– А люди, люди, у которых сожгли машины, а владельцы разгромленных магазинчиков? – продолжал кричать Павел. – Кто им возместит убытки, вы? Нет, вы в стороне, о вас никто не знает, значит и никакого спроса. Уверен, эти люди считают, что это я спровоцировал беспорядки, это я провокатор. Да ну вас к чёрту, со всей вашей иезуитской политикой.
С этими словами Павел снова подошел к буфету, налил водки и, выпив, заявил:
– Я ухожу, а вы тут продолжайте плести свои интриги, но уже без меня.
И, махнув рукой, Павел направился к выходу.
Потом остановился, посмотрел на Алексея и сказал:
– А ты, командир, оставайся, здесь дело как раз для тебя.
Проводив взглядом уходившего Павла, Векслер подошёл к Алексею и сказал:
– Теперь мы можем поговорить о наших делах. Мы предлагаем тебе возглавить только что созданное охранное предприятие «Капкан», которое будет охранять банки, офисы, склады и т. д. Предприятие это коммерческое, но на первых порах финансируется из партийной кассы. Основной костяк из бывших военных уже подобран и сейчас тренируется на своей базе.
– Лицензия на охранную деятельность есть? – спросил Алексей.
– Конечно, есть, все бойцы получили разрешение на ношение оружия, так что с этим никаких проблем, – ответил Векслер. – Кстати, вопрос с твоим жильём также решим, есть на примете двухкомнатная квартира в центре.
– Хорошо, я согласен, когда приступать к работе? – спросил Алексей.
– Сегодня переночуешь здесь, а завтра утром я отвезу тебя на базу, познакомлю с ребятами, – ответил Векслер.
Глава 11
Выйдя на улицу, Павел быстро зашагал в сторону вокзала. Не успел он отойти подальше от дома, как на него обрушились потоки дождя. Не обращая на него внимания, Павел ускорил шаг и вскоре вошёл в здание вокзала. Оглядевшись, он увидел открытую дверь буфета и, войдя, сразу же заказал стакан водки и салат. Выпив и закусив, он неожиданно для себя, положил голову на стол, и мгновенно уснул. Минут через десять в зал вошел милицейский патруль, и, грубо растолкав Павла, потребовал у него документы.
– Значит, инвалид? Что же ты, инвалид, так наклюкался, что не держишься на ногах? – рассматривая инвалидную книжку, спросил старший патруля.
– Я не наклюкался, а просто устал, – с трудом ответил Павел.
– Устал и решил отдохнуть? Мы тебе поможем, сейчас ты поедешь с нами и там у нас отдохнёшь.
– Послушай, Коля, наш клиент герой России, – рассматривая документы, шепнул сержанту другой милиционер. – Может, не стоит связываться, отправим его и дело с концом?
– Куда мы такого отправим, он же почти невменяем? – ответил сержант.
– Так давай узнаем, у кого он был и сплавим его друзьям.
– Скажи, герой, у кого ты был, а мы позвоним и вызовем их сюда, пусть тебя заберут до лучших времён.
– В гостях у друзей, сейчас я им позвоню, – с трудом выговаривая слова и пытаясь достать свой мобильный телефон, ответил Павел.
– Дай сюда и скажи, кому звонить? – вырвав телефон из непослушной руки Павла, спросил сержант.
Через десять минут Векслер и Алексей подхватили своего друга под руки, усадили в машину, а ещё через три часа, отдохнувший и совершенно трезвый Павел сел в автобус и отправился домой. Глядя в окно автобуса на проплывающие мимо осенние поля и перелески, Павел вспомнил вчерашнее утро с Дашей, и жгучая волна желания пробежала по его телу.
– Сегодня же скажу Даше, чтобы переселялась ко мне, будем жить поживать да добра наживать, – улыбнулся Павел и, подумав о том, на какие шиши они будут наживать добро, помрачнел.
– Моя скромная пенсия, её, еще более скромная зарплата медсестры, вот весь доход, на который не больно-то разгуляешься, а если родит ребёночка, тогда и вовсе трудно будет, – помрачнел Павел.
– Надо искать работу и устроиться хотя бы сторожем, тогда можно мечтать о ребёночке, интересно, кто у нас будет, мальчик или девочка? Лучше если будет сын – продолжатель рода Одинцовых, наследник. Может быть, он и его поколение заживут лучше нас, смогут путешествовать, изучать разные страны и народы, иметь красивые просторные дома и достаток, о котором мы можем только мечтать, – думал Павел.
Подъезжая к дому, Павел вдруг ощутил, как вдруг сердце бешено забилось и всё его существо переполнила беспричинная тревога.
– С похмела, что ли, или что-то случилось? – со страхом подумал Павел и попытался успокоиться, но тревожное чувство не проходило и только ещё больше нарастало.
Выйдя из автобуса, Павел направился в «Маленький Париж» и, подойдя к стойке бара, заказал фужер водки.
– Выпью и успокоюсь, – не обращая внимания на странные взгляды бармена, подумал Павел.
