«Больше никакой ему помощи, он просто козел какой-то», – подумал Роджер, выходя на улицу.
Он чувствовал себя настоящим поганцем, ведь он вел себя, как уличный хам. Он был уверен, что она протаптывает карьерную дорожку стройными ножками и все такое прочее, а оказалось – младший партнер! Неплохо, в ее-то возрасте! И почему говорят, что все красивые бабы – дуры?
Но Сонни – козел, тут без вариантов.
Погасив гнев, чтобы не портить чудесного избавления от служебных обязанностей на целых сорок минут раньше положенного, Роджер сосредоточился на окружающих красотах. На старой архитектуре квартала, потоке машин, на кадках с цветами, что стояли на узких балкончиках и возле подъездов.
На лицах прохожих, погруженных в собственные переживания или, напротив, раскрепощенных. Люди жили, люди торопились и делали ошибки. Такое случалось.
Вот мостовая и велосипедисты, вот пиццерия с витриной с живым видео. Все их ролики Роджер выучил наизусть, в том числе тот, где сыр разговаривает, а потом сам истирает себя на терке и укладывает на пышки.
По его мнению, реклама была глупой, но краски не подкачали, и вообще, Роджер любил пиццу, когда заканчивалось мясо, молоко, сертвольтдская селедка с горчицей и… Сразу после селедки шла пицца. Он любил пиццу.
Всего лишь десять минут быстрой ходьбы, и Роджер прибыл к любимому бару «Гранджер», лучшей питейной точке во всем юго-западном районе города. Случалось, он угощался в «Полицмейстере» и в «Панамере», но это было на халяву, и, если честно, он даже не помнил, с чьей помощью попал в «Панамеру».
Запомнил лишь громкую музыку, тяжелые портьеры и стопку рвотного в туалете.
Рвотное тогда ему не помогло, и все переместилось на понедельник. Все утренние ощущения, холодный душ и в конце концов четыре большие таблетки алкорегенератора.
Переступив знакомый порог, Роджер перевел дух и неспешно направился к стойке пока еще пустого в это время бара.
Бармен заметил его и поприветствовал высоким бокалом «карвардского флага», совмещавшего в себе абрикосовую водку, жженый кленовый сироп и минеральную воду с каплей жасминового масла.
– Как ты узнал, что я сейчас подойду? – спросил Роджер, забираясь на высокий стул и принимая из рук бармена высокий стакан.
– Ты не поверишь, я делал это для себя. Сейчас пусто, и мне немного взгрустнулось.
– «Карвардский флаг», сделанный барменом для себя, – это дорогого стоит, – заметил Роджер и посмотрел бокал на свет, излучаемый расставленными по углам светильниками.
– Ты сегодня рано, – бармен взглянул на свои часы. – На целых сорок минут…
– Эх, Тони, сегодня я капитально нажрусь, – пообещал Роджер, отпивая добрую половину своего коктейля.
– Я думал, это было вчера.
– Это было вчера, это будет завтра и это будет всегда, пока есть деньги, приятель, – пообещал Роджер.
– Тебе сорок два года, мог бы найти и другое занятие, – заметил Тони, у которого имелась жена и двое курчавых ребятишек. Роджер видел их не один раз и как-то передавал им сладости. Какие именно – не помнил. Он просто указывал на коробку конфет и говорил – передай своим крепышам. Но плут Тони присваивал деньги, тем самым как бы передавая их этим самым деткам.
4
Проглотив «карвардский флаг», Роджер почувствовал себя лучше. Исчезла вся эта суета, ушла напряженность. Мир стал более гармоничным, хотя, конечно, пара сволочей всю эту картину все же портила.
– Что теперь? – спросил Тони.
– «Зеленый фонарь».
– А не слишком ли резко, приятель?
– Давай-давай, не задерживай. Это не я говорю, этого требует все мое существо, – сказал Роджер и, повернувшись, посмотрел на зал.
Пара немолодых дам, потягивающих что-то мятное, несколько знакомых одиночек, которые пьют под книгу или под наушники – музыку слушают. Лица знакомые, но фактически это неизвестные Роджеру люди. Они даже заказ делали, опустив глаза к полу, но Тони такие ребята нравились.
– С ними никакой мороки. Они не заставят, как ты, Роджер, выложить всю подноготную. А вот ты – въедливый сукин сын, тебя как будто обучали к людям в доверие втираться.
Заметив уставившегося на него субъекта, Роджер словно поперхнулся и повернулся к Тони за разъяснениями.
– Да ты его знаешь, он тут уже второй месяц охмыряется. Пьет все, что ни предложу.
– Но это же…
– Ладно, не газуй, приятель, – сморщился Тони. – Для меня нет никакой разницы – цифровик это или человек.
