Хотя, честно говоря, не представляю, о каком таком неизбежном горе в данном случае может идти речь. Ревнивый муж убивает неверную жену? Конечно, я не должна этого допустить — моя работа не может служить причиной кровопролития. Если Целиков разведется с ней — это его право. Да и какое же это горе? Переживет она этот удар как-нибудь — адвокат все же. Да и собой уж очень хороша… Сама виновата.
Однако кости пророчат, и от их предсказаний никуда не уйдешь. Так что пора мне собираться в путь-дорогу. Причем собираться, максимально изменив свой природный облик.
Я подошла к стенному шкафу, добрая половина которого была забита маскировочными одеяниями и париками. Для слежки за молодой и наверняка ушлой особой, к тому же с высшим юридическим образованием, мне нужно быть как можно более незаметной, слиться с любым фоном — улицей ли, офисом, обратиться в незаметную тетку, каких тысячи в Тарасове. Причем придется, наверное, по ходу дела еще не раз менять мой внешний облик. Для начала я нацепила на себя специально предназначенный для таких целей серенький трикотажный костюмчик производства Республики Беларусь. Сидел он на мне мешком и на вид прибавлял к фигуре килограммов двадцать. Сверху надевалось болоньевое пальто на кнопках — в меру убогое, чтобы не привлекать внимания, и короткие сапожки, продававшиеся в магазине «Великан» за смешную цену и быстро раскупаемые тарасовскими тетками с «химиями» для ходьбы по бездорожью.
«Химии» на моей голове, конечно, не было, да и лицо двадцатисемилетней девушки мало вязалось с таким облачением. Зато у меня в арсенале нашелся чудный паричок — а-ля Надежда Константиновна Крупская. Из него я соорудила небольшой валик сереньких волос и водрузила его на голову. Уже лучше! Если ко всему этому добавить очки в зеленой пластмассовой оправе, наложить на лицо несколько слоев пудры и чуть подкрасить губы розовой помадой — и тогда из зеркала на вас глянет уже вполне готовая тетенька неопределенного возраста, никому не заметная и не интересная. Вряд ли красавице Соне придет в голову обращать внимание на мелькающую поодаль невнятную гражданку с авоськами.
Авоськи в моем хозяйстве тоже имелись: в них погрузились все необходимые частному детективу предметы. Я взяла с собой на дело подслушивающее устройство, диктофон, маленькую видеокамеру — может, удастся заснять эту предполагаемую Эммануэль, так сказать, на месте преступления. На всякий случай я прихватила и набор отмычек, наручники и «макаров» — никогда нельзя наверняка знать, к чему приведет меня то или иное дело. Как часто самые невероятные мои приключения начинались с вроде бы рядовых, неинтересных заказов. В дальнейшем развитие событий покажет, что мои предчувствия, как всегда, были пророческими.
Я предусмотрела, ко всему прочему, и смену имиджа на случай, если в перерыве между адвокатскими хлопотными и любовными делишками Сонечка обратит на меня слишком пристальное внимание своих блудливых глазок.
Моя одежда в этом случае менялась легко: двусторонний плащ, если его вывернуть наизнанку, из темно-серого становился болотно-зеленым, а в одной из авосек находился сменный парик излюбленного тарасовскими женщинами цвета «баклажан».
Естественно, садиться в таком виде за руль своей «девятки» как-то не очень отвечало ситуации и намерениям. Поэтому нужно было пользоваться общественным транспортом либо бегать везде пешком. И такие средства передвижения, похоже, становились для меня единственными и надолго.
На улице царствовали осенняя слякоть и пронзительный ветер. Они заставляли задрипанных прохожих спешить и жаться по стенкам, чтобы не попасть под фонтаны грязных брызг, летящих из-под колес автомобилей. Я с грустью подумала о своей чистенькой бежевой «девятке», мирно дремавшей в гараже.
Через двадцать минут переполненный автобус выдавил меня, как пасту из тюбика, на нужной остановке. Покрутив головой, я направилась в сторону одного административного здания и уже через пару десятков метров наткнулась на огромную вывеску: «Адвокатская фирма „Элком“». Адвокаты расположились на первом этаже старинного особнячка, где, приложив немало сил, устроили так называемый евроремонт: залепили печку белыми панелями, а чудные полукруглые окошки завесили жалюзи.
В вестибюле возле замаскированной печки восседала свежевыкрашенная секретарша.
— Простите, сегодня адвокат Васин на месте? — тихо осведомилась я, предварительно прочитав такую фамилию в графике адвокатских дежурств и уяснив, что Васина-то как раз сегодня нет.
— Вы что, читать не умеете? — высокомерно осведомилась девица, брезгливо выковыривая заевший факс.