– Ты чего уставился на меня, давно не видел? – выпив водку, спросил Павел бармена.
– Иди домой, там не всё в порядке, – отвернулся бармен.
– Что не в порядке?
– Иди, там сам узнаешь.
– Хорошо, ухожу, но смотри у меня… – с этими словами Павел вышел из кафе и поспешил домой.
Ещё издали он увидел человек десять, что толпились у его дома. Сделав ещё несколько шагов, он вдруг понял, что дома нет, на его месте дымилась куча обгоревших бревен.
– Идёт, вот несчастье, – услышал Павел одинокий голос и, пройдя мимо толпы, прошёл к пепелищу.
Глядя на тлеющие головёшки, Павел вдруг ощутил, как его мозг начала переполнять бессильная злоба и огромное желание найти поджигателей и покарать их.
– Узнаю, кто спалил дом, убью, – подумал он и, подойдя к толпе, спросил:
– Пожарные что говорят?
– Говорят, что от замыкания загорелся дом, мол, старая проводка подвела, – ответила какая-то баба.
– Проводка, значит… Врут пожарники, дом спалили. А теперь хватит глазеть, расходитесь, – махнул рукой Павел и, посмотрев на уцелевшую баню, решил:
– Пока поживу здесь, дальше видно будет.
Войдя в предбанник, он поднял одну из половиц, пошарил рукой в образовавшемся проёме и достал завёрнутый в промасленную тряпку автомат АК и два рожка набитых патронами.
Прикрыв половицу, он внимательно осмотрел автомат, прикрепил один из рожков и, вогнав в ствол патрон, щёлкнул предохранителем. За этим занятием его застала Даша. Открыв дверь бани и увидев автомат, она с ужасом посмотрела на Павла:
– Ты что, всех хочешь перестрелять? – почему-то шёпотом спросила она.
– Нет, только тех, кто сжёг мой дом.
– И попасть в тюрьму? – всё также шёпотом спросила Даша. – А обо мне ты подумал? Нет, тебя захлестнули отчаяние и злоба, но их же можно наказать по-другому.
– Как? – уставился на неё Павел.
– Через суд.
– Не смеши меня, сначала их надо найти, потом доказать, что именно они сожгли дом, а это ещё бабка надвое сказала, но, если я их найду, а я их найду, разговор будет коротким, я буду судьёй и исполнителем приговора.
– Знаешь, что мы сделаем сейчас? Ты прячешь автомат, берёшь доски, что лежат за баней и устраиваешь нам лежанку, а я тем временем еду домой и привожу матрас, постельное бельё и кое-какую посуду. Отдохнём, а утром подумаем, как жить дальше.
– Хорошо, будь по-твоему, – неожиданно согласился Павел и, сунув автомат под лавку, вышел из бани.
Глава 12
Анна Кущеева все последние дни, с тех пор, как Алексей Быданов и Павел Одинцов уехали в Нижнегорск не находила себе места, беспричинная тревога и тоска по чему-то утерянному, терзали её юное сердце. Дошло до того, что она перестала спать и ночи напролёт, прислушиваясь к отдалённым шагам, бродила вокруг дома. Затем выходила на улицу, подходила к дому Павла, открывала калитку и, пройдя несколько шагов по заросшей тропинке, садилась на крыльцо. Ночи в этом сентябре выдались тёплые, небо чистое и, глядя на далекие звёзды, Аня, ища там поддержку, мысленно улетала к ним, а ещё, сидя на крыльце, она душой и телом ощущала близость любимого. Щемящая боль в груди утихала только с первыми лучами солнца, усталость брала своё, она тихонько возвращалась в свою комнату и, укрывшись с головой одеялом, засыпала. В одну из таких ночей на неё вдруг нахлынули школьные воспоминания, которые были связаны с её первой детской любовью. В восьмом классе на неё нежданно-негаданно обрушилось страстное увлечение тренером школьной команды по баскетболу, высоким, с фигурой атлета и выразительными голубыми глазами молодым человеком, лет двадцати пяти. Эта безответная любовь так измучила Анну, что она почти забросила учёбу, с трудом выносила одноклассников и даже стала подумывать о самоубийстве.
Сидя на крыльце дома Павла Одинцова и погрузившись в воспоминания о своей первой любви, Аня, невольно сравнивая эти два чувства, пришла к выводу, что любовь к Алексею Быданову – нежная, без безумства юности, а, значит, настоящая, тогда как её детская страсть, как вспыхнула, так и через полгода сгорела, оставив лишь грустные воспоминания. Позже, в одиннадцатом классе она даже пыталась ещё раз влюбиться в своего одноклассника, но ничего кроме разочарования из этой попытки не получилось. С тех пор она начала избегать любых попыток ухаживания со стороны парней. По утрам Анина мать с беспокойством оглядывала осунувшееся лицо и синие круги под глазами дочери, сокрушённо качала головой и тяжело вздыхала. Она отлично знала причину тоски дочери и потому молчала, надеясь, что всё само собой разрешится и потому не удивилась, когда дочь вдруг внезапно бросилась ей на грудь и рыдая, спросила: