Только он отошёл от шока этих ужасных убийств, как вспомнил, что есть и другие проблемы. Королевская семья должна была узнать о результатах как можно скорее. Амбиции и преданность вели его далеко, но если он не решит это дело быстро и качественно, это может погубить его.
Родиан стоял один, не считая гвардейца, который держал фонарь. Ближайшее тело лежала с порванным и открытым воротником, обнажая горло.
Что Винн Хигеорт искала там?
На крыше свечного магазина притаилась тёмная фигура.
Он наблюдал за телегой, куда погрузили тела в серых балахонах и охранников в красных плащах. Другой охранник со стриженой бородкой шёл впереди и видимо был их командиром. Они приостановились, когда они достигли констеблей охраняющих переулок. Офицер отдавал приказы.
Охранники закивали и пошли куда-то, сопровождая молодую девушку, а другие дальше повезли телегу. Но офицер остался.
Поглядев то в одну сторону улицы, а затем в другую, он замер, словно не зная, что делать дальше. И скрывавшаяся на крыше фигура, повернула голову туда, куда смотрел он.
Тут вдруг черепица, на которую незнакомец положил руку, стала крошиться, и обломки заскользили вниз.
Бородатый офицер тут же поднял глаза, но фигура не шелохнулась. Он ждал, молчал и слушал. Он слышал дыхание офицера, звон цепи и скрип кожи, когда мужчина оглядывался по сторонам. Потом офицер пошёл вниз по улице.
А далеко внизу по улице, три фигуры уже почти скрылись из виду: одна женщина в сером, карлик в одежде того же цвета и высокого человека в тёмно-синем.
И фигура наклонилась вперёд, а его взгляд замер на девушке.
Наблюдение с того расстояния было недостаточным, но страх, что его увидят, заглушили желание немедленно спрыгнуть вниз и следовать за ней. Он посмотрел на черепицу крыши, которую занимал.
И поднял кожаный фолиант рукой в перчатке.
Едва он сумел достать его из переулка, как появился мастер писец и девушка. Он натянул ремень с пряжкой, отодвинул заслонку и заглянул внутрь. Он замер на мгновение, а затем яростно им встряхнул - фолиант был пуст.
Растерянный и ошеломлённый он вытащил из холщовой сумки два пакета, что были с фолиантом. Вскрыв их, он оглядел их содержимое.
В пакетах были две книги, разваливающиеся от времени. Одна книга в кожаном переплёте, а другая завёрнутая в ткань. Ещё там лежали несколько коротких перьев из разного материала и небольшой обруч. На мгновение его взгляд застыл.
Затем он поднял голову в капюшоне, прислушиваясь к окружающим звукам. Затем он быстро сложил вещи в холщовую сумку, стараясь не шуметь. Встав, он взвесил сумку с пакетами, повесил её на плечо и посмотрел вниз.
Хранители совсем скрылись у него из виду. Он откинул капюшон и его медно-каштановые волосы заколыхались от ветра вокруг его узкого и бледного лица.
Чейн Андрашо стоял высоко в темноте и смотрел вслед ушедшей Винн.
Но она была скрыта не только от его взгляда, но и была за пределами его досягаемости.
Гассан иль'Шанк задержался в проёме арки общего зала гильдии, наблюдая за тем, какие разыгрываются волнения. Половина обитателей гильдии собрались на этом небольшом пространстве.
Небольшая кучка посвящённых в тёмных одеждах собрались у очага в дальнем конце зала. Но среди собравшихся мелькали бирюзовые, небесно-голубые, верые, тёмно-синие и сиреневые мантии... возможно тут были и пара странствующих хранителей, у которых пока не было назначения. Домины и мастера здесь также присутствовали. И их взволнованные голоса с вопросами, адресованные Гассану, разносились эхом по помещению.
Ему не хотелось отвечать ни на чьи вопросы, в том числе и старших Преминов, которые тут собрались. Но Хайтауэр взял ситуацию в свои руки. Резвая краткость карлика, не могла удовлетворить вопросы собравшихся, но их сдерживали его болезненное обаяние и страх членов гильдии перед ним. Правда, скорее всего, высокая Премин Сикойн не позволила этому безобразию зайти слишком далеко. Обсуждение неприятных подробностей останутся для частных разговоров.
Но всёже Гассан хотел бы знать, о чём будет говориться.
И сколько подозреваемых в убийстве двух молодых хранителей, может быть в гильдии, и какие части древних текстов были украдены? Что хранители скажут на это?
Он резко и разочарованно вздохнул.