— Ой, простите, мне он так нужен — может, он все же будет сегодня? — забормотала я, доставляя ей удовольствие своим жалким видом.
Секретарша снисходительно оглядела мой болоньевый плащ и, по-видимому, осталась довольна моим видом, потому что, смягчившись, милостиво склонила свою курчавую, как у болонки, голову:
— Ну подождите, может, в течение часа он и подъедет! — сказала она.
Мне того и надо было. И я, усевшись на стульчик в коридоре на законных основаниях, получила возможность спокойно изучать обстановку. Ну а если повезет, то и увидеть адвокатшу Целикову.
Минут двадцать мимо меня взад-вперед сновали разнообразные юридические дамы, наконец появилась и Соня — ее нельзя было не признать, увидев на фотографии. Женщина быстро и решительно протопала своими ботинками на высоченных манерных каблуках к выходу, кивнув по пути секретарше:
— Марин, я побежала — буду к трем! Если придет Земцов — его дело назначено на завтра на десять утра!
И Соня Целикова — мой объект для наблюдения — пулей вылетела из офиса, оставив после себя шлейф французских ароматов.
В мою сторону она даже не взглянула, хотя полами своего черного, тончайшей кожи плащика бесцеремонно задела мои авоськи. Я поспешно поднялась с места и тоже засобиралась.
— Ох, извините, — обратилась я к секретарше, — Васина, наверно, не дождусь. Как-нибудь в другой раз! — Я пулей вылетела следом за шустрой Целиковой, кожаная спина которой маячила уже на другой стороне улицы.
Я припустилась за ней и, вскоре догнав, спокойно пошла, держа безопасную дистанцию. Каблучки Целиковой четко отстукивали по тротуару все новые метры в направлении проспекта, и я быстро выяснила, что эта женщина была не самым трудным объектом для слежки. Похоже, ее больше всего волновало лишь собственное отражение в витринах магазинов. Гордо вскинув свою маленькую чернявую головку с туго закрученным узлом волос, Соня просто парила над толпой, совершенно не замечая моего упорного взгляда.
Жена врача, виляя задом, деловито куда-то шагала и явно не подозревала за своей спиной частного детектива в обличье неприметной тетеньки. Периодически она смотрела по сторонам, и я видела ее профиль, вздернутый носик, живописную бровь и надутые накрашенные губки.
Так мы прошли полпроспекта и повернули на улицу Горького. Через два квартала мне уже стало ясно, что Целикова направляется всего-навсего к себе домой. Судя по адресу, который мне дал ее муж, их квартира находится на углу Советской и Горького. Что ж, наверное, решила пообедать. А мне теперь остается только подежурить у ее подъезда, чтобы не проморгать главное — ее любовника.
Если судить по внешнему облику, то Соня просто прототип героини классического голливудского триллера, где женщина-вамп вьет из мужиков веревки, и все заканчивается горой трупов, а она торжествует, отхватив миллион долларов. Хотя насчет мадам Целиковой делать окончательные выводы, пожалуй, еще рано, думала я, заворачивая следом за ее плащом во двор их дома.
Ее муж — господин, приятный во всех отношениях, указал мне на бумажке номер их подъезда — второй. Но Целикова, осмотревшись вокруг, завернула почему-то в третий. Так… К соседке, может, забежала — лясы поточить, чайку попить с вареньицем? Мой, как говорится, святой долг — все установить, и я, недолго думая, ринулась за ней следом.
В подъезде Соня обернулась и подозрительно меня оглядела. Я ссутулилась и начала копаться в авоськах, давая ей возможность убедиться в моей безобидности. Юридическая дамочка кинула на меня последний недобрый взгляд, поджала губки и вспорхнула на второй этаж. Остановившись возле железной двери, она начала поправлять прическу. Она не торопилась нажимать кнопку звонка, а я, тяжело отдуваясь, потихоньку шлепала себе мимо нее по ступенькам, делая вид, что тащу неподъемную тяжесть. Целикова нервничала и не звонила — она, образно говоря, била копытами, переминаясь с ноги на ногу, рылась в сумочке, делая вид, что ищет ключи. Я тоже не торопилась и позволила себе небольшой привал между лестничными пролетами.
Целикова, по-моему, забеспокоилась. Она лихорадочно копалась в сумочке, чем-то гремела и раздраженно поглядывала на меня. Мне явно надо было исчезнуть, иначе Соня никак не решалась приступать к осуществлению своих таинственных планов. Но планы эти раскрылись сами собой. Не успела я, подхватив авоськи, переместиться еще на несколько ступенек, как железная дверь возле Целиковой отворилась, и оттуда высунулась рыжая мужская голова.