Циклопом звали двухметрового одноглазого завхоза Величко, принятого в партию вместо сбежавшего Балкина, — личность молчаливую и странную. Он нормально обходился тремя десятками слов, половина из которых были матерными, и говорили, что он долгое время считался немым, потом вылечился и научился говорить. С Циклопом у Зимогора были свои давние счёты, и теперь он жаждал встретиться с ним и посмотреть в его единственный бесстыжий глаз. Начальник партии не знал об их особых отношениях и потому принял Величко на работу, мотивируя тем, что он считался профессионалом, поскольку раньше трудился на такой же должности в бригаде МЧС, которая собирала тут отработанные ступени космических кораблей, и имел допуск к работе на секретном объекте. Кроме того, Циклоп отлично знал нравы местного населения, никогда не спорил с начальством, берёг имущество и обладал огромной физической силой, так что держали его ещё и вместо лошади, используя для переноски и перевозки тяжестей. Завхоза за это иногда называли Кубическая Сила, слегка переделав его излюбленное нецензурное выражение.
Несмотря на всю его странность, Циклопа любили женщины, и у него в округе было несколько любовниц.
— А у тебя нет расстройства? — спросил Зимогор, глядя в глаза Ячменному.
— У меня нет, — буркнул тот, отворачиваясь. — Алиханов! Поставьте в строй Величко. И посмотрите там, где старший мастер Гнутый! Почему не в строю?
Алиханов пожал плечами и тяжело побежал к жилому сектору. Дождь пошёл с ветром, и маскировочные сети зашевелились над головой, начали всхлопывать, как паруса.
— Должно быть, мало выпил, если не пронесло, — хмыкнул Зимогор. — Зачем народ построил? Думаешь, буду мораль читать?
— Положено… Приехал старший начальник… И хорошо, что вы приехали. А это кто с вами? — показал взглядом на Конырева.
— Шейх, король бензоколонок…
— Не понял… У него допуск есть?
— У шейхов есть всё!
— А то Перцев арестует…
— Кто был на смене, когда произошла авария? — тихо спросил Зимогор.
Начальник партии посмотрел в небо, слизнул губы.
— Сам старший мастер Гнутый с помощником. Ну и дизелист Ярков…
— Кто из них обнаружил контейнер со спиртом?
— Ярков обнаружил… Вышел из дизельной покурить, а на маскировочной сети… прямо над головой — ящик из-под взрывчатки. Но авария уже произошла, занимались ликвидацией.
Ложь была настолько невероятной и грубой, что Олег несколько разочаровался в способностях бывшего капитана.
— Давай спросим у Шейха? — предложил он. — Как бывает по жизни… Эй, Рокфеллер! Иди сюда!
Конырев не спеша приблизился, выкатил свой толстый живот и поправил настоящую ковбойскую шляпу.
— Есть проблемы?
— Тебе не подбрасывали к дверям офиса, например, ящик с коньяком? — спросил его Зимогор. — Так по жизни бывает?
— По жизни бывает. Только пара бутылок может быть отравлена и одна непременно заряжена. Допустим, килограмма на полтора в тротиловом эквиваленте. Ошмётки приходится соскабливать со стен.
— А что первично: спирт или авария?
— Первична материя, как в школе учили, — сказал Конырев. — Авария на скважине, как и всякая катастрофа, вообще, вещь мистическая, ирреальная…
— Слышишь, что говорит опытный человек?
Ячменный мотнул головой, зло поиграл желваками.
— Сейчас ничего доказывать не буду. Потом докажу!.. А пока придётся верить на слово, Олег Павлович.
Тогда, в мае, он показался Зимогору более покладистым в обращении с начальством, чуть ли не каблуками щёлкал и врал мягче, осторожнее. Сейчас освоился и вроде бы начинал дерзить.
— В радиограмме сказано, авария произошла не по вине смены, а по горнотехническим условиям проходки. Это как понимать?
— В прямом смысле, — подумав, сказал Ячменный. — Иначе бы вы не приехали. Я знал, что главный геолог болеет, главный инженер в отпуске и что кроме вас ехать некому. Аквилонов чужого не пошлёт… На самом деле причина совсем другая.
— Хочешь сказать, таким образом вызвал меня?
— Другого выхода не было. Вы мне тогда, в мае, понравились…
— Вот оно что! — не удержался от сарказма Зимогор. — А у тебя как с ориентацией, капитан?
— Я не в том смысле, Олег Павлович! — смутился начальник партии. — Как человек понравились, как геолог… Только вы и сможете разобраться. У нас тут творится… Ну полная чертовщина. В смысле геологии. Всё похоже на диверсию.
— Если это диверсия, надо вызывать Ангела. Или прокуратуру, контрразведку… Что же не вызвал? Не захотел сор из избы выносить?
Начальник партии резко боднул сеть головой.
