Как только дверь закрылась, ноги Лизы подогнулись, и она упала на колени. Её сердце больно колотилось в груди. Знакомый звук металла, скользящего по двери, сказал ей, что она снова заперта. Господи, ей нужно проснуться.
Но сердцем она начала подозревать, что не спит.
Глава 3
- НАМ ИЗБАВИТЬСЯ ОТ ТЕЛА, ЦИРЦЕН? - спросил Галан, когда Цирцен вошел в кухню.
Цирцен резко втянул воздух.
- Тела? - Он потёр подбородок, скрывая дрожащие от ярости руки. Ничто не складывалось, как он хотел. Он ушёл из своей комнаты, собираясь найти немного сидра в кухне, очистить голову от личного, и принять некоторые решения - особенно, что делать с прекрасной женщиной, которую он должен убить, связанный честью. Но ему не была дарована передышка. Галан и Дункан, его близкие друзья и советники, заняли маленький стол в кухне сторожевой башни, пристально наблюдая за ним.
С тех пор, как англичане или шотландцы продолжали сжигать Данноттар каждый раз, когда он переходил к новому владельцу, наскоро залатанные руины сторожевой башни были в сквозняках, холодные и незаконченные. Они разместились в Даннотаре временно, пока люди Брюса, которых ждали со дня на день, не сменят их, так что дальнейшего ремонта не предвиделось. Главный зал из-за отсутствием крыши, был открыт ночному небу, так что кухню заменили столовой. К сожалению, сегодня вечером, она, как обычно, была местом сборища.
- Той, что принесла флягу, - услужливо подсказал Галан.
Цирцен нахмурился. Он спрятал флягу в спорране, надеясь получить временную отсрочку выполнения его клятвы. Несколько лет назад, он сообщил братьям Дуглас о связующем заклятье, которое он наложил на ларец, и о клятве Адаму Блэку. Он чувствовал себя спокойнее, зная, что, когда ларец действительно появится, если бы по каким-то причинам он не сможет выполнить свою клятву, эта доверенная парочка проследит за надлежащим завершением.
Но что поделать, когда клятвы были в прямой противоположности друг другу? Адаму он поклялся убить того, кто принесёт флягу. Давным-давно, сидя на коленях своей матери, он поклялся никогда не причинять вреда женщине по какой-либо причине.
Галан просто пожал плечами в ответ на сердитый взгляд Цирцена и сказал:
- Я сказал Дункану, что она явилась. Я видел флягу в её руке. Мы ждали её возвращения. Нам избавиться от тела?
- Это может быть немного затруднительно. ‘Тело’ всё ещё дышит, - раздраженно сказал Цирцен.
- Почему? - нахмурился Дункан.
- Потому что я ещё не убил её.
Галан мгновение оценивал его.
- Она прекрасна, не так ли?
Цирцен не пропустил упрека.
- Я когда-либо позволял с помощью очарования подкупать мою честь?
- Неа, и уверен, что и теперь не будешь. Ты никогда не нарушал клятву. – В вызове Галана невозможно было ошибиться.
Цирцен опустился на стул.
В свои тридцать, Галан был вторым из пяти братьев Дугласов. Высокий и темноволосый, он был дисциплинированным воином, который, как Цирцен, верил в строгую приверженность правилам. Его идея правильного сражения включала в себя месяцы осторожной подготовки, активное изучение врага и детально разработанную стратегию, чтобы неуклонно следовать ей, когда начнётся атака.
Дункан, самый младший в семье, придерживался более беспечных позиций. Ростом шесть футов, он обладал грубой красотой, всегда имел в наличии однодневную щетину, настолько черную, что его челюсть выглядела синеватой. Его плед обычно находился в беспорядке, торопливо завязанный, создавая впечатление, что вот-вот соскользнёт. Девушки слетались к нему, как мухи на мёд, и он от всего сердца пользовался своей сексуальной привлекательностью. Идея правильного сражения Дункана – это в последнюю минуту скатиться с распутной девки, свалившись с кровати, быстро набросить плед и, смеясь, с мечом погрузится в схватку.. Дункан был в некотором роде исключением, но все Дугласы были силой, с которой, так или иначе, следовало считаться. Самый старший брат, Джеймс, был главным помощником Брюса и замечательным стратегом.
Галан и Дункан были доверенным советом Цирцена в течение многих лет. Они вместе воевали, нападая и отражая атаки под флагом Роберта Брюса, и энергично готовились к заключительному сражению, которое, они молились, скоро освободит Шотландию от англичан.
