От такого заявления у чиновника приключилась легкая икота, но — что значит опыт, коллежский советник почти моментально её задавил.
— Это по реке Амур, вот в этих местах, и этих, поближе к устью. Другой участок, в пятьдесят тысяч десятин, по реке Уссури. И третий, в двести тысяч десятин — по берегам озера Байкал, это вот тут.
— Я вас понял, ваше сиятельство. Гхм, возникнут некоторые трудности с вашим делом, определенно возникнут. Продажа ТАКИХ наделов производится только с Высочайшего разрешения и вам потребуются веские обоснования такого вашего желания — да-с. К примеру, желание устроить там рудники… вы меня понимаете?
— Конечно. Вениамин Ильич?
Стряпчий тут же передал чиновнику кожаную папку с документами.
— Здесь карта, на которой отмечены интересующие меня участки, и перечень того, что я хочу устроить на МОИХ землях: лесопереработка, промысел и консервирование рыбы, небольшую транспортную компанию… кстати, вполне возможно что и рудники появятся, на Сучанском угольном месторождении. Ну и ещё кое-что — по мелочи.
— Я думаю, этого вполне хватит, Ваше Сиятельство. Что же ещё? А, точно. Ходят упорные слухи, что в тех краях, возможно, начнется строительство железной дороги — это может несколько замедлить решение вашего вопроса.
— Признаться, долгое ожидание не по мне. А вы не можете поспособствовать моему делу? Я был бы очень признателен вам.
Одновременно с этими словами, перед коллежским советником лег кусочек бумаги размером с визитку, на котором лаконично было написано — двадцать тысяч.
— И господину министру.
В этот раз на картонке стояла сумма в сто тысяч. Чиновник глубоко вздохнул, с некоторым усилием оторвал взгляд от таких приятных его сердцу цифр… и решительно пододвинул папку к себе поближе.
— Ваше Сиятельство… все, что только в моих скромных силах — сделаю! Конечно, могут возникнуть новые обстоятельства — по поводу второго вашего предложения. Вы ведь знаете сами, это надо обсудить с…
Яков Родионович поглядел в потолок и многозначительно поиграл бровями.
— Я готов несколько… увеличить мою благодарность, особенно если всё устроится быстро и наилучшим образом. Мои интересы будет представлять господин Лунев, все технические вопросы вы можете решить с ним.
— В таком случае разрешите откланяться — дела, знаете ли, не ждут, да-с.
— До следующей, надеюсь — весьма скорой встречи, Яков Родионович…
Оставшись вдвоем, князь и его поверенный в делах несколько минут молчали (Александр ещё раз вспоминал весь разговор на предмет слабых мест, а Лунев просто наслаждался моментом). Потом Вениамин Ильич звонко щелкнул пальцами, подзывая официанта: когда же тот подбежал, всем своим видом выражая непреклонное желание угодить, он коротко бросил, сопроводив свои слова вальяжным жестом.
— Бутылку лучшего шампанского!
— Александр Яковлевич, не сочтите за лесть, но переговоры вы провели… гхм, отменно-с, да. А это надо непременно отметить!
— Нда? Ну что же, пожалуй… вы правы. Если это дельце выгорит, откроются такие перспективы!
Князь обратил внимание на загоревшиеся глаза своего юриста и моментально закруглился.
— О которых вы узнаете одним из первых. Что у нас на завтра?
— Мм… вы хотели уточнить состояние своих финансов в банке и навестить завод Илис-Блитц… а вот и мой заказ несут!
На следующий день Александр решил себя немного побаловать и провалялся в постели почти до обеда, отсыпаясь впрок: сладкой дремоте сильно способствовал моросящий за окном мелкий дождик, и свинцово-серые тучи на небе. Приняв за слегка запоздалым завтраком ударную дозу крепкого кофе, он не спеша собрался, не забыв прихватить джентльменский набор из чековой книжки и пистолета, вышел из номера, и… остановился в раздумьях на выходе из гостиницы.
"Куда отправиться в первую очередь — в отделение Русско-Азиатского? Или к Герту на завод?"
Сомнения разрешил швейцар на входе: заметив, что хорошо одетый (да ещё и с явной военной выправкой) господин остановился, и с сомнением разглядывает мокрую мостовую, он сделал неприметный жест — и тут же к крыльцу подъехала крытая пролётка.
— Куда едем, Вашсиясь?
— В… на Измайловский проспект правь, там покажу.
К заводоуправлению Петербургского станкостроительного, князь Агренев прибыл в непонятных даже для самого себя чувствах. С одной стороны — у него на счету почти три миллиона, и каждый месяц прибавляется по двести-двести пятьдесят тысяч отчислений ренты с лицензий…
"Да "полтинник" чистогана с фабрики, с тенденцией увеличения в большую сторону. Грейт наверное от радости с ума сойдет — когда все поставки увеличатся в пять раз. Ну и прибыль с металлургического и консервного заводов внушают осторожный оптимизм — все вместе тысяч на сто пятьдесят-двести. А с другой стороны — скоро я стану крупным землевладельцем, и гложут меня сильные сомнения, что удастся уложиться ВСЕГО в три миллиона… с хвостиком — хорошо бы только в четыре. И строительство… и очередное расширение производства. А ведь ещё неизвестны аппетиты Луцкого… нда, учитывая, чем я его озадачил… хе-хе, это он ещё про сроки не знает! Потратится придется немало. Кредит что ли взять? Или притормозить немного со своими планами? Как-то всё впритык получается, нехорошо"
— Ваше… Александр Яковлевич! Рад, ужасно рад вас видеть. Прошу вас, присаживайтесь, я сейчас… не прикажете ли чаю?
— Благодарю, не стоит.
Конструктор и главный инженер завода суетился вокруг своего гостя так, как будто видел его в последний раз: у Александра даже стали закрадываться подозрения — все ли хорошо у Эммануила Викторовича? Оказалось — хорошо, настолько, насколько только может быть у фанатика от станкостроения: господин Герт, выполняя *небольшую* просьбу князя, успешно освоил все выделенные на это дело средства, и даже немного залез в долги, покупая необходимую ему литературу и какие-то, баснословной стоимости, справочники.