– Что в сумке?
Одноглазый барыга вздохнул, а затем расстегнул сумку и достал несколько вещей. Глеб узнал Зерцальные скобы и две оловянные бутылочки.
– Это все, что у меня есть, – сказал Бельмец.
– Что в бутылках?
– В темной – мертвая вода, во второй – волколачья кровь.
– Я их забираю.
Зерцальные скобы и обе бутылочки перекочевали в карманы Глеба.
Бельмец ухмыльнулся и недовольно проговорил:
– Гребешь подчистую, ходок? На что тебе все это?
– Пока не знаю, – ответил Глеб. – Сколько я тебе должен?
– Четыре золотых дирхема, – отчеканил Бельмец.
– Постараюсь заплатить до того, как меня убьют. Бывай, барыга!
Глеб повернулся и быстро зашагал прочь. Бельмец угрюмо посмотрел ему вслед и тихо проворчал:
– Живи, Первоход. И береги свою проклятую шкуру. Твоя погибель будет слишком дорого мне стоить.
5
Через высокий забор Глеб перепрыгнул легко. Тело его еще не обрело былую силу, но прежняя кошачья ловкость к нему уже вернулась.
Возле угла здания стоял и мочился на траву охоронец. Глеб подошел к нему сзади, бесшумно вытащил из-за пояса кинжал, размахнулся и хлестко ударил его тяжелой рукоятью по голове. Охоронец не издал ни звука, падая на мокрую землю. Для верности Глеб еще дважды ударил его по темени, затем сунул кинжал в ножны и продолжил путь.
Через несколько минут, обогнув все посты охоронцев и никого при этом не убив, Глеб оказался перед комнатой старшего дознавателя Негоды…
Комната старшего дознавателя вовсе не походила на пыточную. Здесь не было ни дыбы, ни клещей, ни вощеных веревок. В печи уютно потрескивали березовые поленья, а на столе стоял кувшин с холодным квасом, рядом с которым поблескивала при свете восковых свечей гроздь красного винограда.
Сам старший дознаватель Негода лежал на укрытой медвежьей шкурой скамье, подложив под голову толстую пуховую подушку, и сонно глядел на блики огня, танцующие на полу перед печью.
Это был рослый и крупный мужчина с красным, отечным лицом и рыжеватыми усами. За плечами у дознавателя был долгий, тяжелый день. При прежних правителях работы было меньше. Ни князь Аскольд, ни княгиня Наталья, ни первый советник Глеб Первоход не заставляли его сдирать с людей кожу живьем и уж тем более не превращали лютую казнь в приятное глазу зрелище.
С тех пор, как у княгини Натальи случился последний выкидыш, князь будто обезумел. Он мог часами сидеть в пыточной комнате и с угрюмым любопытством наблюдать, как дознаватели мучают узников, срезая с них лоскутами кожу или прижигая ляжки каленым прутом.
Князь Добровол правил княжеством твердой рукой. Казалось бы, за три года люди должны привыкнуть держать себя в порядке и страхе. Ан нет. Стоило князю Доброволу уйти в запой или затосковать, как людишки тут же начинали шалить.
Скоморохи, напившись браги и меду, горланили по кабакам про князя непотребные песни, а бражники, слушая эти песни, ржали, как кони. Охоронцы, конечно, не бездействовали, но как-то так получалось, что за пару минут до их прихода нарушители порядка бесследно исчезали из кружечных изб. А на все вопросы охоронцев и княжьих поручиков бражники лишь пожимали плечами и басили:
– Не видели. Не ведаем. – Или того хуже: – Быть – был, а куда девался – Велес его знает.
Этот день тоже не был исключением. С утра князь, опухший от тоскливой и хмельной ночи, пришел в пыточный дом и распорядился растолкать ката и бросить ему на мученье двух узников. Ката растолкать не смогли – живодер с полуночи начинал пить горькую и не просыхал до полудня.
Тогда Добровол призвал к себе старшего дознавателя Негоду, дал ему в руки скорняжный нож и велел сдирать с узников кожу. И Негода содрал. Начинал нехотя, но затем, как это частенько бывало, вошел в раж и резал узников со всем искусством, на какое только был способен.
Ушел князь лишь час тому назад, когда у Негоды уже не осталось сил на пытки.
Да, тяжелый был день… Впрочем, не тяжелее других.
– О, боги, как же это утомительно, – устало проговорил Негода. Он взял со стола виноградину, швырнул в рот и повторил: – Утомительно.
Затем раскусил виноградину зубами, усладив язык соком, и устало прикрыл глаза.
Заслышав скрип двери, Негода среагировал почти мгновенно: голова его быстро поднялась с подушки, а рука схватилась за кинжал, лежавший на столе. Но Глеб оказался быстрее. Кулаком правой руки он вышиб из пухлых пальцев Негоды кинжал, а затем ударил дознавателя левым локтем в лицо и опрокинул его обратно на скамью.
