Клятва, значит, серьёзное обещание… Давай, давай играть, хватит разговаривать!
Ох и весело же им стало! Никто им не мешал, никто их не ругал, никто их даже не упрекал! Сами себе хозяева!
Шурик отсчитал одиннадцать метров, поставил мяч, а дядя Коля замер в воротах, громко шепча:
– Господи… господи…
– При чём тут господи? – поразился Шурик, взглянул на дядю Колю и испуганно крикнул: – Что с вами?
Дядя Коля, бледный, с неестественно расширенными глазами, пошатнулся и обеими руками ухватился за штангу, чтобы не упасть.
– Не знаю, – еле слышно ответил он, – не знаю, что со мной… я… я волнуюсь… у меня… это… поджилки трясутся… я боюсь…
– Чего вы боитесь? Что вы волнуетесь? Что у вас поджилки трясутся?
– Боюсь… гол боюсь пропустить… господи, как боюсь гол пропустить…
– Ничего не понимаю, – недовольно сказал Шурик. – Какой-то господи… Поджилки трясутся… Но ведь голы пропускают все вратари, даже знаменитые.
– А я не хочу! – хриплым голосом выкрикнул дядя Коля. – Не хочу я голы пропускать! Не пропущу ни одного мяча! Я его поймать хочу! Бей! Да бей же, тебе говорят!
Шурик, пожав плечами, сказал:
– Странно… вы же совсем не умеете играть… вы первый раз в ворота встали, а…
– Не пропущу! – грозно, с горящим взглядом крикнул дядя Коля. – Я его… я его поймаю! Схвачу! Бей! Господи, благослови! Не дай пропустить гол!
Тут Шурик немножечко рассердился. Конечно, он не считал себя очень уж хорошим игроком, знал, что удар у него довольно слабенький, но зато и довольно точный.
– Господи так господи, благослови так благослови, – насмешливо проговорил Шурик, отошёл от мяча, разбежался и уверенно послал его в левый нижний угол. – Не поймать! Штука!
И тут случилось что-то совершенно непонятное. Шурик ясно видел, что мяч пролетел мимо неподвижного дяди Коли. Но дядя Коля, издав какой-то воинственный клич, похожий на рев, бросился к мячу, схватил его, как показалось Шурику, не только руками, но и ногами, а спиной врезался в штангу.
Раздался треск – штанга обломилась у самого основания и рухнула.
Дядя Коля лежал на земле, вцепившись в мяч, прижав его к себе, и твердил упоённо:
– Поймал… поймал ведь голубчика… вот он… вот он, миленький… попался…
– Ничего себе, бросочек, – почесав в недоумении затылок, сказал Шурик, не веря своим глазам. – Я слышал, что когда-то нападающие будто бы мячом ломали штанги. Но чтоб вратарь! Не ушиблись?
– Оглушило немного, – восторженно признался дядя Коля, – это я когда головой об землю. Но поймал ведь! – Он с трудом встал, потер поясницу, ощупал голову, бросил мяч Шурику. – Бей! Ни одной штуки не будет! Беру все мячи! Бей!
Ко второму удару Шурик готовился тщательно. На этот раз он решил забить гол во что бы то ни стало. Он ударил, и опять ему показалось, что мяч уже влетел туда, где должен быть правый верхний угол, если бы была перекладина.
И опять в какое-то последнее мгновение дядя Коля, издав воинственный клич, похожий на рев, взлетел в воздух, схватил мяч и гулко упал на землю.
– Невероятно, – прошептал Шурик. – Вот это реакция. Не разбились?
– Что-то во мне вроде бы хрустнуло, – весело признался дядя Коля. – Но ведь поймал, поймал голубчика! Вот он, миленький! Попался!
До полного изнеможения бил Шурик по воротам (вернее, по тому, что от них осталось), и ДЯДЯ КОЛЯ НЕ ПРОПУСТИЛ НИ ОДНОГО ГОЛА! Он кидался, бросался, метался к мячу с дикими выкриками и, грохнувшись на землю, не всегда сразу мог подняться.
– Бей! Бей! Бей! – просил он и не угомонился даже тогда, когда сломал и вторую штангу, врезавшись в неё головой. – Ничего, ничего! – успокаивал он Шурика. – Цел я, цел! Бей, бей!
И Шурик бил, бил, бил… А дядя Коля ловил, ловил, ловил… Наконец Шурик умыкался, измотался до того, что еле стоял на ногах.
– Я больше не могу, – пролепетал он. – А вратарь из вас получится классный. А у меня больше нету сил.
– Разика два-три-четыре-пять! – умолял дядя Коля. – Ну, хоть один разик пробей!
– Не могу больше.
И Шурик сел.
Дядя Коля и сам еле живой опустился рядом, сказал:
– Тогда нам надо поесть.