Катастрофа надвигалась как смерч, воздушные массы ураганным порывом втягивались в гигантскую воронку, казалось, еще чуть-чуть, и она сама окажется там. Надо было сдвинуть смерч в сторону.
Ника рванула на кухню, включила на ходу кофемашину, схватилась за сигарету. Если Егор последует за ней, значит, не все еще потеряно.
Она облегченно вздохнула, видя, что он заходит следом.
– Я не знаю, что рассказал тебе Эдик, но у меня магазин в Питере, на улице Авиаконструкторов, можешь проверить… Небольшой такой магазин, поэтому я бываю там редко…
– Но метко, – усмехнулся Егор.
– Метко бьет Эдик… Поверь, я ему даже повода не давала…
– Не верю.
– А ты попробуй, поверь!
– Хорошо, я попробую.
– Не виновата я! Жарко было, я пить хотела, в кафе зашла, купила сок, он подсел и какую-то хрень в сок мне подмешал!..
Егор осадил ее движением руки.
– Считай, что я тебе поверил. Но если ты еще раз… Еще раз выпьешь сок из чужих рук, я выну из бутылки… Затолкаю… И зашью!.. Ты меня поняла?
Ника кивнула. Да, она все поняла. И больше не будет – ни с кем и никогда.
Егор ей поверил. И даже простил. Но спать он лег в гостевой комнате, и еще закрылся от нее на замок. А рано утром уехал, и Ника не могла знать точно, вернется или нет… Может, и не поверил он ей. Может, и не простил…
В ранней своей юности Марина была веселой и шустрой. И еще она помнит, как показала язык Егору. Ей тогда едва исполнилось тринадцать лет, он пришел за ее отцом – ворвался в квартиру со своими дружками-бандитами, нагнал на родителей страху. Только ей почему-то было совсем не страшно, может, потому, что ничего еще не понимала. Отец должен был спасти раненого бандита, но не смог, и его за это хотели убить. Он сам потом рассказывал, как Егор не позволил главарю сделать это. Не позволил и привез отца домой… Действительно, не такой уж он и страшный, каким его рисовали. А мама умела сгущать краски, может, потому Марина и выросла серой мышкой. Вела себя скромно, и к чему это привело? Аборт сделала, старому кобелю отдалась…
Да, серой мышкой она и была – тихой, скромной, непритязательной. Именно к ней такой Саша и привык. А как еще объяснить, что сейчас он глянул на нее с восторгом и даже в первый момент будто не узнал. А когда узнал, глаза стали еще шире.
Марина встретила его у подъезда, он был один, без жены. Шел куда-то, торопился – возможно, в магазин. Он же теперь человек семейный, куда жена пошлет, туда и пойдет.
– Марина?! – ошалело протянул он.
– Привет! – мило улыбнулась она.
– А ты к кому?
– Да Костик звал.
Больше всего Марина не хотела, чтобы сейчас появился Костик, потому и сместилась в сторону – под прикрытие выглядывающей из палисадника сирени. Вдруг он из окна выглянет и увидит ее. И Лена могла выскочить, влезть в разговор, все испортить.
– Костик?
– Он звал, а я отказалась. Нехорошо вышло. Надо бы извиниться, ну, и посидим с ним, музыку послушаем.
– Музыку?! – разволновался Саша.
– Ну, ты же со своей женой музыку слушаешь? Вот, живот наслушали… Может, и мы с Костиком… Дело молодое, – усмехнулась Марина.
– Ты это серьезно? – Саша, казалось, не мог поверить, что слышит от нее такое. – Но ведь Костик тебе не нравился.
– Мне и твой дядя не нравится. Но с ним я спала, почему же с Костиком не могу переспать?
– Мой дядя?!
– Ты его называешь дядей Денисом, мне он представился Денисом Михайловичем. Не знаю, какую он мне дрянь подмешал, но проснулась я в его постели. Даже не помню, что было… Даже обидно… С Костиком, думаю, буду помнить…
Саша хлопал глазами, слушая ее, наконец потрясенно выдавил:
– Ты спала с моим дядей?
– Да, у него в доме, на Дзержинского.
– Но у него там жена…
– Он сказал, что не женат. И жены в доме не было.
– Да, не было. Сегодня будет… – Подняв руку, Саша механически бросил взгляд на часы.
– Да, я так и поняла, что твой дядя меня обманул, – ничуть не расстроилась Марина. – Что дядя, что племянник… Как там большой бизнес в Астрахани?
– Бизнес?! Он тебе и это сказал?! – поморщился Саша.
– Богатая невеста – это хорошо… Слушай, а может, ты меня в любовницы возьмешь? Если у тебя есть деньги, я согласна. После того, что вы со мной сделали, я на все согласна! – коварно усмехнулась Марина.
