Выхлебав то, что было в кружке, и докурив сигарету, клиент покинул лоджию. Смотреть стало не на что, торчать во дворе на солнцепеке было глупо и скучно; кроме того, у Клюва еще имелись дела. Временно предоставив очкарика его судьбе, Клюв перекусил в чебуречной за углом, а потом, благо, время как раз приспело, смотался на вокзал и снял с ростовского поезда своих орлов.
Вернувшись во двор, они обнаружили черный «БМВ» на прежнем месте.
— Нормальная тачка, — дыша перегаром, оценил объект предстоящего гоп-стопа тучный Хомяк.
— Дернем на раз, — вставляя в уголок щербатого рта сигарету, уверенно заявил Змей.
Клюв принюхался, но спиртным от Змея не пахло. Это было хорошо, поскольку вести угнанную машину предстояло именно ему.
— Напьемся — разберемся, — слегка осадил подельников Клюв, сочтя небесполезным проявить приличествующие лидеру организованной преступной группировки рассудительность и осторожность. — Пасем по очереди, первый Хомяк. Смотри, толстый, закемаришь — глаз высосу!
Отдав, таким образом, все необходимые распоряжения, он под обиженное бормотание Хомяка скрестил на груди руки, поудобнее устроился в водительском кресле, откинулся на подголовник и с удовольствием закрыл глаза.
* * *С третьего этажа припаркованная на дворовой стоянке «Лада» десятой модели была видна как на ладони. Запыленный кузов цвета «электрик» — то бишь, бледно-золотистого с эдакой легкой прозеленью — тускло поблескивал в лучах уже перевалившего через зенит солнца. Номер региона на регистрационном знаке был не московский, и это казалось Глебу Сиверову самым странным из всего, что произошло с ним за эти суматошные полдня.
Допив кофе и выкурив почти до фильтра первую за день сигарету, он вернулся из лоджии в комнату и присел за стол перед компьютером. Вводя в строку поисковика соответствующий случаю запрос, он поймал себя на мысли, что, как и большинство жителей так называемого цивилизованного мира, с годами стал все больше зависеть от интернета. Раньше, чтобы удовлетворить свое любопытство, ему пришлось бы рыться на книжных полках, в папках с газетными вырезками или кому-то звонить. Теперь же, чтобы получить ответ на любой вопрос, не выходящий за рамки обыденных представлений, достаточно просто погрузиться в мировую информационную сеть. То же касается и развлечений. Бумажные книги умирают, литературные журналы закрываются один за другим — зачем покупать где-то и нести домой то, что можно получить бесплатно, всего лишь пару раз щелкнув кнопкой компьютерной мыши? Даже телевизор, некогда грозивший заменить собой все, сколько их есть, способы развлечься, сегодня многими воспринимается в лучшем случае как придаток персонального компьютера — просто большой монитор, на котором удобнее смотреть скачанные из сети фильмы и ролики. Вслед за эпохой ресторанов быстрого питания наступила эра интеллектуального фастфуда — дешевого, легко доступного, вызывающего почти мгновенное привыкание и такого же пагубного для ума, как пепси и гамбургеры для желудка.
Тем не менее, для решения простых, не требующих вдумчивого подхода вопросов интернет незаменим — так же, как фастфуд незаменим, когда нужно быстро, на ходу, утолить голод. Ответ нашелся быстро, и, отыскав в таблице нужную строку, Глеб удовлетворенно кивнул: память не подвела, «Лада» цвета «электрик» действительно прикатила в столицу из Ростова.
Встав из-за стола, Сиверов подошел к окну и выглянул во двор. Предмет его размышлений на стоянке отсутствовал: надо полагать, старая домашняя фуфайка, кружка кофе и сигарета произвели на водителя именно то впечатление, которое старался создать Глеб.
— Одесса-мама, Ростов-папа, — задумчиво пробормотал агент по кличке Слепой, глядя на пустой прямоугольник асфальта, еще пару минут назад занятый машиной загадочного преследователя. — Что за притча?
Это действительно была притча, причем весьма странная. Хвост за собой Глеб заметил еще утром, когда отвозил Ирину на работу. Дав пару ненужных крюков, которые объяснил жене якобы прослушанным по радио сообщением о поджидающих впереди пробках, он убедился, что «десятка» с провинциальными номерными знаками увязалась за ними не случайно. Ее водитель старался действовать аккуратно, и простой обыватель его бы почти наверняка не заметил, а если бы заметил, то решил бы, что это обычное совпадение. Но Глеб Сиверов простым обывателем не являлся и не имел права на такую роскошь, как благодушие. Давным-давно, в счастливом полузабытом отрочестве, когда еще не мог даже предположить, кем станет, когда повзрослеет, он прочел в одной книге мысль, правоту которой до конца осознал только через много лет. Некий коллега агента по кличке Слепой, сотрудник спецслужб из далекого будущего сказал примерно следующее: если вдруг запахнет серой, мы должны не рассуждать о природных аномалиях, а предположить, что где-то поблизости объявился черт, и немедленно наладить массовое производство святой воды.
