— А твоя гостья?
— Да, Мелоди… с ней одни проблемы. В колледже она была чудесной девушкой: отчаянная, хорошенькая, настоящий дух свободы. Но потом ей никак не удавалось найти себе место в жизни. В течение двух лет она пыталась стать художницей, однако таланта у нее нет никакого. У нее было два неудачных романа, потом она вышла за парня после недельного знакомства. Ничего хорошего из этого не получилось. Он напивался и бил ее. Мелоди вытерпела шесть месяцев, после чего они развелись. В течение следующего года он заявлялся к ней и беспощадно колотил — так продолжалось до тех пор, пока его не удалось напугать. А Мелоди начала принимать наркотики, попала в лечебницу. Но когда вышла оттуда, все началось сначала. Она не могла ни работать, ни избавиться от наркотиков, перестала о себе заботиться. Ни один из ее романов не продолжался более нескольких недель. — Он покачал головой.
Джилл поджала губы.
— Похоже, леди нуждается в помощи, — сказала она.
Тед покраснел.
— Думаешь, я сам этого не понимаю? Неужели ты полагаешь, что мы не старались ей помочь? Когда она пыталась стать художником, Майкл нашел ей заказ в издательстве на оформление обложек двух книг. Она не только завалила все сроки, но и устроила художественному редактору истерику. Майкл едва не лишился работы. Я летал в Кливленд бесплатно устраивать ее развод. А потом вновь полетел туда через несколько месяцев и провел там неделю, пытаясь убедить полицию предоставить ей защиту от бывшего мужа. Энн поселила Мелоди у себя, когда ей было негде жить, и устроила ее в лечебницу, где помогают избавиться от наркотической зависимости. В ответ Мелоди попыталась соблазнить ее любовника, заявив, что хочет его разделить с ней, как в прежние времена. Все мы не раз одалживали ей деньги, и она никогда их не возвращала. И мы постоянно выслушивали ее жалобы, видит Бог, мы никогда не отказывались. В течение нескольких лет она звонила каждую неделю, обычно за наш счет, и потчевала очередной ужасной историей. Она плакала по телефону. Если бы «Королеву на один день» продолжали показывать по телевизору, Мелоди стала бы в нем звездой!
— Я начинаю понимать, почему тебя не слишком вдохновляет ее визит, — сухо заметила Джилл. — И что ты намерен делать?
— Понятия не имею. Мне не следовало ее впускать. Когда она звонила мне, я попросту вешал трубку, срабатывало просто отлично. Сначала я чувствовал себя виноватым, но потом перестал. А сегодня утром она выглядела такой жалкой, что я не сумел ее выгнать. Тем не менее я буду вынужден проявить жесткость и выдержать прощальную сцену. Она обвинит меня во всех смертных грехах, напомнит, какими хорошими друзьями мы были, какие обещания давали друг другу, станет угрожать самоубийством. Меня ждет много интересного.
— Могу я как-нибудь помочь? — спросила Джилл.
— Подобрать мои осколки, когда все закончится, — ответил Тед. — Так хорошо, когда есть кому рассказать, что ты вовсе не такой уж сукин сын, несмотря на то что вышвырнул старого друга в канаву.
Он отвратительно выступил в суде. Его мысли постоянно возвращались к Мелоди, Тед пытался продумать стратегию, которая позволила бы ему безболезненно избавиться от нее. Такие вещи происходили не в первый раз, Мелоди танцевала фламенко в его сознании и раньше, но на сей раз он не собирался этого допустить. Разве ему нужен нервный срыв?
Когда он вернулся домой, прихватив по дороге китайскую еду — не идти же с Мелоди в ресторан! — то нашел гостью посреди гостиной — женщина сидела абсолютно голая и, хихикая, нюхала какой-то белый порошок. Она радостно посмотрела на вошедшего Теда.
— Вот! Я добыла немного кокаина.
— Господи! — прорычал он и, бросив на стол пакет с едой и портфель, решительно двинулся к Мелоди. — Глазам своим не верю! Я адвокат, ты что, хочешь, чтобы меня исключили из коллегии?
Кокаин находился в кулечке, свернутом из банкноты. Тед отнял наркотик, и женщина принялась плакать. Он поспешил в ванную и спустил наркотик вместе с банкнотой в туалет. То, что это двадцать долларов, Тед заметил слишком поздно и разозлился еще сильнее.
Когда он вернулся в гостиную, Мелоди продолжала плакать.
— Прекрати! — велел он. — Я не желаю это слышать. И тебе нужно одеться. — Тут у него появились новые подозрения. — А откуда у тебя деньги на эту дрянь? Где ты их взяла?
— Я кое-что продала, — пугливо ответила она. — Я подумала, что ты не будешь против. Это был отличный кокаин. — Женщина отшатнулась от него и закрыла лицо руками, словно он собирался ее ударить.
Тед не стал спрашивать, чьи вещи она продала. Мелоди уже проделывала подобный фокус с Майклом несколько лет назад, во всяком случае так говорил приятель.
