Их довели до круглой комнаты, которая, похоже, являлась лифтом, или каким-то транспортным средством по типу челнока — это Слава определил, когда его сердце как будто ухнуло вверх, поднявшись до самого горла. 'Лифт' был скоростной, но ехать в нём пришлось не менее пятнадцати минут, из чего он заключил, что от причала до места назначения большое расстояние — скорее всего — десятки километров. Запоздало подумал о том, что нигде — ни в корабле, ни в лифте он не ощутил невесомости — вероятно, работали гравитационные аппараты, поддерживающие уровень гравитации на том уровне, на котором он находится на планете Наалока. Он прикинул — где-то процентов шестьдесят от земной, слишком легко он себя ощущал, да и рост Наалока был высоким, при довольно тонких костях. Впрочем — это не мешало тому двигаться быстро и мягко, как кошке. Движение, которым зеленокожий разрубил женщину, было таким отработанным, точным и быстрым, что становилось ясно — работал специалист и для него этого плёвое дело. По прикидкам, рост Наалока был около двух метров, может чуть побольше. А вот четверорукие — были гораздо ниже ростом и массивнее, из чего, опять же, Слава сделал вывод — они с планеты бОльшей силы тяжести.
Выйдя из лифта, пленники оказались в большом зале со стоящими в нём кушетками. Больше там ничего не было — голые стены, залитые мертвенным светом, несущимся с потолка, кушетки, знакомый уже пол, собирающий всю грязь — и больше ничего.
Подумалось — а почему пол не жрёт ботинки, всё неживое, что на него попадает? Стоит компьютер, обслуживающий эту систему, или может быть….он живой? Вячеслав пришёл к выводу, что одно другого не исключает и сосредоточился на рассматривании своих собратьев по несчастью.
Рядом сидел негр, похоже из какого-то африканского племени — кроме масаев Слава никаких племён не знал, и предположил, что это он и есть — масаи. На нём была набедренная повязка ярко-оранжевого цвета, множество бус, тоже ядовитых кислотных цветов. Его лицо выражало решимость идти до конца — Слава подумалось — понимает ли он, куда попал? Где оказался? Эти люди отстали от европейцев в развитии на сотни лет — знает ли он вообще, что такое лифт, и космический корабль? А может и знает — может они не такие уж дремучие, как думают европейцы. Американцы тоже, на полном серьёзе, думали, что все в России ходят в шапках-ушанках, а по городам бродят медведи. Так и тут…
Слева сидел краснорожий американец — он был хмур, а на его широком, немного располневшем лице бродила странная полуулыбка, придававшая ему странный, саркастический вид, будто он смеялся над самим собой.
Заметив интерес Славы, он подмигнул ему и сказал:
— Ты русский, да? У меня предки из России, давным-давно уехали на Аляску. Представляешь — зарекался ездить к любовнице — обещал жене, что покончил с этим делом. А позвонила — и полетел к девке! Такая славная девка — двадцать лет, огонь просто! А мне сорок, и разве можно упустить такой случай? Ну скажи, часто двадцатилетние влюбляются в сорокалетних? Вот и наказал меня Бог. Только вышел от Сильвии, и тут эта гадость… Теперь — ни жены, ни Сильвии — ничего. Не спрашиваю, как тебя зовут — может мне придётся тебя убить…извини, ничего личного, но я сделаю всё, чтобы выжить. Ну, хочется ещё как-то потаскать свой зад по миру — пусть даже по такому дерьмовому, как этот.
— А ты его видал, этот мир-то? — усмехнувшись, осведомился Слава — может он и не такой уж дерьмовый?
— Обязательно дерьмовый — грустно парировал собеседник — видал, как бабу разрубил этот зеленокожий урод? В хорошем мире так бы сделали? И за что? Просто за небольшую истерику… Знаешь, я не наци, но теперь у меня желание уничтожить всех зеленокожих. Плохая нация! Хороший зеленокожий — мертвый зеленокожий. Кстати, глянь на япошку — или кто он там — китаец, что ли…сидит, как будто у себя на веранде — никаких тебе волнений, никаких беспокойств — сидит себе и медитирует. Я даже позавидовал. Тут думаешь, вспоминаешь все свои грехи и грешки, а он вон закрыл глаза — и спокоен! А нигер — он незаметно кивнул в сторону сидящего справа масаи — видал, какой здоровый? Метра два ростом! Попробуй его одолеть, такого гиганта! Интересно, они нас выставят по одному, или разделят на команды?
Скоро всё выяснилось.
В зал вошёл один из помощников Наалока, тот самый 'оборотень' и пролаял, скаля острые зубы:
— Сейчас всех поделят на две команды. Одна команда будет биться против другой. Те, кто останется жив — будут обучаться дальше. Те, кто погибнут — негодный скот. За вашей дракой будут смотреть наставники и выбирать себе лучших для обучения. Остальные пойдут на арену для растерзания зверями. Старайтесь показать себя, чтобы вас выбрала лучшая школа бойцов!
