Стойлохряков отказался садиться в «Фольксваген», тем более что у него был запряжен на сегодняшний день в служебный «уазик» прапорщик Евздрихин, который и доставил всю эту процессию в парк. Здесь постоянно поддерживался более-менее нормальный порядок, и поэтому комбату было не стыдно - пусть смотрят, пусть что хотят пишут.
Когда они проходили мимо боксов, где у него стояли «БРДМы», корреспондент из Самары задал мужской и довольно-таки глубокий вопрос:
- А зачем дивизии ваш отдельный батальон?
Стойлохряков остановился, и соответственно все журналисты, которые приехали сюда собрать хоть какой-то материал, поспешили открыть блокноты и начали записывать. Стойлохряков, в принципе-то, знал историю части и сейчас был готов в красках расписать все и вся, но набежавшие тучи, грозившие разразиться дождем, заставили его предложить гостям побыстрее познакомиться с техникой, поехать обратно в штаб, где он с удовольствием расскажет, что из чего вышло и что как получилось.
- Но все-таки интересно, - поддержала москвичка своего самарского коллегу.
- Отдельные батальоны, - говорил Стойлохряков, проходя мимо машин. - Вот, кстати, вам танки без башни. Вот видите, у них только маленькие пулеметики.
- Ой, да. Как интересно! - тараторила Глаша. - Действительно, у них нет дула!
- Ну вот, я же говорил - евнухи, - продолжал Стойлохряков. - Так вот, отдельные батальоны создавались для выполнения специфических задач. Ну, например, для проведения быстрой атакующей операции. Вот мы мотострелки, мы садимся на эти танки без башен и едем вперед, потом на ходу из них выпрыгивают солдаты и строятся в живую цепь…
- А это я по телевизору видела, - согласилась Маша, - когда еще маленькая была, в программе «Служу Советскому Союзу».
- Вот-вот, вот мы и служим, только уже не Союзу. И танк и, видите, у нас…
- Да-да, про танки мы уже все поняли, - согласилась Глаша. - Они у вас евнухи.
- Еще нам могут приказать во время проведения боевых действий, - тут Стойлохряков осознал, что во время войны могут приказать все, что угодно, но надо было вести все-таки правильно поставленную дискуссию, тем более что он претендует после выхода положительных статей на учебу в академии, - могут приказать, допустим, сдерживать наступление противника. Что мы сможем выполнить с честью, - тут же добавил он.
Лысенькие мужички в костюмах никак не среагировали, а вот в женских глазах вспыхнуло ощущение гордости за российских мужиков.
***
Пока экскурсия ходила по парку, в казарме перед обедом - уже вот-вот они должны были выходить строиться и идти в столовую - сидел на своей койке озабоченный рядовой Простаков, а над ним, свесив ножки, так, чтобы пятками не совать в лицо нижнему, располагался маленький Фрол Валетов, который также был погружен в собственные мысли. Он первым очнулся и потребовал, чтобы Простаков поделился тем, что зреет в его дремучей башке.
- Слушай, Леха, ты видел этих корреспонденток?
- Видел, - промычал сибиряк, - красивые телки.
- Ты и урод! - Фрол спрыгнул с верхней полки вниз на пол, и теперь они были одного роста, только Фрол стоял, а Простаков сидел. - Тебе эти бабы никого не напоминают?
- Бабы? Эти бабы напоминают мне женщин. - Ты их видел когда-нибудь?
Гулливер почесал за одним ухом, за другим, а потом с размаху ткнул кулачищем Фрола в грудь так, что у того дыхание перехватило.
- Точно, я вспомнил. Где-то я их уже видел. Вот ту, здоровую, в особенности помню. Мне даже кажется, что я с ней когда-то трахался.
- Ну, - глаза Валетова горели, - только ты не бей больше так, даже если трахался ты с ней. А остальных припоминаешь?
- Нет, не могу ничего сказать. Это ты опять возвращаешься к той истории, что нам один и тот же сон снился? Выбрось все это из головы, это совсем другие бабы, я хотел сказать, женщины. В общем, телки, короче.
***
К обеду прибежал, запыхавшись, лейтенант Мудрецкий. Построив людей, он сообщил пренеприятнейшее известие - после приема пищи им придется организовать показательное выступление для приехавших в часть журналистов.
- Во-во, - недовольно бурчали те, что поопытнее, - это мы уже знаем, что для солдата праздник, как для лошади свадьба - голова в цветах, а жопа в мыле. Опять надо какое-то выступление. Мы тут каждый день выступаем.
- Прекратить разговоры, - буркнул взводник. - Давайте топать-лопать, а потом будем решать, чем людей удивлять, иху мать, - не удержался лейтенант, чем вызвал улыбки на лицах солдат. - Это так, для рифмы, - прокомментировал собственное выступление неудавшийся аспирант.
