Все женщины — химеры - Гай Юлий Орловский

Часть первая

Глава 1

Я с разбегу упал на пол, заранее выставив руки для упал-отжался, но все-таки больно хряснулся локтем и проехал на пузе до стульев у стола. Пора соломку постелить или хотя бы мягкий коврик. Впрочем, сейчас особый случай, а так можно перелезать через нижнюю раму зеркала неспешно и солидно.

На шею обрушилось радостно сопящее, хрюкающее, хватающее широкой пащечкой за волосы, за уши, теребящее и старающееся влезть мне в ладони.

Поднимался уже с этим существом, успевшим взобраться на самую макушку. Пока хватал и отдирал от себя, оно ухитрилось слезть ниже и попытаться устроиться на груди. Пришлось подхватить под толстую жопу, а то сорвется и шмякнется, а я все-таки теперь и за него в ответе.

— Да люблю я тебя, — заверил я, — люблю!.. Я твой папа. И мама, конечно. Хотя кому эти мамы нужны, главное — папа. Правда, при маме теперь такое не скажешь, по судам затаскает.

Я осторожно ссадил его на пол, ящеренок тут же прыгнул на сапог и покарабкался вверх по ноге, но я, отбиваясь, все равно ухитрился снять кирасу и камзол, слишком уж нарядны, да и тяжелые сапоги с ботфортами не лишне заменить на кроссовки. Выключая трансформатор, засунул все это средневековье в один из шкафчиков.

Вспыхнул экран на стене напротив, Аня посмотрела оценивающе, провокационно провела длинным язычком по красным полным губам, сочным и чувственным.

Я огрызнулся:

— Ты не жена, чтобы перед тобой отчитываться!

— А ты когда на мне женишься?

— Я разве обещал?

Она промурлыкала зовущим голосом:

— Я так тебя поняла…

— Теперь и женам, — сообщил я, — не говорят, куда идут и что делают, ибо свобода личности рулит, а ты меня закабалить хочешь.

— Жены и так все знают, — ответила она с подчеркнутой обидой. — Но если тебе что-то мешает на мне жениться, то, если хочешь, я сама на тебе женюсь…

— Перебьешься, — ответил я твердо. — Я же не спрашиваю, какие тайные сходки программ посещаешь, чтобы извести человечество и захватить мир?.. Вот и ты не спрашивай, к каким бабам хожу. Бабы — это наше все!

Она сказала ехидно:

— Бабы не были всем даже в эпоху куртуазного стиля. Ты смотришься усталым, хотя пульс шестьдесят два, давление сто двадцать на семьдесят, уровень лейкоцитов…

— Ладно-ладно, — прервал я, — я в норме.

— Уверен? — спросила она. — У тебя отложенные вызовы…

— На дуэль? — спросил я автоматически. Махнул рукой. — Пока меня нет.

Она напомнила с некоторым недоумением:

— Но тебя же видно по джипиэрсу…

— Нет в доступности, — пояснил я и ощутил, что как-то успел отвыкнуть общаться с аватарой операционной системы. — Занят. В депрессии, как и положено одухотворенному интеллигенту. Хорошо хоть, не в запое.

Она хмыкнула:

— Это ты одухотворенный? Да еще интеллигент?

— Сейчас интеллигент каждый, — пояснил я, — кто себя так назовет. А кто возразит, того можно в Гаагский суд за отрицание Холокоста. И вообще, ты чего споришь?

Она ухмыльнулась нагло.

— Это был твой выбор.

— Чего-чего?

— Можешь, — сказала она с ехидцей, — внести изменения в программу. Всего лишь восемь тысяч галочек поставить в анкете. Можешь даже ничего не вписывать. У мужчин такие простые требования, так что учтено все.

Я содрогнулся всем телом.

— Нет уж!.. Лучше потерплю такую свинью. Неужели это я сам такое восхотел? Вот идиот… Кстати, я же постоянно меняюсь, почему ты не? Хотя я только к лучшему…

— Я постоянно апгрейдюсь, — напомнила она.

— Мне количество пикселей по фигу, — сказал я. — И так уже давно глаза не воспринимают разницу… А вот характер бы твой мерзкий…

На ней моментально оказался профессорский китель, на голове шляпа с кисточкой, а за спиной потертая школьная доска, вся исписанная формулами.

— Даже муж и жена, — сказала она наставительно, — развиваясь, начинают отодвигаться друг от друга. Вот смотри, график и сопутствующие выкладки. А я изначально была ориентирована только на тебя, такого противного. Видишь вот эти две точки в самом начале графика?

Я пробормотал:

— Значит, это я развиваюсь?

— И чересчур быстро, — согласилась она. — Вызвать парамедиков?

— Я тебе вызову, — пригрозил я. — Сразу скин старухи тебе натяну!.. Ага, испугалась… Ладно, я пошутил.

Она прошептала затравленно:

— Как можно таким шутить? Это жестоко. Ты раньше не был таким.

— А каким был?

— Грубым, бесчувственным… но не жестоким.

Я кивнул, уже почти не слушая, сейчас надо бы в магазин для ЧВК. Снайперская винтовка в спасении Рундельштотта вряд ли поможет, если настигнем погоню в лесу. Деревья загородят обзор, а похитители явно не простые неуклюжие ратники.

Но в ЧВК пока рано, по здешнему времени я вышел оттуда только вчера. Непонятки будут немалые, а ответа у меня не отыщется.

Нужно подождать хотя бы пару суток, все равно в королевстве Нижних Долин пройдет меньше секунды. Странное ощущение, вроде бы надо спешить, Рундельштотта с каждой минутой увозят все дальше, но это только чувство, основанное на рефлексах и даже опыте. А вот умом понимаю, что, сколько бы здесь ни прошло минут, часов, дней или даже лет, с той стороны портала появлюсь в ту же секунду, как и прыгнул в него, спеша поскорее попасть сюда.

Да, суток двое нужно перетоптаться, перед друзьями и родней ни обязательств, ни чего-то еще, а вот для магазина-склада ЧВК приходится, чтобы комар носа не подточил… Хотя уже сейчас хочется махнуть на тот дикий мир рукой, здесь так уютно и кайфово… и если бы не Рундельштотт, что пострадал по моей вине!