Дверь захлопнулась. Охоронец глянул на Глеба и ощерил зубы в усмешке.
– А вот и по твою душу пришли, Первоход. Ежели не расскажешь кату, где утопил огневые посохи, он тебе пятки на живом огне изжарит. То-то будет зрелище!
Поднявшись с лавки, охоронец направился к клетке. Сдвинул засов, откинул зарешеченное окошко и приказал:
– Просунь сюды руки.
Глеб просунул. Охоронец свинтил с оков гайку, вынул болт и сбросил цепочку на пол. В то же мгновение Глеб резко высунул руки вперед и схватил охоронца за мотню.
Охоронец вытянулся в струну. Глянув на Глеба налившимися кровью глазами, он сдавленно просипел:
– Ты чего… Чего делаешь-то?
– Одно резкое движение, и ты евнух, – сказал Глеб. – Знаешь, что такое евнух?
– Нет… – сипло выдохнул охоронец.
– Будешь дергаться – узнаешь. Сними с пояса ключи.
Охоронец, поскуливая от боли, подчинился.
– Вот так, – кивнул Глеб. – А теперь отопри клетку. И потише лязгай замком.
Охоронец сунул ключ в замочную скважину. Щелчок. Ещё один. Дверца приоткрылась. Глеб выпустил охоронца и быстро выскользнул из клетки.
Взревев от ярости, охоронец выхватил из ножен меч, но воспользоваться им не успел – Глеб резко ударил его кулаком в горло, и верзила рухнул на пол.
Глеб поднял с земли меч и зашагал к лестнице.
– Эй! – окликнул его из клетки хрипловатый голос.
Глеб обернулся. Чернобородый разбойник, обхватив ручищами железные прутья, приник к решетке и смотрел на Глеба.
– Может, и нас с собой прихватишь?
Глеб остановился и замер в нерешительности.
– Ну же! – поторопил его чернобородый.
Глеб подошел к клетке, нашел нужный ключ, отпер замок и распахнул скрипучую дверь.
– Да возблагодарят тебя боги, парень! – довольным голосом выдохнул чернобородый и вышел из клетки.
За ним последовал старик. А за стариком – третий узник. При свете факела стало видно, что на вид ему лет двадцать пять. Смуглая кожа, тонкий нос. Волосы – черные, как смоль, и вьющиеся, схваченные сзади лентой. Бородка и усы ухоженные. Одет парень в иноземный, сильно заношенный камзол. Поклонившись Глебу, он мягко проговорил:
– Благодарю вас, добрый сеньор.
– Сеньор? Ты иноземец?
– Да. Но живу в Хлынь-граде уже много лет.
Парень хотел еще что-то добавить, но Глеб перебил:
– Ладно, после поговорим.
Шагая к двери, Глеб заметил, что иноземец нагнулся и быстро вынул из-за пояса охоронца кинжал.
3
– Держитесь за мной, – обронил Глеб через плечо, крепко сжимая в руке меч. – Я выйду первым. Когда позову – выходите и вы.
Чернобородый разбойник, старик и иноземец кивнули.
Глеб резко распахнул дверь и вышел из подземелья. Ему хватило одного взгляда, чтобы оценить ситуацию. Большая полутемная комната. Справа – глубокая ниша в стене, отгороженная железной вертикальной решеткой, острые концы которой отстоят от потолка примерно на полтора локтя.
Слева – небольшое тусклое окно. Рядом с ним – дубовый столик-крепыш, а за столом – тоже крепыш, но уже человек, мордатый, с клочковатой русой бородой, в кольчуге и в шеломе.
Еще один охоронец стоял у дальней двери, до которой было сажени четыре. Между крепышом и вторым охоронцем сидели на полу два черных пса, похожие на немецких овчарок. Цепочки вели от ошейников к кольцам, вмурованным в стену.
Всё это Глеб заметил за секунду, а в следующую секунду он уже ринулся вперед, сжимая в руке меч.
– Беглецы! – крикнул крепыш, выхватывая из ножен меч. – Драг, бежи к начальнику, подымай тревогу!
Второй охоронец кивнул и взялся за дверную ручку. Однако распахнуть дверь он не успел – Глеб взмахнул рукой, и меч, просвистев в воздухе, вонзился охоронцу в плечо, пробив его насквозь и пригвоздив охоронца к толстой дубовой верее. Тот вскрикнул и обвис на мече, потеряв сознание от боли.
Крепыш вскочил с лавки, ощерил в ухмылке большие белые зубы и торжествующе изрек:
– Теперь ты без меча, паря!
Псы за спиной крепыша-охоронца вскочили на лапы и угрожающе зарычали. Охоронец сделал вид, что нападает на Глеба, но вдруг резко развернулся, шагнул к псам и одним мощным ударом меча перерубил цепи.
– Вовк, Чича, куси! – хрипло крикнул он и быстро отошел в сторону, освобождая рассвирепевшим псам место для битвы.
Овчарки черными молниями ринулись на Первохода. Глеб шагнул навстречу первому псу и резко пнул его сапогом в грудь. В груди у пса что-то хрустнуло, и он, громко заскулив, грохнулся на пол.
