– Да, все может быть, – выдержав паузу, согласился я. – Вот я, например, никогда не думал, что когда-нибудь увижу живую принцессу...
Язык у меня развязался, а сам я оставался прикованным к своей полке. А ведь неприлично разговаривать с дамой с такой высоты. Да и не я, а она должна смотреть на меня сверху вниз... Пришлось исправляться.
– Если позволите... – извиняющимся тоном произнес я, устраивая свой камуфлированный зад на краешек нижней полки, застеленной одеялом.
– О чем разговор... А вы видели живую принцессу?
– Да, видел. И вижу ее сейчас... Надеюсь увидеть еще...
– Это я-то принцесса? – зарделась Вика.
– Конечно! Да, а где ваш папа-король? – окончательно осмелел я.
– В трапезной, – звонко рассмеялась Вика. – Ужинает с королевой-матерью...
Она завороженно смотрела на меня. Так маленькие девочки смотрят на циркового клоуна во время представления. Но ведь и в клоунов влюбляются... Я готов быть клоуном, я готов фиглярничать и дальше, лишь бы ее интерес ко мне не угасал. И лишь бы была возможность веселить ее дальше. А то ведь явится сейчас злобный папаша и снова загонит меня на верхнюю полку.
– А вас, я так понимаю, оставили без ужина. Не буду спрашивать, за какие провинности...
Не знаю, за какие провинности Вику не взяли в ресторан, но ясно, что оставили ее здесь неспроста. Чтобы она вещи сторожила. От меня... Хотя опять же нестыковка. Злобный папаша не мог оставить ее наедине с посторонним мужчиной, тем более солдатом. Или такой обжора, что в угоду своему чреву готов пожертвовать своей дочерью... Но разве он ею жертвует? Разве я такая сволочь, что могу надругаться над Викой?.. Да, она красавица, но ведь я не чудовище...
– Какие провинности? – мило улыбнулась она. – Просто я не хочу кушать...
– Завтрак съешь сам, обед подели с другом, ужин отдай врагу?.. Знаете, я так и поступаю. Ужин отдаю врагу – своему желудку...
– Вам нельзя без ужина. Вы же в армии служите... У меня есть брат двоюродный, его Олег зовут, так он рассказывал... Кстати, а как вас зовут?
– Мой друг меня Чуковским зовет, – издалека начал я.
– Почему? Вы стихи пишете?
– Нет. Потому что меня Корнеем зовут...
– Корней... Основательное имя...
– Вы находите? – польщенно спросил я.
– Не знаю, мне показалось...
– Так что вы про брата своего рассказывали?
– В армии он служил... Уже отслужил... Вы еще служите. А выглядите старше. Сколько вам лет?
– Двадцать четыре. Я же после института...
Маленькая красивая ложь, как правило, звучит лучше большой и неприятной правды. Да и зачем Вике знать, что меня выгнали из института. Тем более что весной я постараюсь восстановиться на четвертом курсе, окончу его, а еще через год у меня будет высшее образование. Я ж не какой-то мужлан в конце концов....
– Да? И кто вы по специальности?
– Инженер-технолог... Металлообрабатывающие станки и комплексы...
– Это интересно.
Увы, но ни в названии, ни в сути моей будущей профессии не было романтики и тем более прагматики. Даже малым детям известно, что инженеры уже не входят в число уважаемых профессий. Заводы стоят, зарплату не платят... То ли Вика этого не понимала, то ли умела лицемерить, но в ее глазах отражался неподдельный интерес. А может, ей льстил факт, что я не просто солдат, а взрослый состоявшийся мужчина с высшим образованием... Так или иначе, но мне было приятно.
– А я тоже в институте учусь, – как о чем-то будничном сообщила она. – Правда, на первом курсе. Сельхозакадемия, экономический факультет...
За последние несколько лет экономические вузы прочно вошли в моду. Все хотят быть экономистами, финансистами, чтобы поближе к деньгам быть. Все правильно, рыба ищет, где глубже, человек, где лучше. И Вика не исключение...
– Московская академия? – уточнения ради спросил я.
– Московская. И живу в Москве... С родителями, – многозначительно добавила она и так же многозначительно улыбнулась.
– Отец у вас – у-ух! – с намеком на осуждение натянуто-весело заметил я.
– И ух и ах... Про ежовые рукавицы слышали?
– Да. У вашего папы такие...
– Точно. Шагу не дает свободно ступить. И ни с кем встречаться не разрешает... Вы не поверите, но у меня даже парня никогда не было...
– Да, в это трудно поверить.
– Но это факт...
И факт этот не вошел в купе, а ворвался с напором ураганного ветра.
– Та-ак! – взревел Викин отец. – И что мы здесь делаем?