Все, больше она не будет простой и бесхитростной, как раньше. Она станет роковой женщиной и будет сводить с ума мужчин. И Сашу она позлит, и его дядю накажет. На все пойдет, но сделает больно и тому, и другому…
Наглость – второе счастье. Особенно если это счастье – мстить. Марина битый час прогуливалась возле злосчастного дома, привлекая к себе внимание соседей, и вот ее терпение вознаграждено. Она подошла к дому Ченцова как раз в тот момент, когда к нему подъехал хозяйский «Мерседес». Марина перегородила ему путь и с нежной улыбкой послала воздушный поцелуй Денису.
Сначала из машины выскочила накрашенная, расфуфыренная женщина с пышными кучеряшками волос. Губастая, грудастая, коротконогая… Такая же красивая, как и Лена, только уже немолодая.
– Та-ак! – с подозрительным прищуром глядя на Марину, протянула она. – И кто мы такие?
Ченцов тоже вышел из машины, он стоял за спиной своей жены, таращился на Марину и постукивал пальцем по лбу, дескать, нельзя быть такой глупой… Как будто они каким-то договором связаны.
– Мы?! Мы с Денисом?! Мы с ним – любовники!
– Любовники?! – Женщина метнула взгляд на мужа, который одним указательным пальцем крутил у виска, а другим – тыкал в Марину.
– А вы уже из загса? – наивно хлопая глазами, спросила Марина.
– Из загса? А почему мы должны быть из загса?
– Ну, Денис сказал, что вы разводитесь. Он разводится с вами, Ольга Евгеньевна, и женится на мне.
Имя-отчество мадам Ченцовой Марина узнала у Саши. И в какое примерно время она возвращается из Сочи, он тоже сказал. Она все из него вытрясла. Ввела в состояние транса своими манерами, выбила из него почву, и посыпалось…
Марина была в ударе, она и сама чувствовала это. С такой удалью, как у нее, амазонки когда-то неслись на врага, кололи его пиками, рубили головы.
– На тебе женится?! – Ченцова уперла руки в бока.
– На мне!
– Оля, кого ты слушаешь? Ты что, не видишь, она же сумасшедшая! – Одной рукой Денис приобнял жену за плечи, а другой задвигал пальцами, как будто собирался схватить ее за горло. Глаза бешеные, подбородок трясется, в уголках рта – слюна пенится. – Ходят тут всякие!
– А откуда она знает, как меня зовут?
– Ну, не знаю, может, кто-то подставляет меня. Нашли какую-то проститутку, чтобы нас рассорить!
– Ты кто такая? – Женщина не сводила с Марины глаз.
– Будущая жена Дениса! Он разведется с вами и женится на мне!
– Ну, ты и стерва! – Ченцов дошел до точки кипения. Сначала влепил ей пощечину, а когда она упала – ударил ногой в живот.
– Ты что делаешь? – Ольга Евгеньевна схватила его за руку, оттащила от Марины. А когда та поднялась, отвесила ей пощечину. – Пошла отсюда, тварь! И чтобы я тебя здесь больше не видела!
Марина обескураженно отошла в сторонку. Щеки горели, живот болел, сбитая коленка саднила. Но все-таки она добилась своего – рассорила Ченцова с женой. Но это еще не все. Она заставит Сашу наказать этот ублюдка. Надо будет, ляжет с ним в постель, но заставит. Саша должен набить ему морду, а если вдруг он проломит этому подонку голову, Марина его не осудит…
Глава 4
Старая дружба не ржавеет. Если это дружба. А если всего лишь видимость…
– Рад тебя видеть, брат!
Каучук пожал руку крепко, словно собирался проверить Егора на прочность или давал понять, какая проверка ему предстоит. Егор едва удержался, чтобы не ответить ему тем же. Рукопожатие у него крепкое, могут и кости затрещать.
– И я рад.
Оба они понимали, что вдвоем им в одной лодке будет тесно. Но и с ножами друг на друга бросаться глупо – нельзя устраивать свару между собой: дурной пример, как известно, заразителен. Спокойно в городе, зоны влияния давно уже определены и освоены, авторитеты одеяло на себя вроде бы не тянут, но обстановка загазована, стоит поднести спичку, и старые обиды вспыхнут синим пламенем. И если войну начнут «законники», остальные подхватят, только каждый в свою сторону. А обстановка в стране сложная, в Чечне снова воюют, могут и в Возвышенске контртеррористическую операцию объявить – нагонят ментов и начнут «закрывать» без суда и следствия…
– Рад, но не очень, – усмехнулся Каучук.
Вор мало изменился с тех пор, как Егор видел его последний раз. Должен был постареть, но нет, даже как будто помолодел. Он и раньше не был похож на классического уркана, и сейчас следил за собой: черные, с благородной сединой, волосы, гладкое лицо, строгий костюм под галстук. Взгляд открытый, спокойный, чуточку ироничная улыбка – все как и раньше. Но эта открытость показная, обманчивая, на самом деле душа у него за стеной, скрытой в тумане.