Потрясенный, Колин уже не видел тесных бревенчатых стен и низкого потолка хижины. Все её пространство занимала лестница. Огромная, великолепная лестница с беломраморными ступенями и позолоченными перилами. По её середине, мягко огибая ступени, спадала вниз пурпурная бархатная дорожка, затканная золотом. И все это сверкало в лучах поднимающегося откуда-то снизу яркого, ослепительно-белого света.
Ни один дворец в мире не был достоин такой лестницы.
Колин пришел в себя от звуков громового хохота. Смеялся Корвуд раскатисто, горделиво.
- Впечатляяет? А ты ещё говорил, что я не умею тратить деньги! С великим режиссером Ф.Ф.Корвудом и всякими там Франкенштейнами покончено! Что ж ты стоишь - спускайся, посмотри! Только не заблудись, бедный мой Колин. Я теперь сам себе Франкенштейн! - и, мельком взглянув в окно, он добавил:
- А вот и наши красавицы. Действует, я же говорил, действует, Колин! Да спускайся же вниз, к их приходу надо убрать эту рухлядь. Я не верю, что тебе не нравится малышка Люси. Смелее же!
Колин прижмурил глаза и поставил босую костистую ногу на шершавый бархат первой ступеньки. И лишь убедившись в её реальности, повернул голову к окну.
С поросшего чахлой травой бугра поднимался в воздух маленький вертолет. А рядом стояли две девушки в брючных костюмах, и ветер от пропеллера спутывал вместе рыжие и черные волосы.
* * *
Все это было похоже на сказку. Беломраморный портик слегка возвышался над землей, а великолепные ступени уходили в глубину. Швейцар, одетый, как принц, широким жестом пригласил их войти, и держась за руки, Вайолет и Люси ступили на королевскую лестницу.
Она спускались все ниже под землю, а становилось все светлее, и великолепие золоченой прихожей слепило глаза. Потом откуда-то - из-за бархатных портьер или колонн розового мрамора? - возникли две средневеково-сказочные камеристки и мягко, едва дотрагиваясь до плеч, развели девушек в разные стороны. Их голоса, звонкие и мелодичные, совершенно не нарушали тишины, как если бы это был неслышный шепот.
Перед Вайолет бесшумно раскрывались лепные и инкрустированные двери. Коридоров не было - только бесконечные смежные комнаты, каждая следующая блистательнее и волшебнее предыдущей. Очарованная Вайолет не опускала головы, блуждая взглядом вокруг и впереди себя. Телеграмма бедного художника совершенно улетучилась из её сознания, как нечто нелепое, не могущее иметь связи с окружающими её чудесами.
Она повернула налево, и открылась переливающаяся жемчужным сиянием ванная, ослепительная, как гостиная дворца. Камеристка деликатно помогла ей раздеться, и Вайолет опустилась в кристально-прозрачную воду ванны, сделанной в виде перламутровой морской раковины.
Потом на её плечи лег невесомый шифоновый пеньюар. А следующая дверь, доселе совершенно невидимая, открылась в празднично-разноцветное великолепие костюмерной. Обилие восхитительных платьев, шляп и туфелек нахлынуло на Вайолет.
Здесь она уже была не одна. Какие-то голоса, хоть и неуловимо гаснущие в воздухе, все же были слышны. Где-то двигались какие-то фигуры - но слишком далеко, чтобы казаться реальными людьми. На мгновение Вайолет показалось, что в большом зеркале мелькнули пышные рыжие волосы Люси, но и это видение тут же исчезло.
Она надела перламутрово-белое длинное платье, облегающее линии её фигуры - она любила носить узкие платья, а это, казалось, было сшито именно для нее... И шифоновый шарф на бедра, скрепленный жемчужным аграфом, и длинные атласные перчатки с прозрачными пальцами, и широкополую шляпу с жемчугом на тулье, из-под которой спадали черные локоны. И серебряные туфельки, куда ноги скользнули, не встретив никакого сопротивления, и тут же перестали их ощущать...
В узком высоком зеркале стояла не Вайолет Шелли - эта неземная незнакомка была только похожа на нее. И рука сама собой потянулась к незамеченной ранее полке и медленно поднесла к черным глазам прорези белой атласной маски.
Следующая дверь открылась в маскарад.
* * *
Это не был маскарад в полном смысле слова - искрящийся водоворот веселья, недоразумений и розыгрышей. Великосветский бал, изящный и исполненный достоинства, по какой-то причине надел маску. Негромко звучала музыка вальса, и пары медленно кружились по огромному залу. Все дамы были в вечерних туалетах, и только на некоторых мужчинах попадались настоящие маскарадные костюмы.
Перед Вайолет остановился рыцарь в блестящих доспехах - высокий, нескладный, поразительно похожий на Дон Кихота. Уверенная в приглашении на танец, она чуть было не сделала первая реверанс - но он только сверлил её взглядом серо-стальных глаз в узких прорезях забрала, а когда ей стало не по себе, повернулся и ушел, негромко лязгая плохо пригнанным суставом.