От золотистой в прозелень «десятки» отчетливо разило серой, и, еще ничего не зная наверняка, Глеб принял решение и начал неуклонно претворять его в жизнь. Уже после первого контрольного крюка, когда стало ясно, что увязавшаяся за ним во дворе «Лада» не намерена отставать и теряться в транспортном потоке, он легкомысленным тоном завел разговор о том, что работа — это, конечно, хорошо, но надобно и честь знать. Труд сделал из обезьяны человека, но он же превратил его в лошадь; кони, как известно, от работы дохнут, а право гражданина на отдых закреплено за ним основным законом страны — Конституцией Российской Федерации.
Слушать подобные рассуждения Ирине было не впервой, и секунд через тридцать или около того она перебила мужа, сказав:
— Если бы только знал, как я от всего этого устала!
Разговор принимал крайне нежелательный оборот, но деваться было некуда: пойти на попятный Глеб не мог. Статус свободного агента не только наделяет человека весьма широкими полномочиями, но и возлагает на него полную ответственность за все, что происходит с ним и его близкими. В воздухе пахло серой, а планы на вечер не подлежали пересмотру. Глеб не без оснований рассчитывал, что в одиночку сумеет управиться и с работой, и с непонятной, но явной угрозой, которую таила в себе «Лада» цвета «электрик». Но вот Ирина в это уравнение никоим образом не вписывалась, и ее следовало вывести за скобки, со всей возможной быстротой удалив из Москвы на как можно большее расстояние. В противном случае данное арифметическое действие могли произвести математики, пославшие следить за ним эту чертову «десятку», и Глеб не сомневался, что на этом они не остановятся. Умножить его самого на ноль и навсегда сбросить со счетов — такова, вероятнее всего, была конечная цель затевающегося мероприятия.
Поэтому вместо ответа он лишь поправил на переносице темные очки, чтобы те полностью скрыли глаза, повернулся к жене лицом и одарил ее лучезарной белозубой улыбкой, такой широкой и открытой, что в ее карикатурности не усомнился бы даже бегемот.
Кожа у Ирины Быстрицкой была намного тоньше, чем у бегемота, и намек она поняла превосходно, как и то, что спорить бесполезно. Но она не была бы женщиной, если бы не предприняла хотя бы слабую попытку, и попытка была предпринята.
— Что у тебя опять стряслось? — спросила Ирина. — Неужели без этого нельзя обойтись?
— Никак нельзя, — проникновенно сказал Глеб, поверх темных очков косясь в зеркало заднего вида, где наблюдалась все та же знакомая до отвращения картина. — Понимаешь, совсем забыл тебе сказать, что назначил свидание одной сногсшибательной брюнетке…
— Ну и ступай на свое свидание, — без видимого энтузиазма включилась в предложенную мужем игру Ирина. — А я дома подожду. Привыкать мне, что ли?
— А из ресторана я ее куда поведу — в гостиницу? Это ж дорого! — возмутился Сиверов.
— Он еще и скряга, — неизвестно кому пожаловалась Ирина. — Тоже мне, герой-любовник! Когда? — спросила она, помолчав.
— Лучше бы прямо сейчас, — честно ответил Глеб. — А еще лучше позавчера. Но, щадя нервную систему твоего любимого шефа, даю вам время на утряску формальностей, скажем, до семнадцати ноль-ноль.
Ирина не возразила. Она могла возразить, а могла и просто не подчиниться, поступив по-своему, как уже делала пару-тройку раз за долгие годы их супружества. Каждый раз такая самостоятельность выходила боком им обоим, и, если воспоминания о тех случаях начинали блекнуть, Ирине было достаточно взглянуть на обнаженный торс мужа, чтобы они снова заиграли яркими, натуралистичными красками. Потому что среди внушительного количества шрамов от пулевых и ножевых ранений, коими мог похвастаться Глеб, имелось несколько меток, полученных при освобождении взятой в заложницы супруги. Любая из этих дырок могла оказаться смертельной, и, помня о них, Ирина проглотила готовые сорваться с языка сердитые слова.