— Вы думаете, что лучше будет разделить Корпус? Вы сказали, что кто-то останется здесь, а остальные отправятся с нами. А я знаю, что вы не можете читать мысли на таком расстоянии. Не получится ли…
— Черт возьми! — взорвалась Рита. Она бросила бобины. — Прекратите так вести себя! Это на вас не похоже.
Картрайт жалобно застонал и принялся рыться в куче рубашек.
— Я сделаю так, как вы велите, Вейкман. Я верю вам.
Он продолжал неловко упаковывать чемоданы, но мозг его был скован ужасом и страх буравил его, разрастаясь все шире. Картрайт ощущал непреодолимое стремление убежать и скрыться в бронированном кабинете Веррика. Вейкмана слегка трясло от натиска этого первобытного страха, от необузданного желания скорее куда-нибудь спрятаться. Он решительно переключил свое внимание на Риту.
Новый удар ожидал его. Тоненькая струйка леденящей ненависти проистекала от девушки в его сторону. Удивленный этим внезапным проявлением нового чувства, Питер начал исследовать его.
Рита увидела его лицо, и мысли ее изменились. Она мгновенно почувствовала, что Вейкман зондирует ее, и теперь она думала о том, что слышала в наушниках, а Вейкман был оглушен чудовищной смесью голосов, выступлений, докладов, выдержек из книг Престона, дискуссий, комментариев.
— В чем дело? — спросил он у нее. — Что-нибудь не получается?
Вместо ответа Рита поджала губы, так, что они стали казаться бескровными, затем вдруг резко повернулась и выбежала из комнаты.
— Я могу объяснить вам, в чем дело, — произнес Картрайт.
Он закрыл крышку окованного чемодана.
— Она считает, что вы в этом повинны.
— В чем?
Картрайт поднял два набитых чемодана и медленно направился к двери.
— Вы знаете, я ее дядя. Она привыкла ощущать мое превосходство: я, отдающий приказания, составляющий планы. Теперь же я связался с вещами, против которых я бессилен.
Его голос перешел в неуверенный шепот:
— В ситуациях, которыми я не могу управлять, я вынужден довериться вам.
Картрайт посторонился, чтобы пропустить Вейкмана, открывшего перед ним дверь.
— По-моему, я изменился с момента моего приезда сюда, и она считает, что в этом повинны вы.
— Ох… — произнес Вейкман.
Везде сопровождая Картрайта, он отдавал себе отчет в двух вещах. Вейкман знал, что он не так хорошо понимает людей, как это ему казалось раньше, и что Картрайт наконец решился поступать соответственно указаниям Корпуса.
На спасательной платформе в центре главного здания стоял готовый к взлету корабль “С+”.
Как только Картрайт, его племянница и группа телепатов поднялись на борт, люки герметично и бесшумно закрылись, крыша исчезла, открыв яркое полуденное солнце.
— Это маленький корабль, — заметил Картрайт.
Он был необычно бледен, руки его, застегивая спасательный пояс, дрожали.
— Интересно, какова будет его траектория?
Вейкман быстро застегнул пояс Риты, затем свой. Она ничего ему не сказала, но Питер не ощущал уже прежней враждебности.
— Мы можем потерять сознание, i\o не волнуйтесь: корабль полностью автоматизирован, — пояснил он.
Вейкман расположился поудобнее и мысленно послал сигнал отправления сложному и чувствительному механизму. Тотчас ответили реле, и недалеко от них зарычали мощные реакторы.
Ощутив ответную реакцию корабля, Вейкман представил его гигантским продолжением своего тела, сделанным из стали и пластика.
Он расслабился, впитывая мягкую вибрацию и тепло заработавших двигателей.
Это был великолепный корабль, единственный в своем роде.
— Вам известны мои чувства, — вдруг оборвала его приятные мысли Рита. — Я ведь знаю, вы меня зондировали.
— Мне ясно, каковыми они были, но, надеюсь, они изменились.
— Может быть, и нет. Я не знаю. Есть что-то неестественное в том, чтобы винить вас в происходящем. Ведь вы делаете все, что в ваших силах.
— Я думаю то же самое, — согласился Вейкман, — надеюсь, что я нашел лучшее решение и что я сейчас хозяин положения.
Он на мгновение замолчал и объявил:
— Корабль готов к взлету.
Картрайт лишь покачал головой:
— Я готов.
Вейкман помедлил еще мгновение.
— Ничего нового? — послал он сигнал Шефферу.
— Приближается новый рейсовый корабль. Через секунду он будет в зоне зондирования.
