Ты когда будешь в триста одиннадцатой? Завтра?
В триста одиннадцатой больнице у них была база, где они в основном и оперировали.
– Завтра, но у меня три большие операции, и я освобожусь только часов в пять. Ну, в четыре, если бог даст и все пойдет хорошо. Но не раньше. Я позвоню заведующему отделением, попрошу, чтобы ее не трогали, эту нашу нервную!
Бэлла Львовна помолчала. Она была женщиной решительной во всех отношениях и хирургом отличным, и ей хотелось, чтобы Долгов все вопросы решал немедленно, прямо сейчас, а не когда-то там!
– Бэл, ты меня слышишь? Скинь номер и перестань нервничать. Все будет в порядке. Я все решу.
Бэлла длинно вздохнула в трубке.
– Во сколько мне завтра приехать?
– Решай сама. Можешь приехать к восьми, я ее уже посмотрю и поговорю с ней, а потом мы с тобой все обсудим, но в половине девятого у меня первая операция и я уйду. А можешь приехать часам к пяти, но уже не в триста одиннадцатую, а в медицинский центр, у меня там прием. Мы как раз поговорим.
– У тебя три операции и еще прием?!
Долгов вздохнул.
Ну и что? Да, у него три операции, а потом прием. А эта самая дама, о которой хлопотала Бэлла, не просто больная, а жена какого-то большого чиновника то ли из Ростова, то ли из Таганрога, а всем хорошо известно, что начальник департамента по ремонту железнодорожного полотна из Таганрога или Ростова гораздо круче, чем президент России или, скажем, канцлер Германии, и хлопот с ним и с его супругой будет вдесятеро больше, чем с этими двумя, даже если они в одночасье надумают лечь в триста одиннадцатую клиническую больницу!
Ну и что?.. У него, у Долгова, такая жизнь, и Бэлле об этом известно лучше, чем кому бы то ни было.
Вот выспаться бы, и все будет отлично.
Бэлла Львовна еще помолчала в трубке, потом велела Долгову меньше работать и больше отдыхать, а также не забыть позвонить заведующему отделением, в котором больной заморочили голову.
Долгов сунул телефон в карман и стал прицеливаться, как бы втиснуться в плотный поток, обтекавший фуру, и тут гаишник, который что-то записывал в блокнот, замахал ему рукой, загримасничал и двинулся в его сторону.
– Чего тебе надо? – себе под нос спросил Долгов. – Ну, чего тебе надо?!
Телефон опять зазвонил. Долгов посмотрел в окошко, нажал кнопку и поднес трубку к уху.
– Мария Георгиевна, я вам перезвоню.
– Да у меня пустяковый вопрос, Дмитрий Евгеньевич. Или совсем не можете?
– Секунду, – покорившись, сказал Долгов, опустил стекло и, держа руку с телефоном на отлете, крикнул подходившему гаишнику: – Я уехать хочу! Аварию я не видел!
– Что?!
Долгов выскочил из машины.
– Я говорю, аварию не видел! Я тороплюсь, мне ехать нужно!
– Как не видел?! – тягостно поразился гаишник.
– Да так. Не видел, и все. Я подъехал, когда уже один на асфальте лежал, его реанимация забрала, а остальные были на ногах.
Гаишник почесал за ухом.
– А этот, который на асфальте лежал, он из какой машины?
– Да не видел я! – с тоской повторил Долгов. – И разбираться мне некогда было!
– То есть совсем не видели?!
– То есть решительно не видел.
– А как вы здесь оказались?
– Я ехал, – выговорил Долгов отчетливо, уставясь гаишнику в глаза и взглядом не отпуская его взгляда. Иногда это помогало. – Увидел последствия аварии. Остановился. Вышел. Помог пострадавшему. А сейчас можно мне уехать? Я тороплюсь очень.
Гаишник отвел глаза и спросил:
– А кто вас на место происшествия вызвал?
– Никто.
– А как вы здесь оказались?
– Мария Георгиевна, – простонал Долгов в трубку, – я вам все-таки перезвоню.