- Сколько же вам лет? - не обратив внимания на вопрос Штерна, спросила Светлана.
- Тридцать скоро будет, - смутился Леонид.
- Ясно, мне тоже скоро будет тридцать, - вздохнула Светлана, расстегнула верхнюю пуговку на воротничке блузки, подошла к окну и распахнула створки.
- С вами все в порядке? - испугался Леонид. Она пожала плечами, сказала чуть слышно, не оборачиваясь:
- Мне нравится вид из этого окна. Река нравится. Нет, я не родственница знаменитой поэтессы, но стихи ее тоже люблю…
Рас-стояние: версты, мили… Нас рас-ставили, рас-садили, Чтобы тихо себя вели По двум разным концам земли. Рас-стояние: версты, дали… Нас расклеили, распаяли, В две руки развели, распяв, И не знали, что это - сплав… Это строки Марины Цветаевой, посвященные Пастернаку, - объяснила Светлана. - Почему-то пришли на ум.
Штерн вновь ощутил холодок между лопатками: эти строки вскрыли нарывы его души, в этих строках была вся его боль по поводу брата. Как она догадалась, как? «Чтобы тихо себя вели по двум разным концам земли»…
В гостиную вернулась Ольга, Света тут же закрыла окно и обернулась. Штерн вздохнул с облегчением.
- Кажется, нашла. Проверьте, - Ольга протянула Светлане пластиковый скоросшиватель с документами. Света пролистала несколько страничек, кивнула, сунула папку в портфель. - Кофе будете? - спросила Бутырская без особого энтузиазма.
- Спасибо, мне пора, - отказалась Светлана. - Вы… передайте от меня Демьяну Ивановичу… Скажите ему, что я… Что мне очень жаль, что он попал в такие неприятности. - Света нервно заправила за ухо прядку волос, постояла немного, опустив голову. - Я пойду, Ольга Андреевна. Всего доброго, Леонид, - коротко бросила она и вымученно улыбнулась.
Бутырская проводила Светлану и вернулась в дурном расположении духа.
- Я ее боюсь, - сказала Ольга.
- Почему? - удивился Леонид.
- Потому что не понимаю. Иногда мне кажется, что она меня ненавидит. Простите, - смутилась Бутырская, присела, некоторое время молчала. Встала, прошлась по комнате, обернулась к Штерну: - Леонид, простите меня, я понимаю, что вы хотите помочь Демьяну, но вряд ли это возможно. На опознании свидетель уверенно указал на мужа и сообщил, что именно он был за рулем. Алиби у Демьяна нет, замки и сигнализация в машине в порядке. Значит, «Land Cruiser» открыли ключом, а не вскрыли. Адвокат говорит, что дело плохо. Все уверены, что Демьян убийца.
- А вы, Оля? - тихо спросил Штерн и заглянул ей в глаза.
- Я? - Бутырская посмотрела на Леонида с нескрываемым раздражением, но тут же смягчилась. - Леня, вы не возражаете, если я закурю? - спросила она и вышла из гостиной, не дожидаясь ответа Леонида. Через пару минут Ольга вернулась с прикуренной сигареткой в длинном изящном мундштуке, подошла к окну, обернулась, облокотилась о подоконник. - Мне было шестнадцать, когда я с ним познакомилась. Ему - двадцать пять. Он меня буквально со школьной скамьи замуж взял. Пятнадцать лет, как мы муж и жена, - сказала она, сделав глубокую затяжку. Ольге шло курить, тонкий мундштук в ее красивых ухоженных пальчиках смотрелся эффектно. Ей шло курить, как никакой другой женщине. Леонид на мгновение залюбовался ею. Ольга поймала его восхищенный взгляд и чуть заметно улыбнулась, немного снисходительно, так улыбаются только королевы. Жаль, что у королевы имелся в наличии свой король, с легкой завистью думал Штерн, не в силах отвести глаз от совершенного лица жены брата. - Я знаю Демьяна, как себя, и уверена, что муж невиновен. Мужа подставили, кому-то он перешел дорогу.
- Ольга, пожалуйста, не отвергайте мою помощь, у меня отец - известный адвокат.
- Я знаю, - улыбнулась Бутырская, - но, кажется, ваш отец адвокат по экономическим вопросам. Зачем вам это нужно, Леня? Вы же даже незнакомы с Демьяном…
- Понимаете, я должен помочь. Это сложно объяснить, но я должен, - настаивал Штерн.
Если бы гроссмейстер только знал, во что ввязывается, то подумал бы двести пятьдесят раз, прежде чем предлагать свою помощь. Но Леонид не знал, в данную минуту сердце его билось учащенно и душа рвалась в бой. Однако Штерн лукавил перед Ольгой, сообщив ей, что не может обосновать свое желание. Мотивы, толкающие его на подвиги, Леонид Штерн прекрасно осознавал. Их было два. Первый - корыстный: вытащив брата из тюрьмы, Леонид Штерн рассчитывал оплатить прошлые долги и загладить перед Демьяном свою вину за смерть матери, пусть мифическую вину, но подсознательно мешающую шахматисту жить. Со вторым мотивом дела обстояли сложнее, знакомство с Ольгой Бутырской пробудило в душе гроссмейстера странные чувства: он точно очнулся от дремы, почувствовал себя наконец мужчиной, настоящим рыцарем, донкихотом. Да, Ольга была королевой, ей хотелось поклоняться и служить, ради нее хотелось совершать подвиги, ее хотелось завоевать. Это было ужасно. Штерна влекло к Ольге, и он ничего не мог с собой поделать.
- Не так давно Демьяну прислали приглашение вступить в закрытый элитный клуб, - после некоторых размышлений сказала Ольга.
- В клуб любителей бейс-джампинга? - уточнил Штерн, вспомнив вопрос журналистки.
- Нет, - покачала головой Бутырская. - Вернее, в клубе бейсеров он тоже состоит, а также увлекается другими видами экстрима. Прыжки с парашютом, сумасшедшие гонки на мотоциклах, горные лыжи, скалолазание - всего понемножку. Я ненавижу его увлечения, ненавижу! Но не в силах им противостоять. По-другому Демя не может жить. Адреналин нужен ему, как воздух. Характер у него такой. Он и меня пытался приобщить, но я жуткая трусиха, у меня своего адреналина полно.
Длинный столбик пепла с ее сигареты упал на пол, Бутырская спохватилась, вернулась за стол, затушила сигарету и положила мундштук с окурком в пепельницу.