А Ворон стремительно падал вниз головой, прижав руки к бокам, и только серебряное полотно крыльев неистово билось под напором воздуха. Казалось, это продолжается бесконечно. Но в последний момент, уже над самыми камнями, когда Марис ясно представила себе и почти почувствовала страшный удар, вдруг как бы из ниоткуда сверкнули на солнце расправленные крылья, Ворон успел поймать ветер, выровнялся и полетел.
Марис была потрясена. Но Джемис-старший, самый опытный летатель Западных, только рассмеялся:
- Я уже дважды видел этот трюк Ворона. Он смазывает маслом крепления сегментов и в нужный момент изо всех сил выбрасывает крылья в стороны. Каждый сегмент поочередно становится на место и закрепляется. Красиво, конечно. Спорить готов, он долго тренировался, прежде чем решился такое показать. Только когда-нибудь один из шарниров застрянет и мы о Вороне больше не услышим.
Но даже эти трезвые слова не могли омрачить чуда. Марис часто видела, как летатели, не дожидаясь помощи бескрылых, поднимают руку с почти раскрытым крылом и резким взмахом ставят на место последние один-два сегмента. Но чтобы вот так!..
Ворон усмехнулся, когда его встретили на посадочной полосе, и, обращаясь ко всем, произнес:
- Когда вы сможете так, тогда будете называть себя летателями!
Конечно, он был безрассуден и заносчив, но в тот момент и еще несколько лет спустя Марис казалось, что она влюблена в бесстрашного Ворона.
Марис грустно покачала головой и допила вино из каменной кружки. Сейчас она понимала, как глупо было все это. Ворон погиб года через два после той встречи: бесследно пропал в море. Каждый год погибало более десятка летателей, и обычно с ними пропадали крылья. Иногда неловкие летатели тонули, иногда длинношеие сциллы нападали на неосторожных. Шторм настигал усталых, грозовые молнии охотились за металлом в крыльях. Летателя подстерегает много опасностей, но большинство, полагала Марис, просто сбивались с пути и летели уже неизвестно куда, пока усталость не заставляла их падать в море. Случалось, кто-нибудь становился жертвой редкого, но наиболее страшного явления - штиля. Сейчас Марис понимала: у Ворона с его эффектными, но никому не нужными трюками было гораздо больше шансов погибнуть, чем у любого другого летателя.
Голос Дорреля оторвал ее от воспоминаний.
- Марис, смотри не усни.
Марис с сожалением поставила пустую кружку на пол, потом нехотя протянула руку к огню и потрогала свитер.
- Он еще не высох, - запротестовал Гарт.
- Тебе холодно? - спросил Доррель.
- Нет. Просто надо возвращаться.
- Но ты устала, - сказал Доррель. - Оставайся на ночь.
- Нельзя, - ответила Марис, отводя взгляд.- Обо мне будут беспокоиться.
Доррель вздохнул.
- Тогда возьми сухую одежду,-он поднялся, прошел в дальний угол комнаты и открыл створки резного деревянного шкафа. - Выбери себе чтонибудь.
Марис не тронулась с места.
- Я лучше одену свое. Я сюда больше не вернусь.
- Марис, не выдумывай, ты же знаешь... Короче, иди сюда и выбирай. Можешь оставить взамен свою одежду. Я не отпущу тебя в мокром...
- Хорошо. Извини.
Марис медленно поднялась и, закутавшись в полотенце поплотнее, подошла к шкафу. Глядя на нее, Гарт улыбнулся. Вместе с Доррелем она выбрала подходящие штаны и свитер, быстро оделась. Доррель последовал ее примеру, после чего они подошли к стойке с крыльями. Марис взяла в руки сложенные крылья и внимательно проверила шарниры. С крыльями редко что случалось, но если случалось, то, как правило, подводили шарниры. Прочная серебряная ткань переливалась и светилась так же ярко, как многие годы назад, когда Звездоплаватели прилетели на Гавань Ветров.
Крылья оказались в порядке, и Марис пристегнула ремни. "Эти крылья еще долгие годы послужат Коллю, - с удовлетворением подумала она, - затем его детям, и внукам, и еще долго-долго..."
Гарт подошел и встал рядом с ней. Марис взглянула на него.
- Я не так ловок со словами, как Колль или Доррель, начал он. - Я хотел... словом, всего хорошего, Марис.
Он покраснел, не зная, куда себя деть. Летатели не прощаются друг с другом. "Но я уже не летатель", - подумала Марис. Она обняла его, поцеловала и попрощалась, как поступают бескрылые.
Доррель вышел вместе с ней. Шторм уже кончился, но ветер был еще крепок, как это обычно бывает на Эйри, и в воздухе чувствовалась соленая водяная пыль. Звезды едва проглядывали в небе.
- Подожди хотя бы, пока взойдет луна, - сказал Доррель. - Поужинаем вместе. И мы с Гартом подеремся за право ухаживать за тобой.
