– Что-то случилось? – поинтересовалась я, пытливо глядя на него.
– Он же с тобой был, да?
Я вздохнула. Слава казался таким правильным, Жульен тоже, но меня сдали и тот, и другой. Никому в этой жизни нельзя доверять, особенно если ты женщина.
– Был. Как друг. А ты что подумал? – Я схватила Медяка за грудки и тряхнула, но не парня, а всего лишь его куртку.
Здоровый он, как минимум на голову выше меня, в плечах шире чуть ли не в два раза, и веса в нем чуть ли не втрое больше. У меня и удар поставлен, и мышцы рук тренированы, но при всем при этом я не могла сдвинуть эту глыбу с места. Зато он мог раздавить меня как слон черепаху.
Мимо нас проходила какая-то женщина. Она невольно перекрестилась, глянув на меня как на дуру, которая явно переоценила свои возможности. Женщина испугалась за меня, но Медяк и не думал давать ответку. Он стоял и глупо улыбался.
Я здесь, перед ним. Самоед не трахает меня. Именно это его и радовало. Можно подумать, я удержалась от соблазна ради него.
– Запомни, морда, я не шлюха! – заорала я ему в лицо. – Я ни с кем и никогда!.. Ты это запомнил?
– Ни с кем, никогда. – Он кивнул. – Только со мной!
– Только с тобой, да, но в загробной жизни!
Я хотела оттолкнуть Медяка, но сама отскочила от него. Такой он был тяжелый, неподъемный и совершенно непробиваемый. Неужели этот красавец и в самом деле думает, что у него есть шанс насчет меня?
Глава 5
Темная туча над головой, под ней, у самого горизонта – яркое солнце. Мороз, ветер, снежная крупа хлестко лупит в лицо. При этом еще работать надо. Целый фургон с водкой на мне. Причем разгрузить я его должен быстро и без помощников. Варвара Игоревна стоит рядом, присматривает за товаром и поглядывает по сторонам. Водка – товар стратегический, дефицитный, социально взрывоопасный. Как бы толпа не набежала! Грабить не будут, но вопросы возникнут. Поэтому мы и торопимся. Вернее сказать, я выбиваюсь из сил, а Варвара Игоревна наблюдает не столько за мной, сколько за обстановкой. Но и я у нее под подозрением. Как-никак я уголовный элемент. Мало ли какая крамола бродит у меня в мыслях!
Это была та самая продавщица, о которой говорил мне отец. Ядреная баба, полнощекая, румянолицая, пышногрудая, задастая. Ей сорок лет с хвостиком, на эти года она и выглядит, хотя на лице ни единой морщинки. Волосы выбеливает пергидролем, смачно красит губы. Грудь у нее высоко поднята и выставлена на обозрение, как свиной окорок на витрине. Даже сейчас, в холод, пальто у дамочки нараспашку, и бюст гордо мерзнет в широком вырезе декольте. Мне сейчас не до этих красот, больше любоваться ее достоинствами некому, а не запахнется, нет.
Не заладилось у меня с работой. Куда ни сунусь, везде – фиговый лист с оливковым маслом. Отец пытался устроить меня на фабрику, но и там я оказался не нужен со своей судимостью. А Варвара Игоревна взяла сразу. Я же не за воровство сидел, а за то, что морду кому-то набил. Она сказала, что ей такие борзые как раз и нужны.
У нее свои, особые владения в городском универмаге. Целое крыло под винно-водочный отдел отвели, со своим входом. И склад у нее под это дело. Все солидно, с тяжелой железной дверью и охранной сигнализацией. Легче мешок с деньгами из банковского хранилища дернуть, чем ящик с водкой – отсюда.
Последний ящик встал на место. Варвара Игоревна хлопнула меня по плечу, дескать, спасибо, и торопливо заперла склад. Потом она еще железную штангу навесила, закрепила ее тяжелым амбарным замком, торопливо подписала накладные и отпустила машину. Ворота закрывал я сам.
– Устал? – спросила она, глядя, как я рассматриваю мокрую ржавчину на ладонях.
Не надо было перчатки раньше времени снимать, ну да ладно. Руки и помыть можно.
– От такой работы не устают, – заявил я и улыбнулся.
В ящике двадцать бутылок – разве ж это вес? А в мешки по пятьдесят килограммов водки, вина и пива не наливают, и это большой плюс для меня. Товар, правда, расходится очень быстро, поэтому приходится разгружать машину за машиной, еще и ящики со склада к прилавку таскать, но все-таки это мелочь по сравнению с подневольным трудом в зоне. Там кирпичи охапками приходилось волочь, цемент – мешками, бетон – кубометрами. Вот где каторга, причем по смехотворным расценкам. А здесь я живыми деньги получать буду, да еще и водку по госцене могу брать.
Правда, и такая работа может надоесть до нервного тика, но пока я всем доволен. Вторая неделя идет.
