Разговор у них был серьезный. Брат впервые на нее кричал:
– Ты что думаешь, он на тебе женится?!! Дура! Девчонка! А у него губа не дура! Увидел хорошенькую, свеженькую девочку, наивную провинциалку и решил попользоваться!
– Не смей так о нем говорить!
– Я не первый год в Москве, всякого насмотрелся! Что дальше-то будет, Маша? – неожиданно мягко спросил брат. – А если у вас будет ребенок?
– Какой еще ребенок? – испугалась она.
– От этого бывают дети. А ты… Скажи честно: он у тебя первый?
– Да, – призналась она.
– Дура ты дура. Ну, зачем?
– Я люблю его. А если ты будешь на меня кричать и запретишь встречаться с Володей, я отсюда съеду!
– Я это понял. Видать, ты ему еще нужна. Не наигрался еще. Вот кто знает, что лучше? Дать девочке полную свободу, чтобы она еще в школе нагулялась и перебесилась, или, как тебя, взять под жесткий контроль? В десять домой, на первом месте учеба, выходные с родителями, никаких дискотек, сигарет и спиртного. Чтобы потом ты отдалась первому же развратнику, который положил на тебя глаз.
– Игорь!
– Это было легче легкого. Я имею в виду твоего женатого любовника. Сколько ему? Тридцать? Сорок?
– Тридцать пять. Игорь, он любит меня по-настоящему.
– Ну, понятно. Тут уж ничего не изменишь. И лучше, если все это будет на моих глазах. Когда он тебя бросит…
– Игорь!
– Когда он тебя бросит, я буду рядом. Хотя бы морду ему набью.
…Она достает из коробки стеклянный домик. С белой «заснеженной» крышей, с блестящими окошками. А если все будет не так? Бывают же исключения! Володя бросит свою старуху-жену, они поженятся, у них будут дети. И маленький домик, два окошка, островерхая крыша… Много ли надо для счастья? Любовь и крыша над головой. С милым и в шалаше рай.
Только не плакать. Хватит уже…
Надя – ее лучшая подруга. И – единственная. Другой нет. На фирме отношения с коллегами не складываются, Маша знает, что за глаза ее называют «секретуткой» и «директорской подстилкой». Завидуют особому отношению и зарплате, которую она получает. И распускают сплетни. О том, какие подарки ей дарит любовник, на какие курорты возит, в какие рестораны водит.
Нарядив елку, они с Надей пьют на кухне чай и шушукаются.
– Ты знаешь, – доверительно говорит ей Маша, – у меня такое чувство, что со звоном курантов все мои несчастья закончатся. Прав был Игорь. И наступит в моей жизни белая полоса. Просто надо заплатить за свое счастье, настрадаться вдоволь. Ну не может же все быть так плохо!
– А какого счастья ты хочешь? – осторожно спрашивает Надя.
– Ну, конечно, я хочу, чтобы мы с Володей поженились!
– А то, что у него двое детей, тебя не смущает?
– Но я же не виновата, что полюбила женатого мужчину! И что он меня полюбил!
– А что делать мне? – шутливо спросила Надя. – У меня-то белая полоса! Ждать черную?
– Что ты, что ты! Ты такая хорошая, что… В будущем году у вас с Игорем будет свадьба. Цыганка мне сказала: свадьбу вижу, церковь вижу. – Про гроб Маша благоразумно умолчала. – Похоже, это была твоя свадьба.
– Мы с Игорем не собирались венчаться.
– Ну и что? То было вчера, а то – завтра! А вдруг – надумаете? – Она рассмеялась: – Надумаете, надумаете! Наденька, я так за вас рада! Так рада, что даже о своих бедах забываю!
– Да какие у тебя беды? Тебе только девятнадцать, девочка совсем. Встретишь ты еще свое счастье.
– Да я уже встретила! Вот увидишь, все будет хорошо…
… В новогоднюю ночь он позвонил без пятнадцати час.
– Не спишь, Чижик?
– Нет. – «Разве я могу уснуть, не дождавшись твоего звонка?»
– С Новым годом!
– С Новым годом.
– Желаю тебе… – И сбивчиво, торопливо: – Желаю тебе счастья в новом году, а главное, исполнения всех твоих желаний… – «Наших желаний». – Я, как только вырвусь – сразу к тебе. Я тебе позвоню.
– Спасибо.
В трубке уже молчание. С Новым годом, Маша Ложкина! С новым счастьем!
