Рик вздохнул. Чуяло его собачье сердце еще тогда, что не увидит он больше девочки. Так оно и вышло. Уехали они, а его оставили на попечение сторожа. Ну, тот мужик противный, при хозяевах-то скромно держался, а без них совсем обнаглел. По дому шляется, спиртным от него пахнет, на него, Рика, раз поводком замахнулся. Ну, ударить-то не посмел, Рик за себя постоять сумеет.
В общем, не задалась у них совместная жизнь – кормил сторож плохо, гулял мало. И во дворе, говорит, посидишь, не барин какой. А потом слинял сторож куда-то. Привел эту вот Антонину. Девка добрая, к Рику хорошо относится, да только несуразная она какая-то, всего боится. И не может никак ей Рик объяснить, что с ним-то бояться ей нечего, он от любой беды ее защитит. Потому что – охранный пес, в специальной собачьей школе обучался.
Тоня взялась за ручку двери и оглянулась по сторонам – вроде бы ничего не забыла. Документы на машину, ключи, Рик – вот он, рядом топчется. Ах да, намордник… Ведь они поедут в город, а мало ли там придется идти пешком. Привяжется кто-нибудь – почему собака без намордника? Народ нынче сердитый, еще полицию вызовут. Станут расспрашивать, кто такие, документы велят предъявить. Задержат, а их Татьяна ждет. И рассказывать подробно ничего нельзя – можно человека подвести, они ведь скрываются.
Тоня на миг задумалась, в чем собственно дело, что такого сделал хозяин дома Вячеслав Самохин, что его так активно преследуют. Непонятно. Бандиты говорили, что он им деньги должен. С другой стороны – человек Самохин был, судя по всему, приличный и не бедный. И даже Тоня понимает, что не стал бы он связываться с такой шантрапой, как эти двое, что пришли к ней. Один Матюша чего стоит – видно, что совсем без мозгов, те что были, давно жиром заплыли. Ну ладно, не ее ума это дело, ей нужно Рика доставить по назначению. Где может быть намордник?
Она сунулась в нижний ящик, где валялись всякие мелочи – старый поводок, расческа, строгий ошейник (вот еще выдумали!), яркий надкушенный мячик (наверное, с девочкой играли). В кладовой стоял мешок сухого корма и запасная миска.
– Рик, у тебя был намордник?
Пес в ответ негодующе гавкнул, наверняка отлично ее понял. Антонина пожала плечами и наугад открыла один из встроенных шкафов. И тут…
Тут на нее вывалилось что-то большое и тяжелое. Тоня сама удивилась, что успела отскочить в сторону. И это что-то задело ее за плечо, и Тоня отлетела к стене. И сползла по этой стене на пол, потому что ноги ее не держали.
Потому что из шкафа вывалился труп.
Тот самый, что видела она вчера утром в этой самой прихожей. Только тогда труп лежал на коврике у входной двери, а теперь валялся в непристойной позе прямо на полу. Хотя какая может быть пристойная поза у трупа?
Тоня медленно приходила в себя, тупо глядя на то, что лежало перед ней. То самое тело, принадлежащее мужчине, те самые жесткие, слегка тронутые сединой волосы, только глаза теперь были полузакрыты, и в них отражалась мутная пустота. И лицо, вчера это лицо было если не живым, то издалека можно было так подумать. Сейчас же сразу было ясно, что перед Тоней покойник: серая кожа и поза, которой никак не может быть у живого человека.
Вот, значит, как. А она-то, дура такая, думала, что все ей привиделось. Глюки у нее, видите ли, начались! Да с чего им быть, глюкам-то? Она не пьет, не колется и таблетки никакие не принимает. Вот он, покойничек-то, на полу лежит. Вид у него самый что ни на есть настоящий. Несвежий вид, прямо скажем. И даже припахивает чуть-чуть.
Тоня мимоходом удивилась своему спокойствию. Привыкла уже, что ли… И потом она в ступор впадала, только если на нее громко кричат. А этот лежит себе тихонько…
Значит, тот, кто успокоил этого мужика, просто запихнул его в шкаф, когда она, опять-таки, как полная дура, валялась под лестницей. И дверцу закрыл.
Тоня в шкаф этот до сих пор не заглядывала. Куртку на вешалку вешала, что возле двери, ботинки там же оставляла. А пуховик зимний из чемодана и не доставала – зачем? Она ведь тут всего на две недели, и погода стоит теплая.
И что же получается? Покойничек этот как раз тут и отдыхал себе в шкафу, когда эти из секретной конторы приходили. А если бы мадам Соколова его обнаружила, то…
От такой мысли Тоня вскочила как ошпаренная. Тут подал голос Рик, который до этого тоже смотрел на покойника в полном изумлении и растерянности.
– Да молчи ты! – в сердцах сказала Тоня. – Тоже мне собака, ночь рядом с покойником провел и ничего не учуял.