Марис покачала головой. Наверно, ей вообще не следовало сюда прилетать. Надо было сразу лететь домой, и тогда не пришлось бы прощаться. Легче не ставить точку. Легче делать вид, будто все попрежнему, а потом просто исчезнуть...
Когда они добрались до прыжковой скалы, той самой, откуда несколько лет назад падал Ворон, Марис взяла Дорреля за руку и они остановились в молчании.
- Марис, - наконец вымолвил Доррель, глядя на море.- Марис, ты могла бы выйти за меня замуж. Я бы делил с тобой крылья, и ты продолжала бы летать.
Марис отпустила его руку, почувствовав, как все ее тело охватил огонь возмущения. Как он мог! Как это жестоко с его стороны!
- Не надо, - прошептала она. - Крылья - твои, но не для того, чтобы ты делил их с кем-то.
- Традиция...- в голосе Дорреля прозвучала безнадежность, и Марис поняла, что он смущен. Он хотел помочь ей, он не хотел причинять ей боль.- Мы могли бы попробовать. Крылья были бы мои, но ты все равно бы летала...
- Не надо, Доррель... Правители... твои Правители никогда не позволят. Это не просто традиция, это - закон. В их власти отобрать у тебя крылья и отдать их кому-нибудь другому, кто больше уважает традиции. Вспомни, как поступили с Линдом-контрабандистом. И даже если мы сбежим куда-нибудь, где нет ни законов, ни Правителей, где будем только мы, как долго ты выдержишь? Делить крылья со мной или с кем-либо другим... Разве ты не понимаешь? Мы возненавидим друг друга. Я не ребенок, чтобы практиковаться, пока ты отдыхаешь. Я не смогу так жить: летать лишь изредка, зная, что крылья никогда не будут моими. А тебе надоест смотреть, как я с завистью слежу за твоими полетами, и мы...
Она замолчала, не находя слов.
- Извини,-чуть погодя сказал Доррель.- Я хотел сделать что-нибудь, помочь тебе, Марис. Я знаю, что тебя ждет, и мне тоже больно... Даже думать не могу, что ты уйдешь и никогда больше...
- Да, да... Молчи...- Марис вновь взяла его за руку и крепко сжала.
- Ты же знаешь, я люблю тебя, Марис. Ты ведь знаешь?..
- И я люблю тебя, но я... я никогда не выйду за летателя... Не сейчас. Я не могу..! Я не знаю, на что я способна из-за крыльев...
Она посмотрела на него, пытаясь скрасить ласковым взглядом горькую правду произнесенных слов.
Они прижались друг к другу на самом краю обрыва, крепостью объятий пытаясь передать все хорошее и еще не сказанное, потом расступились, глядя в сторону затуманенными от слез глазами.
Марис стала расправлять крылья, руки у нее дрожали, ей вдруг опять стало холодно. Доррель пытался помочь. Их пальцы все время натыкались друг на друга в темноте, и они смеялись над собственной неловкостью. Марис позволила Доррелю растянуть одно крыло, потом, вдруг вспомнив Ворона, отстранила его, подняла второе крыло и резким движением замкнула последний сегмент. Все готово.
- Счастливо...- сказал наконец Доррель.
Марис открыла было рот, потом смешалась и несколько раз кивнула головой.
- И тебе тоже,-помолчав, ответила она.- Береги себя. Я...- но не смогла солгать, отвернулась, подбежала к краю и бросилась в ночное небо.
Одиноко было над едва освещенным звездами неподвижным морем. Ветер постоянно дул с запада, приходилось маневрировать, теряя скорость и время, и лишь далеко за полночь Марис увидела вдали маяк Малого Эмберли, своего родного острова. Подлетев ближе, она заметила у посадочной площадки еще один огонек. Должно быть, дежурный. Хотя им давно пора уйти домой: мало кто летает так поздно...
Резко ударило по ногам, и Марис протащило по земле, но она быстро поднялась, ругая себя за невнимательность. Сама виновата: нельзя отвлекаться во время посадки.
Огонек приблизился.
- Все-таки решила вернуться? - послышался из темноты резкий, суровый голос. Расе, ее отец, приемный отец, подошел ближе, держа фонарь в здоровой левой руке. Правая висела безжизненной плетью у бедра.
- Я залетала на Эйри,-сказала Марис настороженно. - Ты беспокоился?
- Должен был лететь Колль.-Лицо Расса превратилось в суровую маску.
- Колль спал,- ответила Марис.- И он медлителен. Я уверена, он упустил бы предштормовые ветры, попал бы под дождь и добирался бы целую вечность. Если бы вообще добрался. Он плохо летает в дождь.
- Значит, ему нужно тренироваться. Парень должен сам делать свои ошибки. Ты была его учителем, но скоро крылья будут принадлежать ему. Летателем будет Колль, а не ты.