– Эх, молодо-зелено, – ругалась она. – Все-то вы в облаках витаете, вот и гибнете молодыми. Глаза бы мои на тебя не глядели! Денег тебе жалко стало, а жизни ему не жалко. Вижу, думаешь, что дурачит тебя гадалка.
– Да я что, я ничего, – лопотал парень. – Я ведь не отказываюсь, просто подумать нужно.
– Подумать! – возмутилась Мариша. – Ну иди, иди думай! Если вдруг сегодня что надумаешь, приходи, так и быть, прощу тебя на первый раз, очень уж девку твою жалко, Витька-то из нее все отцовские денежки выдоит, старик уже одной ногой в могиле, больше года не протянет. Все ему, убийце, достанется. А теперь убирайся! Расстроил ты меня.
Парень поспешно принялся натягивать ботинки, едва справившись со шнурками, которые каким-то непостижимым образом оказались завязаны тугими узлами и сплошь запутаны (моя работа). Недаром подставка для обуви стояла на расстоянии вытянутой руки от неплотно приоткрытой дверцы шкафа, нужно же было чем-то себя развлечь, пока Мариша карты метала.
Распутав шнурки, парень выскочил на лестницу. Квартира, которую мы с Маришей занимали под салон «провидицы Алевтины», находилась на пятом этаже в доме без лифта. Спускался парень долго, должно быть, обдумывая слова гадалки. Так и есть! Он вышел из подъезда в глубокой задумчивости, едва не налетев на меня.
– Осторожно, молодой человек, – недовольно сказала я. – Вы меня чуть не сшибли.
И я поправила платок на голове, не забыв помахать в воздухе полиэтиленовым пакетом. Парень попятился, едва не раздавив Дину, которая возмущенно зашипела и выпустила когти. Черную бархатную ленточку я вырезала из того же куска материи, из которого были сделаны портьеры в салоне гадалки, но мужчины таких тонкостей не просекают. Парень с недоумением пялился на Дину, затем он снова перевел взгляд на меня. В его голове явно шла напряженная работа. Наконец он сообразил, что значит наше появление, вскрикнул, повернулся и помчался обратно вверх по лестнице.
Я облегченно перевела дыхание, взяла Дину и отошла к соседнему дому, где уселась на лавочку. Там мы с Диной просидели недолго – через десять минут наш клиент вышел, сжимая в руках бумажку, должно быть, список тех вещей, которые должен был раздобыть для успешной нейтрализации заговора. Тогда мы с Диной поняли, что можем возвращаться.
– Ну и скупердяй нам попался! – такими словами встретила меня Мариша. – Ты подумай, вздумал торговаться с тайными силами. Дескать, не все ли равно, какого размера будут монеты. Медь, говорит, в царской копейке ничуть не хуже, чем в пятаке.
– А ты что? – полюбопытствовала я, вешая свой плащик в шкаф.
– Я спорить не стала. Пусть тащит золотые монетки диаметром с царскую копейку. Хотела бы я посмотреть, где он такие достанет.
– А когда должен вернуться?
– Я дала ему сутки. Здорово перепугался, когда вас с Диной увидел?
– Посинел весь, – сказала я. – Слушай, как-то не очень хорошо людей пугать. Он ведь теперь все время будет о смерти думать.
– Пусть подумает немножко, – пожала плечами Мариша. – Такие размышления человека только лучше делают, на добрые дела подвигают. А то он небось полагал, что смерть только к другим наведывается, а про него и знать не знает. Пусть подумает, хорошо ли жил до сих пор. Я как-то вообразила, что жить мне осталось сутки. Так я за эти сутки обошла всех, кого обидела, прощения просила. И вообще была ангелом, а не человеком. Потом еще долго те сутки с удовольствием вспоминала, какая я была хорошая. Больше у меня так никогда не получалось, воображения не хватало.
В это время в прихожей раздался еще один звонок. Я снова прыгнула в шкаф. Он стоял как раз вплотную к стене той комнаты, где располагалась Мариша со своим гаданием. И как раз в этом месте стены строители с какой-то трудно поддающейся здравому смыслу целью сделали в ней вставку из фанеры, отлично проводящей звук. Кроме того, в фанере и в самом шкафу были проделаны отверстия, ловко замаскированные с Маришиной стороны легкой занавеской. Таким образом, из шкафа мне было отлично слышно каждое произнесенное в комнате слово, а сама я при этом оставалась невидимой.
Этим хлопотным и малодоходным бизнесом мы занимались с Маришей уже две недели. С тех пор как уехали наши, а вернее, Маришины немецкие гости. Муж Мариши сдержал слово и привез специально для меня своего друга. К сожалению, у обоих иностранцев оказалось хрупкое здоровье, которое никак не выдерживало нашей среды обитания, воды, воздуха и продуктов питания. К тому же наступила осень, начались холода, хмарь, и у обоих немцев началась сильнейшая депрессия, отягощенная диареей.