– Ну, здравствуй, старший дознаватель Негода, – сухо проговорил Глеб.
Пару мгновений Негода таращился на незваного гостя обескураженным взглядом, затем тряхнул головой, усмехнулся и сказал:
– Ну, надо же. Сам Глеб Первоход пожаловал ко мне в гости. Почему не предупредил заранее? Я бы как следует подготовился к встрече.
Глеб молча сел на лавку, вынул из ножен кинжал и положил его на стол. Дознаватель Негода облизнул разбитые в кровь губы и хрипло спросил:
– Что тебе нужно, ходок? Зачем пожаловал?
На этот раз в голосе Негоды не было ни удивления, ни насмешки, а одна лишь злость.
– Три года назад князь Добровол упрятал меня в темницу Морию, – сказал Первоход. – Ты наверняка об этом слышал.
– Да, – угрюмо ответил Негода. – Я об этом слышал.
Глеб прищурился:
– Что ты слышал о Мории, дознаватель?
– То, что это самое страшное место на земле. И что тем, кто туда попал, нет пути обратно. – Дознаватель глянул на Глеба холодным, неприязненным взглядом и едва заметно усмехнулся. – Теперь я вижу, что последнее утверждение ошибочно.
Глеб поморщился и потер пальцами лоб.
– Мория не так страшна, как ее описывают, Негода, – тихо сказал он.
– Правда? – Дознаватель холодно и неприязненно прищурился. – По тебе этого не скажешь, ходок. Твоя голова бела, будто у старца. А в глазах твоих затаилась пустота. – Негода осторожно облизнул разбитые губы и добавил: – Ты вернулся, чтобы отомстить князю Доброволу?
– Мне нужен мой огнестрельный посох, – сказал Глеб вместо ответа. – Где он?
– Ты говоришь про ольстру? – Старший дознаватель нахмурился. – Не будь безумцем. Даже имея ольстру, тебе не одолеть князя Добровола. Благодаря тебе, у княжьих дружинников теперь есть мушкеты. И поверь мне, они отлично умеют стрелять.
– Кажется, ты не расслышал мой вопрос, – глухо произнес Глеб. – Я спросил: где моя ольстра?
Дознаватель несколько секунд в упор смотрел на Глеба, затем дернул бородатой щекой и проговорил:
– А не пошел бы ты, ходок.
– Неверный ответ. – Кулак Глеба, описав короткую дугу, врезался в челюсть ката.
Негода заморгал глазами, потом мотнул головой и отплюнул кровь. Посмотрел на Глеба снизу вверх и процедил:
– Ты уже не тот, что прежде, Первоход. На тебя и твоих друзей объявлена охота. И я ничего тебе не скажу.
Глеб секунду или две размышлял, потом повернулся к печке и взял кочергу. Воспользовавшись заминкой, Негода попытался вскочить на ноги, но Глеб ударом кулака отправил его обратно на скамью. Затем открыл заслонку и сунул край кочерги в печь.
Негода смотрел на Глеба с испугом и недоверием.
– Ты не сделаешь этого, – убежденно проговорил он. – Ты – охотник на темных тварей. Ходоки не убивают людей.
– Это было раньше. Но ты сам сказал, что теперь я другой. Да и человек ли ты?
Кочерга достаточно раскалилась. Глеб достал ее из печи и повернулся к дознавателю.
– Попробуешь закричать, засуну тебе кочергу в пасть, – предупредил он.
Раскаленный докрасна конец кочерги приблизился к лицу Негоды.
– Хорошо! – хрипло выдохнул старший дознаватель, с ужасом глядя на орудие пытки. – Хорошо, я скажу!
Глеб медленно отвел кочергу от его лица.
– Не нравится мое угощение? – усмехнулся он. – Странно. Я слышал, ты очень любишь подчевать им других. Ну, а теперь отвечай: где моя ольстра?
– Твоя ольстра в соседнем доме, – хрипло выговорил дознаватель. – За молодческой, под самой крышей. Но знай: она под замком, а ключи есть только у князя Добровола и у начальника охоронного дозора.
– Я вышибу дверь, – сказал Глеб.
– Раньше охоронцы вышибут тебе мозги.
Глеб опустил голову и задумался. Он не рассчитывал, что вернуть ружье будет просто. Однако излишние сложности ему тоже ни к чему. Стоит ли игра свеч?
Воспользовавшись задумчивостью ходока, Негода осторожно сунул руку под скамью, нащупал закрепленный на скобах острый нож и бесшумно вынул его из пазов. Взгляд его отвердел, а на щеках вздулись желваки. Один удар должен был решить дело. Старший дознаватель слегка отвел руку, нацелившись в левый бок ходока, чтобы ударить сильно и наверняка.
Нож, сверкнув в свете восковых свечей, стремительно понесся к цели, но не достиг ее. Глеб молниеносно обернулся, отбил руку ката от своего бока, выхватил кинжал и с размаху всадил его Негоде под кадык.