Это были самые долгие новогодние каникулы в ее жизни. Владимир Васильевич с женой и детьми укатил на две недели во Францию, кататься на горных лыжах. Появился только пятнадцатого января, похудевший, подзагоревший, хорошо отдохнувший и, похоже, счастливый. А она…
Она все эти дни лежала на диване перед телевизором, от скуки много ела, набрала лишние килограммы, распустилась, обленилась. Изредка он звонил, узнавал, как дела. Разговор был коротким и деловым, никаких нежностей. Каждый раз после этого Маша подолгу плакала в подушку.
И каждый день, засыпая, Маша говорила себе: «Так нельзя. Надо взять себя в руки. Надо жить дальше. Надо что-то делать…»
Но делать ничего не хотелось. Десятого она с огромной радостью вышла на работу. Но четыре дня до возвращения Володи превратились для нее в кошмар. Все словно сговорились. Маша только и слышала о том, какими замечательными были рождественские каникулы, и побольше бы выходных, о походах в гости, шашлыках у кого-нибудь на даче, катании на горных лыжах, на коньках. Казалось, всем было хорошо, кроме нее! А главный бухгалтер Изольда Борисовна, едва она вошла, нарочито громко заговорила:
– Мне звонила Люда… Да, да, из Франции. Говорит, они с мужем так счастливы! Ну, прямо, вновь медовый месяц! И, представьте себе, каждый день занимаются сексом! – И с торжеством: – Люда говорит, как бы опять не забеременеть!
– А что? Младшей уже девять, можно и третьего, – рассудительно заметила ее помощница Лена. – Людмила Павловна еще не старая.
– Мы с ней ровесницы, – подтвердила главный бухгалтер. – Ей, как и мне, тридцать четыре. Можно и еще детей. – И с торжеством посмотрела на «секретутку».
Маша закусила губу, чтобы не расплакаться. Люда – это Володина жена. Они с Изольдой не только ровесницы, но и учились вместе, в школе за одной партой сидели. Потому Изольда и главный бухгалтер. Имя-то, какое противное! И сама она…
Поспешила уйти, но дверь закрыла неплотно, а в коридоре задержалась, чтобы перевести дух. Голова закружилась, должно быть, нервы. Маша прислонилась к стене и через плохо прикрытую дверь услышала:
– Бросит он свою секретутку.
– Слава Богу! Прямо на шею села! Работать не хочет, а, попробуй, скажи ей хоть слово, тут же бежит к своему любовнику, жаловаться!
– Не понимаю, почему ты Людмиле не скажешь? Вы же подруги! И кем бы он был без жены? Фирма развивается под крылышком у ее отца! Как только у нас в балансе дыра, папа-банкир переводит деньги на счет. Своими глазами видела платежки из банка!
– Зачем человека расстраивать? Да и ненадолго все это. Видишь, он там, во Франции, с женой и детьми, а она здесь, слезы льет. И думать забыл.
– Вернется – уволит?
– А куда денется? Поигрался и хватит!
Потом она ревела в туалете. И ведь ни один человек на фирме ее не пожалел! Все только обрадовались! Разве Маша сделала им что-нибудь плохое? И разве она не работает?! Еще как работает!
– Ложкина, вот ты где! Клиенты в приемной телефоны оборвали! Хватит прохлаждаться!
– Так директора все равно нет на месте…
– Вот и скажи им! Это твоя работа! Хлопнула дверь. «Чтобы никто не лез…»
Неужели все? Заявление об увольнении на стол?… Четыре дня она глотала слезы. А потом приехал Володя. Увидев ее, поморщился:
– А ты подурнела. Что с тобой?
– Что? Нет, нет, ничего! Все в порядке!
Сердце у нее замерло. Но вечером они поехали в ресторан, ужинать. Маша постаралась взять себя в руки. Ни одного упрека, внимательно слушать, как он взахлеб рассказывает о своем отдыхе, о богатых и знаменитых людях, с которыми довелось пообщаться, о чудесной погоде, о дивной природе…
Наконец:
– Ну, а ты как?
– Все хорошо.
– Скучала?
– Конечно!
Для интимных свиданий есть гостиницы. Не к ней же? И уж тем более, не к нему. Впрочем, случалось по-разному. И к Маше он тоже приходил, когда Игорь куда-нибудь уезжал, или работал в ночь. Но в этот вечер была гостиница. Не похоже, чтобы у них с женой каждый день был секс там, во Франции.
– Володя, а ты жену любишь?
– Спятила? Думай, что говоришь!
– Я имею в виду, как женщину.
– А как любят «как» женщину, а как не «как» женщину? – пошутил он. – Я вижу, ты в этом деле эксперт.
– Изольда говорит… Она говорит, вы третьего ребенка рожать собираетесь.