Пеллиг прибудет в Батавию — это стало ясно.
Ясно было и то, что он тут же бросится на поиски Картрайта. Непонятным оставалось только, каким образом он собирается выловить и убить Картрайта. Можно с уверенностью утверждать, что если ему удастся проскочить через сеть телепатов и найти их убежище на Луне, то в этом случае…
— На Луне нет никакой защиты, — напомнил Питер Шефферу. — Отправляя его туда, мы отказываемся от какой бы то ни было возможности защититься.
— Это точно, — ответил Шеффер. — Но я надеюсь, что мы схватим Пеллига здесь, в Батавии. Как только мы войдем в контакт, все будет кончено.
Вейкман решился:
— Хорошо. Рискнем. Шансы в нашу пользу.
По мысленному сигналу корабль переключился на отправление. Автоматические щупальца настроили его на цель полета. Бледное всевидящее око устремилось в полуденное небо.
Вейкман закрыл глаза и расслабился.
Корабль сдвинулся с места. Сначала все ощутили толчок обычных турбин, затем колоссальный рывок “С+”.
Одно мгновение корабль, сверкая на солнце, поболтался над Директорией, затем “С+” набрал силу и вырвался из земного притяжения. Все присутствующие на борту погрузились в черноту бессознательного состояния.
Сквозь потемки, овладевшие сознанием Вейкмана, пробивалось чувство удовлетворения. В Батавии Кейт Пеллиг не найдет ничего, кроме собственной смерти. Его же собственная стратегия, стратегия Питера Вейкмана, должна увенчаться успехом.
В тот самый момент, когда мысленный сигнал Вейкмана послал в пространство блестящий корабль “С+”, на посадочной площадке замер и выдвинул трап рейсовый корабль.
Затерянный среди деловых людей и служащих, на трапе появился Кейт Пеллиг.
Сощурив глаза, он впервые смотрел на здание Директории, на необыкновенно плотные движущиеся толпы людей, в которых прятались ожидавшие его телепаты.
11
В половине шестого тяжелая ракета дорожного ведомства приземлилась в центре того, что когда-то называлось Лондоном. Рядом сели легкие транспортные корабли, из которых вышли группы вооруженной охраны. Они быстро рассредоточились так, чтобы преградить путь возможному полицейскому патрулю Директории.
Через несколько мгновений старое разграбленное здание, в котором размещалось бюро Общества престонитов, было окружено.
Риз Веррик, в длинном шерстяном пальто и ботинках, следовал маленькой улочкой за группой рабочих, обслуживающих здание.
Воздух был ледяным: дома и шоссе блестели от ночной сырости. Ни одного признака жизни не ощущалось в серых тихих сооружениях.
— Это здесь, — пояснил старший мастер Веррику. — Это их сарай.
Он указал на двор, усеянный обломками.
— Памятник здесь.
Веррик ускорил шаг и вошел во двор.
Рабочие уже стали разрушать сооружение из стали и пластика. Пожелтевший куб с останками Джона Престона был уже отломан от пьедестала и лежал на обледенелой мостовой среди скопившихся за многие месяцы старых бумаг.
В прозрачном кубе, чуть повернутая набок, виднелась высохшая фигура. Рука ее, сжимавшая трубку, частично закрывала нос и очки.
— Так вот он, Джон Престон, — задумчиво произнес Веррик. Старший мастер присел на корточки, чтобы рассмотреть швы куба.
— Запаяно под вакуумом, конечно. Если мы его откроем, все рассыплется в мельчайшую пыль.
Веррик поколебался, затем проговорил с сожалением:
— Согласен. Отнесите все в лабораторию. Мы откроем там.
Вернулась группа, разбиравшаяся в сарае. Люди несли в руках пакеты, кассеты с магнитофонной лентой, мебель, одежду, ящики с чистой бумагой и типографские приспособления.
— Настоящий склад, — объявил один из них старшему мастеру. — Там наложено всего до самого потолка. Похоже, что там существуют двойные стены и подземный зал для заседаний. Простучим стены, чтобы добраться до него.
Именно в этом полуразвалившемся помещении билось сердце Общества. Группы рабочих выносили все, оставляя лишь голые отсыревшие стены.
Веррик прошел в желтоватый зал. На ржавом крюке все еще висел проколотый в нескольких местах, покрытый пылью портрет Джона Престона.
— Не забудьте фото, — приказал он старшему мастеру.
Часть стены была разрушена, в проломе виднелся еще один коридор. Рабочие простукивали стены, пытаясь найти возможный тайный проход.