И этим ветром меня задуло на верхнюю полку... Мужик производил отталкивающее впечатление. Рожа его кирпича просила, но при этом я готов был угождать ему. Шугнул меня, и я с радостью изобразил испуг... Он – идиот и самодур, но благодаря ему Вика никогда и ни с кем не встречалась. И не было у нее парня, которого она могла любить и которому могла... Даже думать не хотелось о том, как она могла миловаться с кем-то. Тем более что не было ничего. Вике никак не меньше семнадцати лет, может, уже восемнадцать. К этому возрасту многие современные девушки уже знают вкус плотской любви. И Вика могла ее познать. Ведь она так красива, а вокруг столько искусителей... Могла бы. Но спасибо ее отцу за то, что ограждал ее от искушения. И дальше будет ограждать этот цветник, но вовсе не для меня. Но ведь я десантник. Я создан для того, чтобы успешно преодолевать всякого рода преграды...
– А притворялся, что спит!.. – продолжал возмущаться мужик. – Ты его разбудила?
Вот и на Вику наехал.
– Папа, ну как ты можешь? – увещевательно возмутилась Вика.
– Аркадий, хватит! – достаточно резко осадила мужа ее мать. – Сколько можно? Вика уже совсем взрослая...
– Да?.. Ну, об этом мы дома поговорим, какая она взрослая! А этот...
Я лежал спиной к этому тирану-самодуру, но затылком чувствовал на себе его испепеляющий взгляд.
– Если он еще раз встанет, то я не знаю, что с ним сделаю!..
Это был самый натуральный истерический вопль. Недостойный мужчины... Скорее всего у Викиного папашки не все дома. Дать бы ему по чайнику, чтобы не вопил. Но нельзя. Ведь у меня виды на его дочь. И ссориться с ним нежелательно... Таких кретинов можно взять только старой армейской тактикой «виноват, дурак, исправлюсь...» Виноват я, потому и молчу, потому и не возмущаюсь...
Я молча ждал, когда уляжется шквал психической атаки на мои редуты. Ждал и дождался. Недоделанный Аркадий утих, забрался на свою полку. А спустя какое-то время засопел в две дырки. Неужели заснул? Я-то думал, что он глаз с меня спускать не будет... А может, он притворяется?
Викина мама тоже забралась под одеяло. Но спать не собиралась. Лежит, читает. И Вика тоже лежит. Тоже, похоже, читает. Слышно, как шелестят страницы... А может быть, она только вид делает, что читает. Может, обо мне думает... Хотелось бы на это надеяться...
Я осторожно спустился вниз, сунул ноги в свои берцы. Потребностей не много – до ветру и покурить. Глянул на Вику, но ее лицо было скрыто за книгой. Я-то думал, что она глянет на меня. Но не глянула. И, закрывая за собой дверь, я понял, почему. С верхней полки за нами ревностно наблюдал Аркадий. Значит, не спал он, гнусный притворщик...
Из туалета я вышел в холодный тамбур. Только достал сигарету, как появилась Викина мама. Теплая вязаная кофта поверх спортивного костюма, в тонких изящных пальчиках изящно зажата дамская сигарета. Я хоть и растерялся, но рефлексы меня не подвели, и в моей руке щелкнула зажигалка. Как истинный джентльмен, я не мог отказать даме в любезности угостить ее огоньком.
– Спасибо... Не обращайте внимания на мужа, – извиняющимся тоном сказала она. – У него бывают вывихи...
Судя по всему, вывихи случались и у нее. Я не мог забыть то недовольство, с каким она встретила меня сегодня утром. Но, видимо, у нее вывих вправился, а у Аркадия – куда более тяжелая клиника. Но я не имел права его осуждать. Во всяком случае, перед лицом женщины, с которой был бы только рад породниться. Насколько я понял, ее звали Асей. Но не мог же я обращаться к ней просто по имени...
– Да ничего... Будь у меня такая дочь, я бы тоже над ней трясся...
– Уже готовитесь к отцовству? – иронично усмехнулась она.
– Ну, пока только мысленно...
– Вика сказала мне, что вы уже взрослый, после института...
Я постарался не выдать своего удивления. Да и чему тут удивляться? Движение поезда создавало шумовой фон в купе, и я не мог слышать, о чем Вика разговаривала со своей мамой. А они могли шушукаться, обсуждая меня и моего недруга в лице папы Аркадия... Да, так оно и было. И, судя по всему, мама Ася прониклась ко мне интересом.
– Ну, в общем, да...
– Еще долго служить?
– Полгода.
– А сейчас куда?
– Домой, в отпуск.
– В Москву?
– Да.
– И где вы там живете?
– На Кутузовском. В районе парка Победы...
– У-у! – с еще большим интересом посмотрела на меня Ася Батьковна.
Что ни говори, а родители мои жили в престижном районе. И дом престижный, номенклатурный. Дед мой в райкоме партии в свое время работал. Бабушку еще десять лет назад похоронил. Жить после этого не хотел, но все же дотянул до номенклатурной пенсии. А вот августовский путч девяносто первого пережить не смог. Не смог или не захотел. Один инфаркт, второй, а умер от инсульта. Вечная память несгибаемому коммунисту Корнееву. Сейчас он вместе с такой же несгибаемой бабушкой коммунизм на том свете строит. А может, уже и построили. Может, уже и живут в своем коммунистическом раю...