Но кое-кто из моих знакомых проявил меньшую осмотрительность и бесстрашно вступил на лед. Одни везли свои сочинения на санках, другие - на тележках, особенно же плодовитые - в фургонах. Я только дивился их отваге, потому что знал, сколь тяжела их поклажа, и ждал, что все они с минуты на минуту пойдут ко дну. Однако сочинители благополучно добрались до лавок и вскоре, к моему великому удивлению, начали один за другим возвращаться, очень довольные оказанным им приемом и вдобавок с барышом.
В конце концов успех этих сочинителей воодушевил и меня.
- Уж если такие преуспели, - воскликнул я, - быть может, и неудачнику на сей раз повезет? Попытаю-ка и я счастья. Китайские изделия, безделушки и фейерверки издавна у нас в чести; почему бы мне не свезти на ярмарку и небольшой груз китайской мудрости? Если китайцы помогли испортить наш вкус, я погляжу, не поспособствуют ли они усовершенствованию нашего ума. Только я обойдусь без фургона, а предусмотрительно воспользуюсь тачкой.
Придя к такому решению, я погрузил свой товар и, благословясь, пустился в путь; но не успел я подъехать к торжищу, как лед, выдержавший перед тем добрую сотню фургонов, затрещал подо мной, и тачка вместе с поклажей пошла ко дну. В испуге я проснулся и пожалел, что наводил на эти письма английский лоск вместо того, чтобы сочинять политические прожекты или сюжеты для фарсов. Тогда бы свет признал меня либо поэтом, либо философом, и я стал бы завсегдатаем одного из тех клубов, где пекутся громкие репутации. Пока же я не принадлежу ни к какому кругу. Я подобен дикому зверю, которого похитили из родного леса для развлечения любопытных. Я всегда мечтал прожить жизнь в безвестности, но меня за гроши выставили на всеобщее обозрение, чтобы я метался и дергался на цепи. Хотя ярость моя никого не страшит, нрав мой слишком строптив, чтобы я стал приобретать друзей искательством; я слишком упрям, чтобы учиться новым штукам, и слишком беспечен, чтобы задумываться о последствиях. Дух мой не удовлетворен, но все же я спокоен. Лень мешает затевать интриги, а робость - назойливо искать милостей; я... но кому важно, что я такое...
Т
Т Т .{*}
{* Рок и Надежда, прощайте, - видна мне заветная пристань
- Долго играли вы мной, - другими играйте теперь .
(Все стихотворные переводы в тексте выполнены А. Голембой).}
ElpiVcaisutuchmegacairetetonlimeneuronOudenemoicuminpaixetetouVmeieme ПИСЬМА ГРАЖДАНИНА МИРА К СВОИМ ДРУЗЬЯМ НА ВОСТОКЕ.
Письмо I
[Вступление. Описание китайского философа.]
Господину ***, лондонскому купцу.
Амстердам
Милостивый государь, письмо ваше от 13-го сего месяца с вложенными в него двумя векселями (один на господ Р. и Д. на сумму в 478 фунтов, 10 шиллингов, другой на господина *** на сумму в 285 фунтов) дошло благополучно. Первый вексель был оплачен своевременно, что до второго, то, боюсь, что его придется опротестовать.
Податель сего письма - мой друг, а потому не откажите ему в вашем расположении. Он родом из китайской провинции Хэнань и оказал мне немаловажные услуги в те времена, когда был мандарином, а я - главой фактории в Кантоне . Постоянно бывая среди англичан, он выучил ваш язык, но совершенно не знаком с вашими обычаями и нравами. Он слывет философом, и я убежден, что он честный человек; это послужит ему наилучшей рекомендацией в ваших глазах, равно как и то, что он друг
бесконечно преданного вам... и т. д.
Письмо II
[Приезд китайца в Лондон. Цель его путешествия. Описание улиц и домов.]
Лянь Чи Альтанчжи к ***, амстердамскому купцу.
Лондон
Друг сердца моего!
Да осенят крыла благодати ваше жилище и да оградит вас щит совести от пороков и невзгод! Примите мою благодарность и уважение за все благодеяния это единственный дар, который может предложить бедный странствующий философ.