Десяток секунд я смотрел, как он, попыхивая трубочкой, мысленно бегает где-то далеко.
– Точно. – тяжело вздохнул он, возвращаясь. – Орки сперли.
– Че? – брякнул я, машинально ловя вывалившуюся изо рта трубку. Ощущение, что я все еще сижу в какой-то виртуальной среде, мимолетно попыталось рухнуть на голову, но отскочило, наткнувшись на четкое знание, что мир вокруг на порядок, если не больше, реальней компьютерного.
– Кто-кто спер? – нервно уточнил я и засунул трубку обратно, чтобы скоротать время в ожидании ответа за затяжкой.
– Орки. – удивленно подтвердил Хаширапундик. – Раса, что на планете пару тысяч лет. Они умели колдовать, и ужились. Сначала, выяснилось потом, они прятались в горах по лесам и пещерам. Потом их стало достаточно разом свое государство, с которым люди понемножку воюют. Они помнят – где-то пространство заселенное ими, и мечтают вернуться. А весь мир – штуковина кинуть через пространство или пространства. Гады!
– Орки, это здоровые, зеленые с острыми ушами и зубами? – на всякий случай спросил я, чтобы убедиться, что не вляпался в Воркрафт.
– Нет. – удивленно ответил Хаширапундик. – Серые, с маленькими острыми ушками и одинаковыми ровными зубами,. Размеров людей, но таких – он кивнул на Хама, – больше. Где видел зеленых ушастых орков?
– Дома. Там такие штуки – внутри можно делать игрушечные мирки, управлять снаружи и копировать с одной штуковины на другую.
– Интересно! Разумы в штуковинах. – задумчиво протянул Хаширапундик. Покрутив эту мысль пару секунд, он закинул ее куда-то в память и бодро сказал: – По оркам не переживай. Приснился сон с этой планеты твоей. Не важно. Важно: ты и люди нашли гномов-перемещателей раньше, чем орки отправят мир домой. Берите бегунов, скачите.
– Мы запросто. – пыхнул я дымком и начал подниматься из-за стола. – Но неприятное ощущение – сижу в мирке, снаружи играют.
– Тобой играют – загнул. – успокоил меня Хаширапундик. Повернувшись ко мне спиной, он на ходу к двери хихикнул и выдал:
– Ну а вот если тебе хоть немножко, ну хоть капельку, интересно мое скромное, но квалифицированное, мнение по поводу того, что ты считаешь, что ты, наверно, сидишь, или лежишь, а иногда ходишь, и даже бегаешь, а временами, бывает, летаешь, в одном из этих самых ваших внутриштуковинных мирков, я хочу и могу сказать, и поэтому скажу, а ты уж извини, если сможешь, но суть в том, что правда иногда не очень-то приятна. И только Творцу она по фигу.
Я охреневше посмотрел ему в спину, поглядел на глупые лица своего отделения и, махнув им рукой, поспешил за Хаширапундиком.
«Удивительно!» Унитаз
– Ну что, все ему о Конфедерации рассказал? – хитро поинтересовалась Зара, когда поелозив задницами после пробных пары сотен метров пути, мы устроились на спинах больших короткошерстных котов. Выделенные нам из пристроенного к таверне ангара коты тихо пыхтя неторопливо рысили по каменистой дороге, вытоптанной среди низенькой сине-зеленой травки и пушистых игольчатых кустиков.
Я задумчиво почесал затылок, соображая, как бы сообщить, что начитанная прослойка местного населения про нас знает, и раз не получилось сделать вид, что мы подпольные серые мышки, то надо закосить под розовых слонов в посудной лавке.
– Нет, это он мне про меня рассказал. И про вас тоже. В частности, он сказал, что луками тут не пользуются лет двести, поскольку телекинетик на телекинетике.
Я сделал паузу, давая им осмыслить услышанное.
– То есть, если я выстрелю, меня может продырявить моей же стрелой? – буркнул Хам, демонстрируя обеспокоенность неэффективностью своего оружия, а не знанием туземцами, что он пришелец.
– Теоретически да, если бы мы были местные.