— Одевайся, — устало произнес он. — Я принес китайской еды. — Потом он посмотрит, что она продала, и позвонит в страховую компанию.
— Китайская кухня вредна, — заявила Мелоди. — В ней слишком много соли и глутамата. У тебя будет болеть голова.
Однако она послушно встала и, слегка пошатываясь, двинулась в ванну, откуда вернулась через пару минут в лифчике и жалких обрезанных джинсах.
Проигнорировав ее реплику относительно глутамата, Тед принес тарелки, поставил на стол и разложил еду. Мелоди ела молча, поливая все соевым соусом. Когда очередь дошла до «печенья-гаданья», на ее лице появилась улыбка.
— Смотри, Тед! — радостно воскликнула она, передавая ему маленький листок.
Он прочитал: «СТАРЫЕ ДРУЗЬЯ, ЛУЧШИЕ ДРУЗЬЯ».
— О, дерьмо!
Свое предсказание лучше не вскрывать.
— А почему ты не читаешь свое? Это плохая примета.
— Не хочу. Мне нужно переодеться. — Тед встал. — Ничего не делай.
Но когда он вернулся, она включала стерео. Надо же, не успела его продать, с благодарностью подумал он.
— Хочешь, чтобы я станцевала для тебя? — спросила она. — Помнишь, как я танцевала для тебя и Майкла? Так сексуально, и ты всегда говорил мне, что я хорошо танцую. Я могла бы стать танцовщицей, если бы захотела. — Она сделала несколько шагов к центру гостиной, споткнулась и едва не упала. Чушь какая-то!
— Сядь, Мелоди, — сурово приказал Тед, изо всех сил стараясь сохранять серьезность. — Мы должны поговорить.
Она села.
— И не вздумай плакать! Ты меня понимаешь? Я не хочу, чтобы ты плакала. Мы не можем разговаривать, если ты в ответ на любые мои слова начинаешь рыдать. Как только ты заплачешь, наш разговор будет закончен.
Мелоди кивнула.
— Я не буду плакать, Тед. Сейчас я чувствую себя гораздо лучше, чем утром. Теперь я с тобой. Ты благотворно на меня действуешь.
— Ты не со мной, Мелоди. Прекрати.
Ее глаза тут же наполнились слезами.
— Ты мой друг, Тед. Ты, Майкл и Энн, вы особенные.
Он вздохнул.
— Что с тобой случилось? Почему ты здесь?
— Я потеряла работу.
— Работу официантки? — уточнил он.
Когда он в последний раз ее видел, Мелоди работала официанткой в баре Канзас-Сити.
Мелоди удивленно заморгала глазами.
— Официантки? Нет, Тед. Это было раньше. Тогда я жила в Канзас-Сити. Разве ты не помнишь?
— Я все прекрасно помню, — проворчал он. — Так какую же работу ты потеряла?
— Ну, паршивая была работа… На фабрике. В Айове. В Де-Мойне. Де-Мойн — дерьмовое место. Я не пришла на работу, и меня уволили. Я очень устала, понимаешь? Мне нужно было пару дней передохнуть. И я бы вернулась. Но они меня уволили. — Она с трудом сдерживала слезы. — У меня уже давно не было хорошей работы, Тед. А ведь я изучала искусство в колледже, ты помнишь? Ты, Майкл и Энн вешали мои рисунки в своих комнатах. У тебя остались мои рисунки?
— Да. Конечно. Где-то лежат.
Тед выбросил их много лет назад. Они слишком напоминали ему о прошлом, причиняя боль.
— Так или иначе, но, после того как я потеряла работу, Джонни сказал, что я перестала приносить деньги. Ну, Джонни — это парень, с которым я жила. Он сказал, что не собирается меня содержать, что я должна найти работу, но у меня не получалось. Я пыталась, Тед, но не сумела. Тогда Джонни поговорил с одним типом, и он нашел мне работу в массажном салоне — ну, ты знаешь. И он отвел меня туда. Там было так отвратительно. Мне не хотелось работать в массажном салоне, Тед. Я изучала искусство.
— Я помню.
Очевидно, она считала, что он должен подавать реплики.
— И я отказалась там работать, и Джонни вышвырнул меня вон. Ты знаешь, мне было некуда идти. И я подумала про тебя, Энн и Майкла. Помнишь нашу последнюю ночь? Мы сказали, что если кому-то из нас понадобится помощь…
— Я не забыл, — прервал ее Тед. — И я вспоминаю о тех временах — возможно, не так часто, как ты, но вспоминаю. К тому же ты не даешь нам забыть, верно? Но не будем об этом. Что ты хочешь на сей раз? — Он говорил холодно и жестко.
— Ты же адвокат? Да.
— Ну, вот я и подумала… — Длинные тонкие пальцы Мелоди нервно поглаживали щеку. — Я подумала, может быть, ты найдешь для меня работу. Может быть, я смогу быть секретарем. В твоем офисе. Или… — тут она заметно оживилась, — могла бы делать наброски в зале суда. Ну, ты знаешь. Как Патти Херст. Для телевидения. У меня бы получилось.