– Ты же не алкаш, чтобы водкой бредить, – сказала она, внимательно глядя на меня.
– Нет, конечно. Выпить могу, но не особо люблю.
На спиртное меня особо не тянуло, но и отказываться от этого дела я не собирался. Была возможность – выпивал, нет – ну и черт с ним.
Кто-то идет вверх по карьерной лестнице, кто-то катится по наклонной к самому дну, а я оказался в жизненном тупике. Ни туда, ни сюда. Я собирался стать инженером-электротехником, стремился работать на большом заводе, подниматься по служебной лестнице до директорских высот, а куда зашел?
Институт накрылся медным тазом, а карьера грузчика не для меня. Где нет смысла жизни, там всегда водкой намазано, спиться можно. Но я постараюсь удержаться на плаву. Ведь жизнь со временем обязательно наладится. Судимость снимут, а там и в институте восстановиться можно будет или просто хорошую работу найти.
– Баб надо любить, а не водку!
– Это само собой, – кивнул я.
– Пошли! – Варвара Игоревна махнула рукой, увлекая меня за собой.
– Куда? Баб любить?
Она игриво улыбнулась и погрозила мне пальцем.
Они у нее толстые, но с маникюром и унизаны золотыми перстнями. Да и одевается она дорого, в фирму. Без левых доходов здесь точно не обошлось. Все правильно, хочешь жить – умей вертеться.
На швейной фабрике тоже люди крутятся. Цех там открыли – брюки джинсовые шьют, куртки, причем большими партиями. Навара особого нет, но жить можно. Отец оборудование в этом цеху налаживал, он и рассказывал, как из Москвы приезжают перекупщики и забирают весь товар по цене чуть выше государственной. Вот они хорошо на этом деле поднимаются, а фабричным одна только радость – зарплату выдают без задержек, целиком и полностью.
Но Варвара Игоревна себя не обижает и живет явно не на зарплату. Неплохо она устроилась. Сама себе начальница, продавец и товаровед в одном лице. Даже кабинет у нее был, пусть маленький, зато свой.
Товар отпускался из окна, очередь к святому животворящему источнику выстраивалась прямо на улице, но покупатели не жаловались. Вот если товара нет, тогда и возмущение, и крики, и ругань. Сейчас люди тоже топтались под магазином, но у Варвары Игоревны переучет. Над подоконником-прилавком имеется соответствующая вывеска. Поэтому претензий к ней нет, зато у нас есть возможность передохнуть, прежде чем взяться за дело. Стоит открыть волшебное окошко, как покупатели толпами набегут. Но ей ни к чему торопиться, если всю водку за пару часов продать можно.
– Отец твой до баб охочий, – сказала она, доставая из шкафчика бутылку коньяка.
«И не только до баб», – продолжил я, но не озвучил эту мысль.
Во-первых, совесть надо иметь, а во-вторых, Варвара Игоревна и сама все знала.
– С кем он сейчас? – с видимой беспечностью спросила она, но голосок дрогнул.
– Без понятия.
Отец мой, оказывается, не только по собутыльникам ходил, но и по бабам. Мог заночевать у дружка или же пропасть у какой-нибудь вдовушки. Мужик он видный, хотя и потрепанный жизнью.
– Его ведь зашить можно, – сказала она.
– Не хочет, – пояснил я и покачал головой.
Варвара Игоревна – баба знатная, но с моим отцом у нее не заладилось. Что-то у них было, но сейчас она для него пройденный этап. Она хочет, а он ею всего лишь пользуется. Водку по блату берет, меня вот на работу к ней устроил. Ну, может, иногда что-то случается, но свободы он себя лишать не собирается. Во всяком случае, я его так понимаю.
– Надо, чтобы захотел. Зачем ему это все? Совсем сопьется, с работы попрут, чем жить будет? Бутылки собирать? Ты представляешь себе, чтобы твой отец этим занимался?
Я пожал плечами. Вообще-то, этот жизненный этап у него не за горами. И с работы пнуть могут, и бабушка не вечная. Как бы он ее квартиру не пропил да на улице не оказался. Не факт, что я к этому времени здесь буду.
– Надо что-то делать.
– Баба ему хорошая нужна, – заявил я, скрыв усмешку.
– Так а я о чем! – Варвара Игоревна инстинктивно подправила грудь, сбалансировав полушария по высоте.
Кожа у нее там нежная, чистая, наверняка приятная на ощупь, только не по мне это дело. Да и она не намекала. Ей мой отец нужен, а не я, и меня такой расклад вполне устраивал.
Хорошая она баба, упакованная, дом свой. Если на отца надавить, то, может, упираться он не станет. Если мы с ней вдвоем на него насядем, то и подшить сможем. У мамы своя жизнь, у нее все пучком, а отец чем хуже?
– Вот если бы вы захотели взять его на поруки!.. – сказал я, выразительно глянув на Варвару Игоревну.