Она привязала Рика к входной двери и задумалась. Собственно мысль была одна: бежать. Бежать из этого дома как можно быстрее. И никогда сюда не возвращаться. Но пока она будет собирать вещи, пройдет уж минут сорок. А она уже опаздывает на встречу. Собственно, черт бы с ней, с этой Татьяной, но вот куда девать Рика?
– Ладно, – сказала она вслух, – я отвезу тебя, а потом вернусь. Соберу вещи и отчалю.
Рик уселся поудобнее, поднял голову и завыл. Как полагается, по покойнику.
– Ты с ума сошел? – накинулась на него Тоня. – Замолчи сейчас же! Еще не хватало, чтобы Анфиса твое завывание услышала и приперлась. Или еще кто-нибудь.
Она даже легонько стеганула его поводком. Рик обиделся и замолчал. Тоня еще раз поглядела на покойника. Все-таки это не дело, что он так валяется. Все равно придется его двигать потом, потому что чемодан не протащить.
Тоня заглянула в шкаф. Ничего там не висит, места достаточно. И полка для обуви внизу крепкая. Что ж, нужно вернуть покойника в шкаф, там ему самое место.
Сама себе удивляясь, она подхватила тело под мышки и попыталась поднять. В обморок от страха она не упала, истерики тоже не было. И соображает относительно неплохо. Наверное, это потому, что покойник молчит.
Через некоторое время исчез не только страх, но и вообще все чувства кроме одного: злости на то, что труп такой тяжелый. Пыхтя и ругаясь сквозь зубы, Антонина доволокла тело до шкафа и с трудом умостила его внутри.
Долго не удавалось закрыть дверцу – то рука торчала, то нога, так что когда это наконец получилось, Тоня утерла со лба трудовой пот и перевела дух. Но расслабляться было некогда, так что она прихватила Рика, сумку и пакет со шкатулкой, закрыла дверь на все замки и бросилась к машине.
Рик с трудом уместился в ее старенькой «Хонде». Намордника они так и не нашли.
– Есть хочется! – ныл здоровенный детина, сидевший на переднем пассажирском сиденье «Гелендвагена».
Детина был весь раздут, как человечек с рекламы шин «Мишлен».
Его напарник, тощий тип с кривыми, торчащими вперед зубами, опустил бинокль и удивленно проговорил:
– Ты же купил на заправке целый пакет гамбургеров!
– Так это когда было-то!
– Когда-когда! Всего три часа назад! Неужели уже все сожрал? Ну ты и обжора! – с некоторым восхищением протянул напарник.
– Ну, ты же знаешь, Хорек, у меня такой обмен веществ! Что я могу поделать? У меня молодой растущий организм! Мне нужно есть часто и помногу! – завелся «Мишлен».
– Ты и так толстый как боров! Лопнешь скоро!
– Чего?! – Толстяк набычился. – Ты чего несешь? Сам боров! Это у меня такая мышечная масса! У меня жира вообще нет ни грамма! И вообще, за борова ответишь!
– Ну ладно, ладно, беру свои слова обратно… Не боров, а молодой, растущий подсвинок… – усмехнулся Хорек.
– То-то же!
Хорек снова поднял бинокль, направил его на загородный дом, навел на резкость.
– Эй, – окликнул его напарник. – Я же есть хочу! Ты че, не слышишь меня?
– Ну, Матюша, неужели ты не можешь потерпеть? Мы же должны за этой бабой следить! В три часа нас сменят, тогда и поедим!
– Да ты что?! До трех часов я с голода умру! Вот, уже чувствую – сейчас у меня будет голодный обморок!
– Ну и что ты предлагаешь?
– Давай съездим снова на ту заправку, купим еще гамбургеров. Я побольше возьму, чтобы до трех часов хватило.
– Ага, а что, если пока нас нет, она куда-нибудь сорвется? Нам тогда Мазай головы оторвет! Тебе-то твоя башка без надобности, тебе что с ней, что без нее, а мне-то каково? Он нам велел за этой девкой следить, куда она уйдет, кто к ней придет…
– Она два дня в доме сидит, только раз в магазин вышла, с чего ей вдруг куда-то срываться? Ну давай, Хорек, мы быстро! Купим гамбургеров и колы и тут же обратно!
Кривозубый неприязненно взглянул на напарника. Он понял, что тот не успокоится, пока не набьет живот.
– Ладно, твоя взяла! Сгоняем туда по-быстрому. Надеюсь, за это время ничего не случится…
Антонина открыла ворота, выглянула на улицу. Было тихо – позднее утро, работающие люди разъехались по своим офисам, неработающие сидели за заборами.
Ей показалось, что в конце улицы промелькнула громоздкая черная машина, похожая на сарай на колесах – вроде той, на которой приезжали двое бандитов.
Черная машина скрылась за поворотом.
«Мало ли похожих машин», – подумала Антонина, садясь за руль своей старенькой «Хонды».
Рик сидел рядом, возбужденно поскуливая – видимо, ему передалось ее волнение.