом.
– Моим… кем?
– Адвокатом.
– У меня есть адвокат?!
Инга помнила, что пыталась просить адвоката. Но ей было сказано, что на бесплатного защитника, которого ей предоставляет государство, она может рассчитывать лишь после предъявления ей обвинения. А до того пусть либо зовет своего собственного, либо сидит тихо. Никакого своего адвоката у Инги не было, поэтому она последовала совету и сидела тихо.
Защитник немало изумил Ингу. Он был высок, худощав и темноволос. Он напоминал ворона, еще не старого, но уже умудренного собственным житейским опытом и, что еще более важно, многовековой памятью предков.
– Блумберг! – представился он ей, причем его черные глаза буквально просканировали Ингу от кончиков ногтей до самых пяток. – Ваш адвокат.
– Но я…
– Знаю, вы меня не нанимали. Меня наняла ваша подруга.
– Какая подруга?
– У вас нету подруг?
– Есть, но…
– Я помогу вам. Уже сегодня, спустя полчаса, вы отправитесь к себе домой, где сможете принять ванну, выпить чашечку кофе или бокал шампанского.
– И что я должна буду сделать взамен?
– Подписать вот эти бумаги.
И адвокат сунул под нос Инге заранее подготовленные им бумаги. Женщина быстро пробежала глазами мелкие строчки. В принципе, ничего сверхъестественного ей подписать не предлагалось. Наоборот, все изложенное в бумагах четко соответствовало истине. Вот только изложено оно было таким образом, что по прочтении у всякого сложилось бы четкое впечатление: Инга – белый и невинный агнец. Ее оговорили, подставили, принудили. А даже если она и виновна, то нуждается в прощении и понимании. И еще, как сказал Блумберг, в чашечке кофе и бокале шампанского.
Подивившись про себя ловкости и красноречию своего адвоката, Инга быстро подмахнула все предложенные ей бумаги. Блумберг просиял, от чего его длинный крючковатый нос стал еще длиннее, а на лице появилось выражение какого-то иезуитского коварства.
– Пожалуйста, подождите меня тут.
Вернулся он назад спустя всего десять минут. С ним вместе был следователь, который объяснил женщине, что до выяснения всех обстоятельств она может покинуть отделение. Мерой пресечения является подписка о невыезде из страны. И если она вспомнит какие-то обстоятельства убийства господина Охолупко, то ей надлежит явиться в отделение и эти обстоятельства тут изложить.
– Для вас же будет лучше, потому что пока вы являетесь единственной подозреваемой по этому делу. Вольно или невольно, но вы стали причиной смерти вашего знакомого. Я буду обязан принять меры в случае, если вы попытаетесь покинуть пределы Российской Федерации.
Из всего вышесказанного Инга поняла лишь то, что сейчас ее отпускают. Но после суда могут вновь запереть в камере. И уже не на сутки, не на двое, а на гораздо более долгий срок. За убийство, совершенное с особой жестокостью, дадут немало.
Но пока она не могла пугаться столь далекой и туманной перспективы. Пока что она радовалась тому, что вновь видит небо у себя над головой, чувствует свежий воздух на лице и сможет прийти в себя, оказавшись в своей любимой квартирке.
Адвокат Блумберг проводил Ингу до ее квартиры, но в ответ на вежливое предложение войти отказался:
– Ну нет! Предыдущий ваш гость закончил очень печально. Я про вас еще не знаю всей правды. Не хотелось бы повторить судьбу своего предшественника.
И хотя сказано это было явно в шутку, нервы у Инги не выдержали. В камере она не рыдала, в кабинете следователя сидела словно окаменев. А тут не выдержала. Слезы буквально брызнули у нее из глаз, замочив безупречную свежую сорочку Блумберга. Напуганный произведенным его словами эффектом, адвокат быстро ретировался. А Инга, даже не спросив, кто же его все-таки нанял, повернулась к двери.