Прогулки по городу под проливным дождем им не больно-то помогали. Намокшие стены дворцов и музеев с облупившейся местами штукатуркой немцев не впечатляли. Видя полное равнодушие наших гостей к памятникам архитектуры и культуры, мы решили подойти к делу с другой стороны и провести их по злачным местам нашего города.
Лучше бы мы этого не делали. Попытка показать нашим гостям изнанку города закончилась полным провалом. Нам удалось заманить наших немцев в один из проходных двориков в районе Лиговки. Но, сделав несколько робких шагов в подворотню, они, истерично рыдая и цепляясь за наши колени, стали умолять нас вернуться, они боялись идти дальше, думая, что их тут ограбят, убьют и изнасилуют. Необязательно в таком порядке, но непременно все с ними произойдет. Посему они хотят домой, в Германию, прочь от засилья мафии.
В казино они идти отказались по той же причине, а после ресторанной кухни, где мы все ели свинину от одного куска, у них начался сильнейший понос. Так что настроение у парней от пережитых тягот сильно испортилось. Паровое отопление еще не было включено, и оба немца целыми днями сидели возле окна, укутанные шерстяными платками Маришиной бабушки, пили чай с сухариками и куксились.
Они собирались погостить у нас месяц, но сбежали уже через десять дней. Единственным достижением было то, что немецкий муж Мариши согласился дать ей развод. И еще у нас осталась оплаченная до конца месяца уютная двухкомнатная квартирка, которую мы и приспособили под салон гадания госпожи провидицы Алевтины. Несколько объявлений в газетах – и народ пошел. Вот и сейчас в дверь ломились.
– Все вещи и обувь оставь здесь, – приказала Мариша. – На них слишком много грязной информации, они мне только прану загрязняют.
На этот раз клиентом оказалась женщина. Я немного расслабилась. Обычно с женским полом Мариша разбиралась сама, не прибегая к моей помощи для доказательства ее гадальческой прозорливости. Оставив сумку и обувь в прихожей, женщина прошла в комнату, а я тихонько выскользнула из шкафа и достала из сумки ее паспорт, с которого переписала домашний адрес и имя нашей клиентки.
– Ах, голубушка, – плаксиво протянула клиентка. – У меня такое несчастье. Мой муж…
– Минутку, – остановила ее Мариша. – Сейчас я раскину.
Послышался шорох.
– Так, у него другая, – раздался многозначительный голос моей подруги.
– Боже мой! – ахнула женщина. – Что вы говорите, я и не знала. Вообще-то я пришла…
– И еще неприятности в делах, – сказала Мариша.
– Господи, да что же это на нас все валится. Про бизнес он мне ничего не говорил, должно быть, не хотел волновать.
– И здоровье у него пошатнулось, – выдала последнюю версию причины прихода клиентки Мариша.
– Но как вы догадались? – поразилась клиентка. – Поневоле поверишь в сверхъестественные силы.
– О, это еще пустяки, – заверила ее Мариша. – Что-то меня его сердце беспокоит.
– У него сотрясение мозга, – сказала женщина.
– Это-то я вижу, это пустяки, пройдет, а вот сердце его меня всерьез беспокоит. На него навели порчу. Я даже могу сказать, это какая-то средних лет женщина из вашего ближайшего окружения, скорей даже родственница. Она позавидовала вашему семейному счастью.
– Его мать! – убежденно сказала женщина. – Только она не «средних лет», это ей так хотелось бы выглядеть, а в действительности она весьма и весьма средних лет. Злая ужасно. Как придет, так и начнет злобствовать. И все глазами по сторонам шныряет. Каждую мелочь подметит, все подсчитает, в мою шкатулку с драгоценностями влезет, не прибавилось ли чего новенького. Только что в корзине с грязным бельем не копалась. Хотя кто ее знает, может, и копалась, просто я ее за этим занятием не заставала.
– Вот она и навредила.
– Не может быть, она души в своем сыне не чает.
– Она не ему вредить хотела, а вам, но у вас необыкновенно сильный ангел-хранитель, вот порча и перешла на вашего мужа, – с готовностью разъяснила ей Мариша. – Если не действовать, то он умрет.
– Что вы говорите! – ужаснулась женщина. – Как же мне быть?
Дальше все развивалось по сценарию. Но нам с Диной не пришлось на этот раз мчаться вниз, женщина поверила Марише и беспрекословно отправилась добывать по три медные, серебряные и золотые монеты. Вообще количество монет у Мариши варьировалось от трех до десяти в зависимости от кредитоспособности клиента.