– Может, просто позвонить ему? – предложила она.
– Нет. Я тебя прошу: никаких разговоров по телефону. Звоним друг другу, только если надо срочно договориться. И только из телефона-автомата. И говорим не больше тридцати секунд.
Таня нахмурилась:
– А ты не перестраховываешься? Неужели у них действительно такие неограниченные возможности?
– Надеюсь, что нет, – вздохнул Валера. – Но все равно: говорить о деле лучше лично. И Павлу скажи: по пути сюда пусть на всякий случай проверяется.
– Все сделаю, Валерочка, – заверила его Таня. – Все, как ты сказал.
– А сама сюда не показывайся, – приказал Валера. – Продукты мне будет Синичкин привозить.
– Да мне и самой некогда по всяким дачам разъезжать, – лицемерно заявила Таня.
Но возмущенно при этом подумала: «Ишь, чего захотел! Пашке он все расскажет, а я ни при чем?! Нет уж, Валерочка! Ты меня за простушку-то не держи!».
* * *
Таня Садовникова обожала Пашу Синичкина – бывшего опера, а ныне – частного детектива. Как было не любить высокого, мускулистого красавца – острого на язык и бесстрашного. Когда-то, лет пятнадцать назад, Пашка оказался любимым учеником Валерия Петровича. С тех пор он был ему чрезвычайно предан. А после нескольких дел, совместно раскрученных им с Татьяной, Паша стал предан и ей.
Имелся, правда, у Синичкина и недостаток. Единственный, но важный: недостаток извилин. Но, надо отдать ему должное, Павел никогда не корчил из себя Ниро Вульфа. Охотно соглашался на роль Арчи Гудвина.
Он лихо гонял на своей «девятке», указания выполнял четко и без самодеятельности. Большего от него никто не требовал.
"А уж если у Павла будет такой мозговой центр, как Валерочка (ну, и я, конечно), мы их всех разорвем.
В клочья", – самонадеянно думала Татьяна.
Она быстро и уверенно ехала по Ленинградскому шоссе, направляясь к Паше.
Синичкин проживал в самом что ни на есть центре – на Большой Дмитровке. Когда-то его квартира представляла собой ужасную, неухоженную коммуналку. Народу там было прописано, правда, меньше, чем в Вороньей слободке, но имелись, по законам жанра, и пьющий сосед, и вздорная соседка. Конечно, постоянно полыхали скандалы – как обычно, из-за всякой дряни: непотушенной лампочки в туалете или поздних возвращений с громким топотом по коридору.
Если бы Павел остался служить в «ментуре» – то, наверное, так и жил бы в своей Вороньей слободке до самой пенсии. Но работа частным детективом («Особенно с такими клиентами, как я», – важно думала Таня) плюс режим жесткой экономии (зачем такому красавцу дорогие костюмы – он и в потертых джинсах выглядит прекрасно) позволили Паше свою коммуналку расселить. Пьяница и вздорная соседка отправились в отдельные квартирешки на московских окраинах, а Синичкин пару лет промучился с капитальным ремонтом и теперь проживал на Большой Дмитровке настоящим «принцем на выданье». Сто квадратов личной жилплощади, свеженький паркет, шелковые обои в спальне и зеркальный потолок в ванной.
Таня позвонила Синичкину из автомата на «Маяковской». Выдала заранее заготовленный текст:
– Надо срочно увидеться. Я сейчас приеду.
Павел коротко бросил:
– Жду.
В глубине квартиры Тане почудился женский хохоток.
«Наверняка сейчас нарвусь на какую-нибудь Пашину цыпочку», – с неудовольствием подумала она.
Хотя что ей, собственно, злиться? Синичкин в свой законный выходной расслабляется с курочками. Подумаешь! Она-то на него какое имеет право?
Но все равно, когда Павел открыл дверь и Таня поняла, что он один, сердце радостно трепыхнулось.
Синичкин, увидев ее на пороге, просиял. Заулыбался, сжал в стальных объятиях:
– Ой, Татьяна, какими судьбами!
Она с удовольствием чмокнула Пашу в свежевыбритую, пахнущую хорошим лосьоном щеку. Улыбнулась:
– Ну, распугала я твоих девиц?
– Какие девицы? Один как перст! – фальшиво вздохнул Павел.
Но по легкому запаху духов в гостиной Таня определила: Пашина подружка ушла только что. Впрочем, еще раз: какое ей-то дело до его девиц?!
Она с удовольствием выпила кофе «а-ля Синичкин» – крепчайший напиток с большим количеством сахара. И, только сделав последний глоток, объявила:
– Похоже, Паш, у меня для тебя есть работа.
– Слушаю внимательно.
– Работа бесплатная. Но зато очень срочная.
И очень опасная.
* * *
Когда выехали на Ленинградку, Таня сказала:
– Пашенька, скажи Валере, пожалуйста, что твоя машина сломалась. И ты попросил, чтобы я тебя до его дачи подвезла.
Синичкин нахмурился:
– Он запретил тебе приезжать?
«Когда не надо, Паша соображает мгновенно», – с неудовольствием подумала Таня.
– Да нет, не в этом дело, – сыграла она (кажется, убедительно). – Просто ему не хотелось, чтоб я моталась туда-сюда.
Синичкин недовольно покачал головой:
– Подставляешь ты меня, Татьяна.
– Наоборот, помогаю, – со всей возможной искренностью проговорила она. – Как бы ты без меня этот Валерочкин коттедж нашел? Там, когда с шоссе съедешь, очень сложно, сплошные развилки…
Павел снова нахмурился. Но машина уже летела в районе Водного стадиона – и что ему оставалось делать? Выспрашивать у Татьяны дорогу, потом отправлять ее назад, а самому голосовать – ловить частника на залитом солнцем проспекте? И Павел только махнул рукой.
– И еще я тебя попрошу, – сказала Таня, переходя на пятую передачу. – Посматривай, пожалуйста, не едет ли за нами кто.
Павел пробормотал:
– Ну, ты артистка…
Однако все ж таки высунул руку в открытое окно и стал подстраивать под себя правое зеркальце заднего вида.