Все они занимались наркотиками. Это были мои лучшие люди, проверенные и надежные. Сейчас их нет. Мы даже не успели получить от них никакой информации.
Они просто исчезли. Трос за последние два месяца – старший лейтенант, – полковник указал на одну из фотографий, – майор и капитан Барышев.
– Они действовали под своими именами?
– Нет, имена у них были другие.
– Понятно, – кивнул Глеб.
– Это дело с наркотиками вообще приняло серьезный оборот, – генерал Потапчук раскурил очередную сигарету, – в нем уже завязана не только наша служба безопасности, но и служба безопасности Соединенных Штатов. Вкратце, суть вот в чем: три месяца назад к нам обратились из ЦРУ. По их сведениям, кстати, не вызывающим никаких сомнений, на территорию США в последнее время стали поступать наркотики, произведенные где-то в России. Сильнодействующие наркотики. На территории США такие не производятся, их синтезировали и получили у нас. Затем наладили промышленный выпуск. Мы, конечно же, проверяем все фармацевтические фабрики, заводы, связанные с фармацевтическим производством, лаборатории. Но пока на след выйти не можем. Эта организация прекрасно законспирирована. Скорее всего, за ней стоят очень большие люди. Вот во всем этом, Глеб Петрович, вам и предстоит разобраться.
– Но, в общем-то, это дело как бы не моего профиля, – задумчиво сказал Глеб.
– Мы это знаем. Но больше поручить некому. Вернее, нет другого человека такого уровня, как вы. Тем более, вас никто не знает. Вы же не существуете. Вы не проходите в наших архивах. Я на свой страх и риск спрятал всю информацию о вас. Известны лишь ваша кличка и ваши позывные.
– Какая кличка? – Глеб приподнял голову от фотоснимков.
– Конечно же, Слепой.
– Мне она надоела.
– Но работать вы будете под этой кличкой. Операцией занимаются двое – я и полковник Поливанов. Все, больше об этом никто не знает.
– Но ведь я пришел сюда, к вам, меня видели.
– Не беспокойтесь. Сюда приходят сотни людей.
Разговор наш конфиденциальный, официального прикрытия у вас не будет. Вернее, у вас не будет никакого прикрытия. Вам придется действовать на свой страх и риск. Мы примерно догадываемся, кто из важных персон стоит за этим делом. Но догадки – не доказательства. Доказательств же у нас нет. А голословные обвинения, как известно, не проходят, – Я понимаю, – кивнул Глеб.
– Вот здесь все, что нам известно. Информация, конечно, скудная, но благодаря ей все наши агенты смогли попасть…
– И смогли погибнуть? – горько заметил Глеб.
– Ну это еще неизвестно. Мы надеемся, что они живы.
– Вряд ли, – Глеб с сомнением покачал головой.
– Не хотелось бы в это верить, – сказал полковник Поливанов, захлопывая папку.
Генерал Потапчук как-то весь напрягся, подобрался, втянул свою массивную голову в плечи.
– Глеб Петрович, вся эта затея чрезвычайно опасна.
И думаю, дело безумно сложное. В общих чертах мы представляем объем торговли в США, информация получена оттуда. Но сколько производится наркотиков, сколько продается здесь и сколько вывозится в третьи страны, нам не известно. Правда, есть сообщения, что наркотик, произведенный на территории России, появился в Западной Европе. А это уже скандал, – по выразительной мимике генерала было понятно: все, о чем он говорит, крайне ему неприятно и он искренне встревожен создавшимся положением вещей. – У вас может возникнуть логичный вопрос: кто в США заинтересован в том, чтобы мы здесь разобрались со своими производителями?
– Естественно, – Глеб взглянул в глаза генерала Потапчука.
– Я догадываюсь, что вы можете предположить…
Нет, люди, заинтересованные в решении этой проблемы, не связаны с наркобизнссом, и их волнует не потеря рынка и не то, что наш наркотик дешевле.