Если бы только он вовремя нашёл способ спрятать тексты и отвезти их далеко на юг. Эти же люди плохо подходили для защиты древних писаний, несмотря на то, что они принадлежали гильдии. По сравнению с его собственной ветвью, этот замок был крошечной точкой в мире.
Хайтауэра было трудно заметить в толпе, но он должен был быть где-то у очага. Винн также была где-то рядом с ним. Толсторукий карлик поднялся во весь рост и призвал всех к молчанию.
Гассану его было почти жалко.
Домин был прекрасным примером твёрдого прагматичного карлика, который предпочитал каждый день следовать графику, чтобы работать эффективно. Хаос в зале был пыткой для него, как и для таких как он.
Все пять Преминов Совета стояли у выступа небольшого очага.
Премин Сикойн выглядела растерянной и даже немного потрясённой. Она подняла узкую ладонь, повторяя жест Хайтауэра, и её пронзительный голос призвал зал к тишине.
- Мы рассказали вам, все, что мы знаем. Мы надеемся получить больше информации завтра. Но пока мы больше ничего не знаем.
Некоторые выбрались из толпы, занимая скамейки и табуретки, а другие направились в сторону выхода, горячо обсуждая что-то по пути.
Сикойн было не более шестидесяти лет, она была стройная, как одинокое дерево, быть может лишь легка согнутое под ветром. Серый балахон каталогера подходил её спокойному поведению, а также подходил к её заплетённым серебряным волосам. Иль'Шанк уважал её позицию, но правда, не имел сформировавшегося мнения о ней. Как Премин каталогеров Колмсита и Примин Высокого Совета филиалов гильдии, она вела слишком уединённый образ жизни.
Модхраф Эдлем, Премин натурологов, стоял к ней ближе всего. Иль'Шанк видел, как несколько учеников в коричневых одеждах, собираются у него, как буд-то ища защиты. Гассан фыркнул.
Имя Модхраф означало 'гордый ворон'. Как ни странно это звучало по отношению к птице, к наутрологу это имя подходило больше всего. Особенно слово 'гордый'. - Как они умерли? - спросил молодой Николас и его голос дрожал.
Гассан не заметиле го раньше. Впрочем, Николас Кольмсерн всегда был незаметным. Он, как правило, прятался в каком-нибудь углу и сидел, сгорбившись, словно мышь, наблюдающая за кошкой. Так и сейчас, до того как задать свой вопрос, он сидел в каком-нибудь тёмном углу.
Хайтауэр откашлялся.
- Капитан стражи не дал точного ответа, так как сказал, что видимым травм не было... возможно, их отравили.
- Отравили?! - звонкий и чистый голос прозвучал слишком громко.
Гассан перевёл взгляд на Винн и не увидел в её глазах не намёка на презрение или страх. Она стояла как раз рядом с Хайтауэром, слева от очага и невозмутимо скрестив руки на груди, выглядела холодной.
Домин Хайтауэр посмотрел на неё и сказал:
- Никто не может больше слушать вашу чушь!
Он хотел сказать это тише, но его слова снова прогремели в зале.
- Они не были отравлены! - сказала Винн. - Но это не важно... тот, кто убил их, взял фолиант, что они забрали в магазине мастера а'Сита. Что вы посылали, чтобы скопировать? Что было на тех страницах?
- Их смерть не имеет ничего общего с их заданием! - возразил Хайтауэр. - Какие-то бандиты убили их и взяли всё что смогли найти...
- Головорезы... воспользовались ядом? - холодно заметила Винн. - Где здесь здравый смысл?
Премин Сикойн подошла к Винн.
- Вы устали и взвинчены, моя дорогая. - она быстро оглянулась на тех, кто наблюдал за этой сценой. - Каждый должен отдохнуть. Пока нечего обсуждать.
Карие глаза Сикойн на её тощем морщинистом лице, стали грустными.
- Большая трагедия произошла минувшим вечером, но как и полагает Домин Хайтауэр, то что погибли именно наши братья, было случайностью. Бормоча что-то про себя, последние остававшиеся тут посвященные и мастера стали уходить. Некоторые отправились через двойные двери, во двор, а кто-то направился в свои кельи.
Примин Сикойн мягко подтолкнула Винн к главной арке.
Гассан неоднократно замечал, как Премин сглаживала вспышки Винн, своим сочувствием и состраданием, в отличие от Домина Хайтауэра. И метод Сикойн действовал на Винн лучше, чем ругань карлика. Возможно, Премин жалела Винн, наблюдая за её дипрессивным настроением с тех пор, как она вернулась из далёких земель.