- Я не уверен, что разобрался, какой вред эта женщина может причинить в нашем деле, - увильнул Цирцен, осторожно оценивая их реакцию на его слова. Также молчаливо оценивая свою собственную реакцию. Обычно правила успокаивали его, давая ощущение уверенности в собственной правоте и направлении действий, но каждая унции его совести восставала при мысли об убийстве женщины наверху. Он начал просчитывать возможные последствия, если позволить ей жить, помимо уничтожения его чести.
Галан сплёл пальцы и, изучая свои мозоли, произнёс:
- Едва ли это имеет значение. Ты дал клятву Адаму Блэку, что устранишь того, кто принесёт флягу. Между тем я вижу, что женщина вызвала у тебя симпатию, хотя ты не имеешь представления, кто она на самом деле. Она странно одета. Она может быть потомком друидов?
- Думаю, нет. Я не ощущаю в ней магии.
- Она действительно англичанка? Я удивился, услышав, как она разговаривает. Мы говорим по-английски, так как приехали тамплиеры, а она почему?
- Говорить по-английски не преступление, - сухо сказал Цирцен. Действительно, поскольку приехали тамплиеры, они чаще разговаривали на английском, чем на любом другом языке. Большинство людей Цирцена не говорило на французском, а большая часть тамплиеров не говорило по-гэльски, но почти все они немного учили английский из-за простиравшихся далеко границ Англии. Цирцен расстраивался из-за того, что не мог использовать гаэльский язык – язык, который он считал самым красивым. Но он признал, времена меняются, и когда мужчины разных стран объединяются, английский является общеизвестным языком. Его раздражала необходимость говорить на языке своего врага. - Большинство наших тамплиеров не говорят по-гэльски. Это не делает их шпионами.
- Она вообще не говорит по-гэльски? - напирал Галан.
Цирцен вздохнул.
- Нет, - сказал он, - она не понимает наш язык, но этого недостаточно, чтобы осудить её. Возможно, она воспитана в Англии. Вы знаете многих из нашего клана по обе стороны границы. Кроме того, это непохоже на любой английский, который я когда-либо слышал.
- Больше причин быть подозрительными, больше причин быстро избавиться от неё, - сказал Галан.
- Как поступают с любой возможной угрозой, нужно сначала изучить и оценить степень этой угрозы, - туманно выразился Цирцен.
- Твоя клятва, Цирцен, затмевает всё остальное. Твои мысли должны быть заняты тем, чтобы удержать Даннотар и открыть путь Брюсу к надежному трону и освобожденной Шотландии, а не какой-то женщиной, которая должна была умереть к тому времени, как мы говорим, - напомнил ему Галан.
- Я когда-либо пренебрегал своими обязанностями? - Цирцен встретился взглядом с Галаном.
- Неа, - признал Галан. - Пока нет, - добавил он.
- Неа, - легко вторил Дункан.
- Тогда, почему вы сомневаетесь во мне теперь? У меня разве меньше опыта обращения с людьми, войнами и выбором, чем у любого из вас?
Галан сдержанно кивнул.
- Но если ты нарушишь свою клятву, как объяснишь это Адаму?
Цирцен напрягся. Слова ‘нарушишь свою клятву’ вызвали неприятные ощущения в душе, обещая неудачи, поражения и подкуп. Важно придерживаться своих правил.
- Позвольте мне самому разобраться с Адамом, как я всегда делал, - прохладно сказал он.
Галан покачал головой.
- Мужчинам это не понравиться, стоит им услышать об этом. Вы знаете, что тамплиеры – жестокие люди и особенно опасаются женщин…
- Поскольку не могут иметь ни одной, - прервал Дункан. - Они ищут любую причину подозревать женщин, пытаясь удержать свои похотливые мысли в узде. Клятва безбрачия неестественна для мужчин, она делает их холодными, раздражительными ублюдками. Я, с другой стороны, всегда расслаблен, уравновешен и любезен. - Он сверкнул приятной улыбкой в них обоих, словно доказывая законность своей теории.
Несмотря на его проблемы, уголок рта Цирцена приподнялся в усмешке. Дункан порой вел себя возмутительно и, чем более непочтительнее он был, тем более раздражённым становился Галан. Казалось, Галан не понимал, что его младший братишка делал это нарочно. Хотя большую часть времени Дункан действовал, как безответственный юнец, но его проницательный ум Дугласов не упускал ничего.
- Нехватка дисциплины не к лицу воину, маленький брат, - натянуто сказал Галан. - Ты - одна противоположность, а тамплиеры - другая.
- Распутство ни на йоту не уменьшает моё мастерство в сражении, и ты знаешь это, - сказал Дункан, сидя прямо на стуле. Его глаза искрились в предвкушении назревающего спора.