Роджер отставил стакан и собрался развести руками, но Тони его опередил:
– Перестань, по закону они такие же, как мы, и я не могу отказать ему, тем более что…
– Что? – сразу спросил Роджер.
– Ну, то есть этот парень страдает. Он приходит за успокоением, заказывает бурду для проформы и ждет только разговора.
– С кем?
– Мне кажется, ему все равно, с кем. Он хочет бросить якорь хоть где-то, но к нему никто не подсаживается.
Роджер пригляделся. Цифровик как цифровик. Обычное лицо, никакие глаза, существо без какого-либо настроения.
– Жалко его, – сказал Роджер, принимая следующий коктейль.
– Мне тоже.
– Мы мягкие существа. Небось нас на их Орионе погнали бы.
– Может, и погнали бы, – вздохнул Тони и прошелся тряпкой по безупречно чистой стойке.
В бар вошел новый посетитель, и Роджер, едва посмотрев в его сторону, отставил стакан и сказал:
– О, нет, только не это…
– Ты знаешь его? – удивился бармен, поскольку в полумраке заведения разглядеть лицо незнакомца было невозможно.
– Понятия не имею, кто это, но предчувствие, понимаешь?
– Что за предчувствие, Роджер? Это в тебе заговорил «зеленый фонарь»…
– Нет, абсента здесь совсем немного, просто это как шкура, понимаешь? Она со временем становится тонкой и чувствительной, я ею очень многое чувствую.
– Кстати, у нас новый кондиционер, – улыбнулся Тони. – А ты своей шкурой этого не почувствовал.
– Кондиционер – это банально, а вот теперь… – Роджер задержал во рту очередной глоток «зеленого фонаря» и посмотрел на Тони. В этот момент рядом со стойкой остановился новый посетитель и сказал:
– Красный «шпанс», пожалуйста…
– Красного не получится, сэр, у нас только желтые персики, – виновато улыбнулся Тони.
– Хорошо, пусть будет желтый.
Тони поспешил исполнить заказ, а незнакомец занял соседний с Роджером стул и добавил:
– Рановато для крепкого коктейля, Роджер.
Роджер сделал вид, что ничего не слышит, тем более что из угловых динамиков негромко звучала джазовая пьеса.
– Могу добавить капельку вишневого рома, чтобы был «тобакко»!.. – сообщил Тони, улыбаясь новому клиенту. «Шпанс» был дорогим коктейлем, и это стоило того.
– Немного вишневого рома не помешает, – согласился тот.
Не доверяя механическому автомату, Тони принялся сбивать коктейль вручную. Знающие люди ценили такое к себе отношение, и новичок показал бармену большой палец, одобряя его действия. А Тони и рад стараться.
Роджер вздохнул, ему не нравилось это подобострастие старинного приятеля. Хотя не такого уж и старинного, ведь он ходил сюда только четыре года, к тому же Тони работал за деньги, а тут хочешь не хочешь, но изволь улыбаться или пошел вон с доходного места.
5
Получив наконец свой «шпанс», незнакомец прямо у стойки сделал глоток, закивал с видом знатока, отдавая должное мастерству бармена, затем коснулся локтя Роджера и сказал негромко:
– Давай отойдем.
– Пойду, познакомлюсь с этим парнем, – сказал Роджер Тони, когда новичок уже занял место за одним из столов.
– Давай, тебе не помешает завести хоть каких-то друзей.
Ах, Тони, этот наивный Тони. Роджер подошел к столу, где уже сидел этот никем не званный субъект, и первым делом посмотрел на его ботинки – он узнал бы его даже по ним.
Роджер сел, и они посмотрели друг другу в глаза. Это не была встреча друзей, нет. Но и не врагов тоже. Просто оба предпочли бы избежать этого разговора, но – не получилось.
– А мне ребята из четвертого отдела сказали, видели, мол, Вуйначека. Пьянствует, говорят, в забегаловке напротив прачечной «Брикси». Я подумал, елки-палки, сколько лет не видел старину Роджера, пойти, что ли, перекинуться с ним парой слов? И вот, вышел на обед пораньше и, как видишь, застал тебя здесь.
– Из квартала Западный Варс сюда пилить два часа, Янгер, – сказал Роджер, вяло потягивая остатки «зеленого фонаря».
– А, так ты многого не знаешь, наш департамент перевели в район Буйе.
– Из Буйе – полтора часа.
Роджер заглянул в свой стакан, тот был пуст, только два кусочка размякшей дыни на дне, а абсента и мятного ликера уже не было.
– Этот «шпанс» – дерьмо, – признался Янгер, немного кривясь от каждого глотка.
– Зачем заказывал?
– Хотел польстить бармену.
– Ты польстил, что дальше?
– Я вот что думаю, Роджер, то, что мы сегодня случайно встретились – не просто так.