Наша главная задача — украшать собою многочисленные развлечения короля: рыцарские турниры, теннис, верховую езду, охоту с гончими, соколиную охоту, танцы. Он любит жить в постоянном возбуждении, наш долг обеспечить, чтобы он никогда не скучал. Иногда, очень редко, перед обедом или во время дождя, когда охотиться невозможно, он находил путь в покои королевы, тогда она откладывала шитье или книгу и отсылала нас.
Если я медлила, то успевала заметить ее улыбку, так она никогда не улыбалась никому, кроме короля, даже дочери, принцессе Марии. Однажды я вошла, не подозревая, что король там, и обнаружила, он словно любовник сидит у ног королевы, положив голову к ней на колени, а она гладит его золотисто-рыжеватые кудри, наматывает их на палец, и они блестят ярко, словно кольца, которые король когда-то дарил юной принцессе с такими же сияющими волосами, той, на ком женился вопреки всем советам.
Я вышла неслышно, пока меня не заметили. Они так редко бывают наедине, не хочется разрушать чары. Бросилась искать Анну. Плотно закутавшись в плащ, с букетом подснежников в руке, она гуляла вместе с Георгом по холодному саду.
— Король наедине с королевой, — выпалила я.
— В постели? — Анна удивленно подняла брови. Я покраснела:
— Конечно нет, сейчас два часа.
— Ты счастлива в браке, если думаешь, что в постели можно оказаться только ночью, — улыбнулась Анна.
Георг протянул мне руку.
— Она счастлива, — ответил он за меня. — Уильям говорил королю, что никогда не встречал девушки милее. Но чем они занимались, Мария?
— Просто сидели.
Мне совершенно не хотелось описывать Анне эту сцену.
— Так ей сына не получить, — отрезала Анна.
— Ш-ш-ш, — одновременно произнесли мы с Георгом. Мы придвинулись друг к другу, понизили голос.
— Она, наверно, потеряла надежду, — сказал Георг. — Сколько ей сейчас? Тридцать восемь? Тридцать девять?
— Всего лишь тридцать семь, — возмутилась я.
— У нее еще не прекратилось обыкновенное женское?
— О, Георг!
— Не прекратилось, — сухо ответила Анна, — но что толку? Это ее вина. Дело не в короле — у него есть бастард от Бесси Блаунт, он уже учится ездить на пони.
— Есть еще масса времени…
— Ты права, еще есть время ей умереть, а ему снова жениться, — задумчиво произнесла Анна. — Она ведь не очень крепка здоровьем, правда?
— Анна! — На сей раз я искренне возмутилась. — Это подло. Георг оглянулся вокруг, убедился, в саду никого нет, кроме двух сестер Сеймур с матерью, но нарочито не обратил на них внимания. Эта семья была нашим главным соперником в борьбе за влияние и успех, и мы предпочитали не замечать их.
— Звучит подло, но это правда, — отрезал Георг. — Кто будет королем после него, если у него нет сына?
— Принцесса Мария может выйти замуж, — предположила я.
— Иностранцу править Англией? Мне этого не вынести, — возразил Георг. — Нельзя допустить еще одну войну за трон.
— Принцесса Мария может стать королевой и не выходить замуж, — наугад предложила я. — Будет править самостоятельно.
Анна недоверчиво фыркнула, в холодном воздухе стало видно облачко пара от ее дыхания.
— Ну да, — насмешливо протянула Анна. — Ездить верхом по-мужски и участвовать в турнирах. Девушке не управиться с такой страной, лорды съедят ее живьем.
Мы остановились возле фонтана в центре сада. Анна с заученной грацией опустилась на край водоема, и золотые рыбки с надеждой подплыли к ней.
Она стянула вышитую перчатку и поболтала в воде длинными пальцами. Подплыли рыбки, широко разевая рты, но ничего не получили.
— Волнует ли это короля? — спросила Анна свое колеблющееся отражение.
— Конечно, — ответил Георг. — Ничего в мире нет важнее. Думаю, он собирается узаконить сына Бесси Блаунт и сделать его наследником, если у королевы не будет потомства.
— Бастард на троне?
— Не зря же его крестили Генрихом Фицроем, — парировал Георг. — Все знают, что он сын короля. Если Генрих проживет достаточно долго, чтобы сохранить для него страну, если он заставит Сеймуров и нас, Говардов, согласиться, если Уолси сохранит влияние на церковь и власти за рубежом… что сможет его остановить?
— Маленький мальчик, к тому же бастард, — задумчиво протянула Анна. — Шестилетняя девочка, стареющая королева и король в расцвете сил.
Она посмотрела на нас, медленно отведя взгляд от бледного отражения в воде, и спросила:
— Что может случиться? Что-то должно случиться! Интересно — что?
Кардинал Уолси прислал королеве письмо, приглашая нас в свое поместье в Йорке на бал-маскарад во вторник на Масленой неделе. Голос у меня дрожал от восторга, когда я по просьбе королевы читала письмо: большой маскарад, крепость под названием «Зеленая вилла», и пять дам будут танцевать с пятью кавалерами, осаждающими крепость.
— О, ваше величество. — Голос у меня прерывался от волнения.
— Что?
— Вот бы и мне позволили пойти, — продолжила я робко, — просто посмотреть на праздник.
— Думаю, что ты надеешься на большее, а? — Ее голубые глаза блеснули.
— Оказаться среди танцующих, — призналась я. — Звучит так заманчиво!
— Вполне может случиться. Сколько дам требует от меня кардинал?
— Пять, — ответила я, стараясь сохранять спокойствие, и краем глаза заметила, что Анна села на стул и прикрыла глаза. Я точно знала, о чем она думает, ее голос звучал у меня в голове так ясно, как если бы она кричала вслух: «Выберите меня! Выберите меня! Выберите меня».
Это подействовало.