После обеда застроились на плацу. Кроме химвзвода еще и все три роты. Решали, кому куда под руководством майора Холодца. Он изредка улыбался, поглядывая на химиков. Лейтенант застроил своих людей и дал команду: «Вольно», и стоял в полном неведении, что же будет дальше. Нигде комбата видно не было, всем распоряжался начальник штаба. А он очень уж приветливо начал свою вступительную речь, после того как все три роты распределил - кого на работу, кого на службу.
- Дорогой и родной мой химвзвод! Вот мы снова с вами встретились в неожиданном месте, - начальник штаба ухмылялся. Все надеялись на перлы, так как нормально и связно майор говорить не умел, и они не заставили себя долго ждать. - Во-первых, бойцы, разогните колени и выпятите вперед груди. Вы не в туалете, и вам еще пока нечего туда свешивать. Во-вторых, не расслабляйтесь после животов, набитых обедом, вам надо сейчас взять всю свою защитную резину и выйти сюда обратно для того, чтобы когда подойдут корреспонденты - и вы им всем покажете, какие лучшие вы солдаты. Придется немного похватать ртом воздух и делать будете вид, что вспотели. Всем все ясно?
Пожалуй, лучше начальника штаба им никто бы складывающуюся ситуацию не обрисовал. Ни у кого не оставалось сомнения, когда они вбегали в кладовки и доставали химзащиту, что сейчас будет «шоу слоников» - каждый наденет себе на морду гандон с хоботом, на ноги - бахилы, на плечи - плащ, на руки - перчатки и будет бегать по плацу.
Стойлохряков стоял на ступеньках вместе с приехавшими в часть корреспондентами и наблюдал, как химвзвод бежит в резине по жаре, нарезая круги по плацу. Желая угодить дорогим гостям и своему непосредственному шефу, майор Холодец вышел на плац и, когда мимо пробегали химики, отдал команду: «Запевай!»
Лейтенант Мудрецкий, которому приходилось для понту дела не то чтобы бежать с солдатами по кругу, а хотя бы так прохаживаться рядышком в быстром темпе, вопросительно посмотрел на Стойлохрякова. Люди были в противогазах, и сейчас им еще и песню петь. Что он, совсем, что ли, за эти дни перегулял на свежем воздухе и крыша съехала окончательно?
- Отставить, - смилостивился подполковник.
Корреспонденты вопросительно смотрели на него.
- Дело в том, что этот взвод укомплектован противогазами старого образца, поэтому они если и будут петь, то мы их будем плохо слышать. А вот в новых противогазах, в них есть динамики, ну, мембраны, однако у нас проблема со снабжением. Пока занимаемся в том, что есть. Можете даже отметить это в своих статьях, я был бы признателен. Ну а так вот видите, физическая подготовка солдат хорошая.
Шел десятый круг. Хоть плац и небольшой, но дышать в резине - занятие весьма неприятное. Проще говоря, легкие разрываются в поисках кислорода, а его нету. Одновременно приходится еще и шевелить мослами. Умные люди засовывают спичечные коробки между скулой и резинкой, так что немного свежего воздуха можно всосать со стороны. И такие фокусы проходят, а вот те, кто снизу противогаза выдирает клапана, препятствующие попаданию в защищенные области отравленного воздуха, тем приходится несладко, когда их отправляют в палатку, наполненную слезоточивым газом. Но сегодня никаких палаток им не светило, это так, мелочи жизни, и у самых умных клапана отсутствовали.
И тут, пока взвод нарезал круги, со стороны показался рядовой Резинкин, успевший сгонять вместе с Петрусем по инициативе лейтенанта Мудрецкого в парк, где они нашли кусок длинной, толстой трубы. Принесли железку вдвоем, бросили на асфальт. От группы бегущих отделился здоровый такой солдат в противогазе и защитном костюме, подошел к этой трубе, положил ее на плечи и усилием рук согнул ее в дугу, после чего бросил к ногам ошарашенных зрителей.
- Да, - улыбался Стойлохряков, - у нас есть ребята, которые любых десантников замочат. Это химики - настоящая элита армии.
- Как же он к вам попал, когда в десанте людей не хватает? Набрать не могут, - справился один из двоих лысых.
- Ну как… - улыбался Стойлохряков. - Посылаем своих покупателей в военкоматы, ведем селекционную работу, так сказать, комплектуем личный состав. Здоровые люди - они везде нужны. Ну как, будем смотреть, пока они здесь все не лягут? Может быть, выясним, кто самый выносливый? Или же вернемся к истории части?