У меня в офисе убийство произошло, — мрачно сказал Брюнет и посмотрел на меня сбоку, оценивая реакцию.
— Нормально, Витя… в офисах разборки проводишь?
— Да я, Борисыч, ни сном ни духом… Как снег на голову. У меня из-за этого характерного поступка такая канитель началась — караул. У меня два серьезных контракта могут накрыться. У меня…
— Стоп! — сказал я. — Погоди, Брюнет. Давай-ка спокойно. Что ты хочешь от меня?
— У меня убийство в офисе. Убит сотрудник. Второй по подозрению задержан по 90-й статье… В «Крестах» сейчас. А у меня из-за этих мудаков куча проблем. Хочу, чтобы ты помог разобраться… Поможешь?
— А как обзывается твоя контора?
Брюнет вытащил из кармана пиджака визитку, протянул. Я взял в руки четырехугольник плотного, очень высокого качества картона с золотым тиснением. В левом верхнем углу располагался логотип фирмы. Правее и ниже — название: ЗАО «Магистраль — Северо-Запад», еще ниже: Голубков Виктор Альбертович. Генеральный директор. Еще ниже — четыре телефона в столбик. Строго и с достоинством.
— Крепко ты поднялся, Брюнет, — сказал я и протянул визитку обратно.
— Ты, Борисыч, визиточку-то оставь. Пригодится… И вот еще что, Борисыч… ты меня при сотрудниках Брюнетом не называй.
— При каких сотрудниках, Брюнет?
— В фирме.
— А на хрен мне твоя фирма, Брю… Виктор Альбертович?
— Постой-ка, Борисыч. Как мне тебя понимать: ты берешься или нет? — спросил Брюнет, глядя на меня с прищуром.
— Нет.
— Почему?
— Я из ментуры ушел, Виктор Альбертович. С этим покончено. А в частных детективов пускай детишки играют… Будь здоров, Брюнет.
***
Черная полоса в жизни старшего оперуполномоченного УР Дмитрия Петрухина началась в конце января. Январь двухтысячного года был слякотный, оттепельный, с частыми снегопадами. Пугали гриппом — страшным вирусом "А" с австралийским названием «Сидней». В первые январские дни постоянно подпрыгивал курс доллара, в валютниках стояли очереди. В Думе коммунисты, объединившись с «Единством», дербанили портфели. Вокруг них суетился Вольфыч. В Грозном шли бои. НТВ критиковала армейских, заявляла, что Генштаб занижает потери.
Двадцать восьмого января капитан Петрухин и старший лейтенант Лущенко работали возле Мальцевского рынка. Вообще-то, они оказались там до известной степени случайно. Но уж раз оказались — грех не пройтись с бредешком: любой рынок для опера представляет интерес. А уж Мальцевский тем более. Расположенный почти в центре города, он издавна был криминальным омутом.
— Ну что, Костя, — сказал Петрухин, когда подошли к рынку, — времени у нас с тобой минут сорок есть… пошоркаем?
— Давай, — без особого энтузиазма согласился Лущенко.
Густо валил мокрый снег, машины расплескивали грязную воду, смеркалось. Опера остановились напротив рынка… Было ли у Петрухина какое-нибудь предчувствие? Не было. Не было у него никакого предчувствия. Он вышел на охоту. Он любил эту уличную полицейскую охоту, где многое построено на удаче, на воле случая. Где всегда есть реальный шанс задержать преступника… Но есть и шанс получить удар ножом или порцию картечи. Или покататься на капоте автомобиля. Кататься на капоте Петрухину доводилось трижды. Весьма увлекательный и эмоциональный аттракцион, оставляет массу впечатлений…
— Пошоркаем, Костя? — спросил Петрухин, и Лущенко согласился:
— Давай.
Он сказал «давай» и потер лоб над правым глазом. Именно сюда через несколько минут ударит пуля.
Была пятница, конец недели. Шел мокрый снег, торопливо двигались пешеходы, бледно светили пятна фонарей. Два опера УР стояли на тротуаре, всматриваясь в людей возле рынка, ожидая добычу… Ждать пришлось недолго.