— Я как человек в прошлом военный хорошо знаю эту публику! Спишут на пьянку и всё. И Ангела этого тоже знаю, полная бестолковщина.
Ангелами в экспедиции называли работников особого отдела. Когда-то их набиралось до десятка, а теперь оставался один на все объекты — тощий носатый человек без возраста.
— На что же мне прикажешь списывать аварию? На силы небесные?.. Неужели ты всерьёз считаешь, что ящик со спиртом «Роял» — диверсия?
— Какой же дурак подбросит сорок литров за просто так? — возмутился начальник партии. — Сначала происходит авария, потом подбрасывают спирт!..
— По жизни так не бывает, — встрял Конырев.
— У нас тут всё бывает! — огрызнулся на него Ячменный, не подозревая, что дразнить богатых и циничных людей очень опасно.
— Слава, погуляй, мы тут потолкуем, — дабы предотвратить избиение младенца, попросил Зимогор.
Начальник партии проводил Конырева презрительным взглядом.
— И не ждите. Циклопа не приведут, — сказал в сторону. — Его уже три дня как нет на участке. Но это все скрывают, решили, что он у… барышни. Прихватил с собой четыре литровых бутыли «Рояла», пять батонов импортного салями и сбежал к подруге в Матвеевку. Но я был там… Величко у подруги не появлялся.
— У какой… подруги? — насторожённо спросил Зимогор.
— Да есть тут одна… тварь. Со всеми мужиками переспать успела, даже с солдатиками… — начальник партии боднул воздух головой. — Местная потаскуха, ночами шастает вокруг и буровиков уводит…
У Зимогора чуть колени не подломились, душа оборвалась и полетела в бездну, и, чтобы остановить это падение, он схватил Ячменного за грудки, рванул так, что затрещала куртка.
— Кто она?! Кто?!
Тот не ожидал подобного, вытаращил глаза и не сопротивлялся.
— Кто — кто?.. Вы про что? Про бабу? Или про Величко?
— Как её зовут?
— Кого? Эту местную?..
— Местную!
— Да имя… какое-то необычное. Забыл!.. Ну, ещё насосы такие есть, бытовые…
— Какие насосы?! — взревел он.
— Вспомнил — Агидель! — Ячменный неловко, смущённо засмеялся. — Говорю же, такие насосы бывают…
— Агидель? — переспросил Зимогор.
— Ну, Агидель! Местная, алтайка… У них тут имена звучные!
Красные сполохи в сознании, разъярившие его, как быка, вмиг угасли, будто ничего и не было. Он выпустил куртку и, смущённый ещё больше от внезапного взрыва чувств, огляделся, бросил в сторону.
— Ну и память у тебя…
И всё-таки начальник партии что-то заподозрил, глянул с затаённым интересом и лишь армейская привычка держать дистанцию с начальством не позволили ему спросить, чего это вдруг Зимогор взбесился?..
Надо было как-то оправдывать нелогичность своего поведения…
— Так где Циклоп? — вспомнил Олег.
— У него на самом деле было расстройство, от щей-борщей, — осторожно сказал бывший капитан. — Жрём мобзакладку двадцатипятилетней давности. У нас у всех тут… кого тошнит, кого носит… Тухлятину! — он понял, что странная эта угроза миновала и осмелел. — Натуральную, в собственном соку!.. И тут сорок литров чистейшего!
— Ты сам который день гудишь? Только честно?
— Пятый, как все…
— А вчера сколько принял?
— Три стакана, с рубчиком, — честно признался Ячменный.
— Молодец!.. Не стошнило?
— Эх, Олег Павлович!..
Он откровенно переживал случившееся, но при этом в глазах таилось мужское любопытство: мол, ты что, тоже на эту бабёнку нарвался? Ну и как она?..
Лучше бы посчитал обыкновенным психопатом…
— Ваша партия работает здесь пятый месяц! — неожиданно для себя заорал Зимогор. — Закончились все сроки! Между прочим, над головой давно висит американский спутник! Снимает все изменения обстановки. Вас давно засекли!
— Не понял, при чём здесь спутник? — вылупил глаза Ячменный. — Пусть висит…
— При том!.. Напиваетесь халявного спирта и делаете аварию на шестистах метрах скважины!
— Говорю же, авария случилась до того… Олег спохватился, выругался про себя — действительно, при чём тут спутник?
— Сколько уйдёт времени на ликвидацию? — после паузы мрачно спросил он. — Неделя?
Чуть поодаль, возле караульных вагончиков, стоял ещё один строй, из отделения солдат внутренних войск, и молоденький лейтенант в камуфляже и нелепо высоченной фуражке, заметно припадая на правую ногу, медленно расхаживал вдоль него и, судя по виду, читал мораль. Напоминал он маленького хромого и злого короля, многажды побывавшего в сражениях, только вместо горностаевой мантии по траве тащилась плащ-накидка.