Непроизвольно глядя ему вслед, Вайолет заметила Люси. Точно так же легко узнаваемая под маской, как и в темных очках, маленькая и крепкая, в невообразимом платье всех цветов радуги, она кружилась в объятиях огромного черного монаха. Следя за этой парой, Вайолет забыла странного Дон Кихота и приветливо улыбнулась следующему кавалеру, совершившему галантный поклон. Он положил руку на её талию, и они закружились в медленном плавном ритме.
Это был невысокий, но плотный и широкоплечий мужчина в длинном алом халате - или мантии? - расшитом золотыми драконами. Верхнюю часть его лица скрывала черная полумаска, а нижняя тонула в зарослях жестких волос черной бороды. Его горячее дыхание обжигало, и у Вайолет возникло странное ощущение - будто он находится слишком близко к ней, ближе, чем обычный партнер по вальсу. Она сделала непроизвольное движение, выбившееся из общего ритма, и тогда он заговорил - и это был первый голос, услышанный ею в этом подземном дворце.
- Вам здесь нравится. Вам не может не нравиться здесь. Вы слишком красивы - это видно даже теперь, сквозь маску - и вас должна окружать настоящая роскошь. Настоящая роскошь... Я всю жизнь мечтал о ней - а мне приходилось довольствоваться роскошью бутафорской...
- Но где мы находимся? - спросила Вайолет. - И кто все эти люди?
Полные губы довольно улыбнулись из глубины черной бороды.
- Вон там - королева Англии и принц Уэльский, это герцог и герцогиня Мальборо, принцесса Монако, бароны Рокфеллеры - отец и сын... Вы никогда не были в таком изысканном обществе, очаровательная Вайолет Шелли.
- Вы нарушаете главный закон маскарада, - чуть уязвленно сказала она. - Маски делают всех равными, и если их снимают, то тоже со всех.
- Я хозяин этого дома, этого бала, - ответил он. - И этого мира...
- Что? - не поняла Вайолет.
Но партнер молчал, его рука все крепче сжимала её талию, а шелк костюма зажигал красные блики в черных с поволокой глазах. Вайолет избегала этого взгляда, её голова слегка кружилась. Он заговорил снова.
- Вальс... В моем доме танцуют только вальс. Нет ничего удивительнее вальса... Он завораживает, увлекает, заставляет совершать безумства - и он же погружает в неизъяснимую, безмерную печаль. Полтона ниже, полтона выше... И во главе угла - "раз-два-три". Простой ритм - а какая власть над человеческой психикой! Власть - вальс... Раз, два, три...
- Это ваша идея? - резко, отрывисто спросила Вайолет. - Вы ученый?
- Нет.
- Значит, вы украли её у кого-то?
Она чувствовала нарастающее изнутри неосознанное возмущение. Зачем она здесь, среди этого блеска, этой действительно настоящей роскоши? Почему она танцует с этим человеком?
Он усмехнулся.
- Идеи - те же сокровища... Их не только крадут, но и покупают, наследуют... просто получают в подарок.
Он поймал её взгляд и вдруг оказал со странной интонацией, в которой сочетались мольба и угроза:
- Ведь вы подарите мне следующий танец... следующий вальс?
* * *
Неуловимо угаснув, умолкла музыка, и гости остановились. Хозяин на миг выпустил Вайолет из объятий, поднес руки к вискам - зачем? - а потом властно махнул сильной рукой в широком рукаве с промелькнувшими золотой молнией драконами.
И вспыхнула музыка, и пары закружились - все быстрее, быстрее, словно стремясь на зов неуловимых летящих тактов. Движение нарастало - скорее, скорее, ещё скорее! - и ноги уже не касались пола, и гигантский вихрь неукротимой метели охватил их. Словно снежный буран, призванный сметатъ все на своем пути, несся в бесконечную неизвестность. А она, Вайолет, была снежинкой, всего лишь одной снежинкой, маленькой, слабой и одинокой... И единственное спасение было в нем, который был рядом, в нем, который мог стать защитой от стихии - и её холодные тонкие пальцы со страстной силой прижались к его могучим и горячим.
И один его взгляд усмирил бурю, и стало тихо, светло и мечтательно... И тогда он опросил: "Чего вы хотите?" - и она улыбнулась и оказала, что хочет ребенка... сына... и двух девочек-близняшек. И ещё круглый год жить в маленьком домике у моря... И получить "Оскара", и чтобы её узнавали на улицах, как Люси, и большую пушистую собаку, и полететь в космос, - как все-таки хорошо, что он не смеется... А ещё ей хочется передвигать предметы взглядом, и никогда не состариться, и божественно петь, и встретить, наконец, Его... Умного и темноглазого, застенчивого и безрассудно-смелого, высокого, с теплой безволосой грудью... ведь это так важно, чтобы грудь была безволосая... Я очень глупая, правда? Но я действительно всего этого хочу...