Увернувшись от лязгнувших клыков второго пса, Глеб схватил его за шиворот, рывком поднял в воздух и, подцепив второй рукой за хвост, перебросил через острые железные прутья решетки. Пес брякнулся на пол ниши и с лаем бросился на решетку. Глеб повернулся к первому псу, который уже поднялся с пола, и ударом кулака отправил его в нокаут.
Крепыш-охоронец чуть повернул голову, оценивая расстояние до двери, затем снова взглянул на Глеба и с холодной усмешкой проронил:
– Ловко ты с ними.
Глеб, ни слова не говоря, ринулся на охоронца и поднырнул под клинок. Меч, тускло блеснув, со свистом рассек воздух у него над головой. Глеб схватил крепыша за ноги и резко дернул на себя. Охоронец с грохотом повалился на пол. Не позволяя охоронцу прийти в себя, Глеб прыгнул на него сверху, обхватил шею руками и сдавил сонную артерию, перекрывая доступ кислорода в мозг. Секунда-другая, и голова охоронца безжизненно свесилась набок.
Глеб поднялся на ноги и вытер рукою потный лоб.
Уцелевший пёс за решеткой надрывался от лая. Глеб погрозил ему кулаком, оборотился к приоткрытой двери и позвал:
– Выходите!
Богомолец, чернобородый разбойник и парень-иноземец вышли из подземелья. Чернобородый взглянул на поверженных охоронцев и изумленно спросил:
– Как это ты их?
– Молча, – ответил Глеб, поднимая с пола меч охоронца.
Острая боль пронзила поясницу Глеба, он выронил меч и уперся в пол руками.
– Ты чего, Первоход? – окликнул его чернобородый.
– Кажется… спину сорвал, – хрипло отозвался Глеб. – Когда швырял пса.
– Я подсоблю. – Чернобородый нагнулся, обхватил Глеба рукой за пояс и помог ему встать на ноги.
– Сможешь идти?
– Да… Наверное.
– Если что – держись за меня.
Пока чернобородый разбойник и парень-иноземец помогали Глебу подняться, старик стоял у двери с белым лицом и, крестясь на покойников, что-то тихо бормотал себе под нос.
Убедившись, что Глеб крепко стоит на ногах, чернобородый разбойник подошел ко второму охоронцу и вынул у него из ножен короткий меч отличной франкской работы. Парень-иноземец вооружился еще одним кинжалом.
«Коллекционирует он их, что ли?» – с хмурой усмешкой подумал Глеб. А вслух сказал:
– Меч был бы полезнее.
– Благодарю вас, но кинжалами я управляюсь лучше, – вежливо отозвался иноземец. – Из них легче составить животворящий крест.
– Крест? – насторожился старик.
– Да, крест. Символ страданий Спасителя нашего, Иисуса Христа, благодетеля и страстотерпца.
Парень перекрестился кинжалом, словно это было распятие.
«Везет мне на чудаков», – подумал Глеб. Сжимая меч в руке и поморщиваясь от боли, он двинулся вперед.
4
Не следовало этого делать. Конечно же, не следовало. Врываться в зал, полный охоронцев, было не просто глупо, но самоубийственно глупо. Но путь к свободе вёл через этот зал, и другого пути не было.
Глеб слегка приоткрыл дверь, глянул в зал и снова быстро прикрыл ее.
– Там полно охоронцев, – сказал он своим спутникам. – Если мы пойдем туда, то, скорее всего, погибнем.
– Если мы вернемся, мы тоже погибнем, – тихо возразил ему парень-иноземец.
– Ну, значит, и думать не о чем.
Глеб вновь взялся за железное кольцо и резко потянул его на себя.
Этот зал был больше первого раза в два. Никаких собак, никаких клеток. Только охоронцы. Много охоронцев. Здесь было что-то вроде «комнаты отдыха». Одни охоронцы играли в кости, другие дремали на лавках, третьи пили сбитень из толстых деревянных кружек и о чем-то яростно спорили. На одной из стен Глеб увидел свою кобуру с торчащим из нее деревянным прикладом.
Заслышав скрип двери, все обернулись и уставились на беглецов. Затем быстро вскочили на ноги и выхватили из ножен мечи.
Самый мощный и пожилой из охоронцев шагнул вперед и, свирепо усмехнувшись, осведомился:
– Далеко собрались, голубчики?
– Да вот, решили прогуляться, – ответил ему Глеб.
– Прогуляться? А чего ж нас не позвали? Мы бы тоже с вами прогулялись.
– Не хотели вас беспокоить.
Глеб окинул ратников цепким, оценивающим взглядом. Их было девятеро. Все в кольчугах и шеломах. В руках – мечи, у стены – двуострые бердыши. Бежать или звать на помощь они не собирались. Наоборот – стояли и ухмылялись. Должно быть, были рады представившейся возможности пустить узникам кровь.
– Уйдите с дороги, охоронцы, – сказал им Глеб. – Я не хочу вас убивать, но если вы не оставите мне выбора, я это сделаю.