И задал вопрос, который у меня возникал каждый раз, когда я слышал, что кто-то где-то видел «черных магов» – А что в нем такого черного? Они редко умываются?
– Он их пытает… – тихо сказала Йала, болезненно морщась в землю. – Он их, гад, пытает, и так тренирует и оттачивает свою силу и силу своих учеников…
Перестав морщится, она посмотрела в меня и буднично, как выкинуть мусор, попросила:
– Слушай, убей его пожалуйста.
Здоровяк перевел шокированный взгляд с меня на Йалу и обратно.
– Уговорила. – сказал я и обратил внимание на старосту, залезая в роль злобного пакостника.
– А где он, говоришь, поселился-то? – спросил я голосом бабы-яги[7] , разговаривающей с добрым молодцем, которым она собирается позавтракать.
Здоровяк вздрогнул от моего голоса, шумно вздохнул и махнул рукой по улочке, начинавшейся справа от крыльца.
– Там, там, господин. Выедете за дома, переедете речку и увидите столбы у дороги, а за ними шагах в пятистах – замок за заборчиком. Только… они сказали – кто за столбы зайдет, тот умрет.
– Ну-ну. – пообещал я, скорчил злобную усмешку и протянул зловещим голосом Лиха Одноглазого[8] , собирающегося принять участие в армейских учениях: – А сколько их там?
– Сам и три ученика. – сообщил староста, поворачиваясь, чтобы стоять ко мне лицом несмотря на то, что я уже ехал.
– Маловато будет! – жизнерадостно воскликнул я и скрылся от него за углом.
«Ах! Я падаю! Ловите меня, ловите!» Наковальня
Пролетев деревню, мы переехали мостик и остановились в двадцати шагах от двух каменных черных столбов. Травка, густо тянувшаяся от берега речки, за столбами резко обрывалась, оголяя голую каменистую растрескавшуюся землю.
– Старш, а если мы их того, то этих потом орки не того? – поинтересовалась Шнырк.
– Не того. Если орки прыгнут, то им будет не до того, а если не прыгнут, то орков, боюсь, самих того. А жаль. Милые, наверно, зверюшки.
– Милые. – подтвердила Йала. – А что мы будем делать с магами?
Я задумался, сочиняя достойный колдунов-насильников план мщения, который учитывал необходимость прохождения местности, зараженной каким-то убивательным биополем. Поняв, что соответствующая подготовка есть только у меня, я сообщил Йале:
– Тебе – стоять и быть на связи, только осторожно, чтобы не запеленговали и не бабахнули каким-нибудь Великим Жопонаголовунатягивателем по тебе вместо меня.
– Не бойся. – улыбнулась она. – С того момента, как я стала с вами, я – человек пустоты и магия этого мира мне… по фигу.
– Ура! – сказал я, спешиваясь и убирая трубку в карман. – Тогда ты отслеживаешь, как у меня пойдут дела, а я пойду прогуляюсь пешочком до ворот, чтобы они поняли, что их ждет и обосрались. А потом вы меня догоняете и… как это… своими движениями справедливо топите их в их дерьме.
– Старш, а почему бы нам не всем вместе? – спросила Шнырк.
– Потому что в не такие страшные, как я. – широко осклабился я уже на ходу к воротам.
Заняв позицию в метре от них, я осторожно коснулся плескавшегося за ними смертного ужаса, начавшего исчезать от моего прикосновения и вспомнил родную речь, подзабывшуюся под валом обрушившихся на меня лингвоимплантаций. Потом задрал морду к небу и рявкнул себе команду:
– С места с песней МАРШ!!!!!
Левая нога послушно взлетела на тридцать сантиметров от земли, кулак правой руки рванул к пряжке ремня, а левая до хруста улетела назад. Одновременно я с громкостью, старательностью и распиздяйтельностю полкового запевалы заревел:
– ПРИ ЛУЖКЕ-ЛУЖКЕ-ЛУЖКЕ!!!!!!
КОНОПЛЯНОМ ПОЛЕ!!!!
В ДОЛБАНУТОМ ТАБУНЕ!!!!!!
КОНЬ!!!!! ГУЛЯЛ НА ВОЛЕ!!!!!!
К началу первого куплета на меня попробовала упасть смертная ужасть, говорящая, что мне надо немедленно перестать дышать, думать, стучать сердцем и шевелиться.