Люди зашумели, посыпались какие-то вопросы — но оборотень повернулся и вышел, не обращая внимания на 'скот'. К людям подскочили охранники и пинками стали разгонять их по разные стороны зала. Слава заметил, что масаи и американец остались на его стороне, а японца-китайца забросили на противоположную. Он нахмурился — этого вот спокойного узкоглазого стоило бояться больше всего. Впрочем — какие неожиданности могут таиться в других людях, кто знает? Может вон тот пожилой мужик — мастер кун-фу или же тайный убийца спецслужб? Или этот парнишка, с прыгающими от ужаса губами специалист по рукопашному бою? Хотя — этот-то точно нет. Того и гляди обмочится…
Между разделёнными мужчинами побежали двое из свиты Наалока — эти были неотличимы от людей — такие же и ростом, и чертами лица…если бы не вертикальные зрачки — точно люди. Они ловко тыкали какими-то жезлами в грудь землян и у одной группы на этом месте возникал красный мерцающий знак, у второй — синий.
Слава тоже получил такую 'печать' на грудь, и с интересом заметил, что она пульсирует в такт его сердцу.
Наконец, всё завершилось, появился 'оборотень' и объявил:
— Ваша задача — победить другую команду без оружия. Можно всё. Нельзя только специально добивать потерявшего сознание. И самое главное — нельзя стоять в стороне — такие пассивные бойцы будут жестко наказаны, вплоть до смерти. Сейчас подадут команду — красный пульсирующий свет и вы идёте вон туда, там откроется проход. Выходите на арену и ждёте сигнала. Опять пульсирующий красный свет и вы набрасываетесь на противника. Бьёте его что есть силы. Об окончании боя вам скажет тот же сигнал. Не спрашиваю, понятно ли вам — кому непонятно — сегодня умрут. Итак, вперёд, будущие бойцы!
Запульсировал потолок, заливая всё красными сполохами, лица присутствующих сразу стали нереальными, как в дурном сне. Зазвучал мерзкий сигнал, напоминающий то ли сигнал скорой помощи, то ли полиции, то ли…в общем связанный с какими-то дурными воспоминаниями и неприятностями у всех без исключения. Ну, кроме, может быть, воина масаи — по нему было видно, что он испуган, но изо всех сил сдерживается, чтобы не показать своего страха — мужчина масаи не должен бояться ничего! Ни боли, ни злых богов, посылающих ему страшные испытания! А что бой — бой, он бой и есть. Масаи готовятся к бою с младенческого возраста.
Колонны бойцов вышли на арену — а она была поистине огромна. Сколько она была в диаметре — определить невозможно — с два футбольных поля, может больше?
Слава задумался — как же эти скоты будут видеть происходящее при таких размерах арены? И тут же выругал себя за посторонние мысли — ну какое ему дело, как эти негодяи будут видеть происходящее? Может у них трансляторы какие-то? Вполне вероятно…
Слава стал лихорадочно вспоминать всё, что он читал о рукопашном бое, всё, что где-то нахватался о единоборствах.
Он не строил иллюзий — никогда в сфере его интересов не были драк. На него мало нападали — он с детства был довольно высоким, и очень сильным — когда вырос, глядя на его руки можно было поверить, что некогда люди легко ломали подковы — кисти рук крупные, огромные, перевитые толстыми венами, а его худоба о которой иногда с интересом рассказывали сексуальные партнёрши, не была худобой туберкулёзного больного — жилистое, сухое тело, перевитое узкими, стальными мышцами, как канатами.
Мать всегда с завистью говорила, что, вот даёт же бог некоторым людям возможность есть что хотят и когда хотят — в любое время дня и ночи, и ведь ни черта не полнеют! А тут — только посмотришь на торт, и уже килограмм весу добавился! Она очень строго следила за своим весом, посещала тренажёрные залы и сколько Слава помнил, у неё всегда водились мужики, и не один. Его мать обладала довольно броской, яркой внешностью, и очень нравилась мужчинам. А они — нравились ей.
Похоже, что яркую внешность, которую не портили и очки, она передала своему сыну, а вот откуда у него взялось жилистое тело с потрясающим обменом веществ — говорить она отказывалась.
Итак — он был довольно высок, выше среднего роста, очень, очень силён, вынослив (по свидетельству его сексуальных партнёрш и собственным ощущениям после утренней пробежки). И притом, при всём он знал, что против спеца в рукопашке не простоит и минуты. Вернее — может и простоит — но недолго. До тех пор, пока тот не отшибёт ему голову. Нужно было выработать стратегию боя.