«Он сгорел? Что случилось? Когда вы сказали «трагический», вы не имели в виду, что кто-то убит?»
«Господи, нет. Все выбрались нормально. В доме были только Форресты, Джонни Радд с женой, которые смотрели за домом и садом, и старая миссис Рэг. Но это была та еще ночка, уж поверьте. Огонь было видно из Беллинджема».
«А вы там были? Это ужасно».
«Нельзя было почти ничего сделать. Когда туда добрались пожарники, все уже сгорело. — Он поговорил еще об этой сцене, описывая ее четкими штрихами, а потом продолжил: — Все началось в спальне миссис Форрест. Ее пудель всех переполошил, и Форрест поднялся. Кровать уже горела. Он сумел стащить с жены одеяло, она была без сознания, и он снес ее на руках вниз. По-моему, им чертовски повезло, что они получили страховку. Говорили о пустой бутылке из-под бренди в ее комнате, о снотворных таблетках, о том, что уже однажды был маленький пожар, и Форрест запретил миссис Рэг курить ночью в комнате. Но разговоры всегда есть, когда происходит нечто подобное, и видит Бог, про Форрестов много сплетничали… Разные были слухи. Всегда бывают, когда муж и жена не ладят. Он мне всегда нравился, да и не только мне, но старуха, миссис Рэг, всячески поносила его перед всеми, кто соглашался слушать. Она присматривала за Кристал Форрест с тех пор, как та решила быть инвалидкой, а язык у нее был как яд».
«Решила быть — странная формулировка».
«Уж поверьте, Кристал Форрест была чертовски странной женщиной. Как вообще мог мужчина… Впрочем, говорят, он женился на ней из-за денег. Скорее всего, так и было. Если это правда, то он с лихвой расплатился за каждое пенни, бедный дьявол. А к тому же и не так много было денег. Точно знаю, что после пожара они жили в основном на страховку и на то, что он получил за лошадей. Они отправились во Флоренцию, купили маленькую виллу. Когда Кристал стало хуже — она окончательно рехнулась, надо полагать, он повез ее в Вену. Она кочевала из одной психиатрической клиники в другую, они, конечно, назывались очень модно и прилично. На это и ушли все деньги. Когда Форрест вернулся из Австрии, чтобы распродать остатки, ничего уже и не оставалось».
«Он, значит, вернулся?»
«Нет, сейчас его здесь нет. Вернулся только, чтобы все продать. Там теперь лесничество, и они, черт их дери, сажают еще деревья. В этом-то все и дело. Если бы я мог получить хоть часть…» Он умолк.
«Все и дело?»
«Не обращайте внимания. На чем я остановился? А, да, Холла больше нет и не будет, сады дичают. Но Радды, пара, которая работала в Холле, переехали на другую сторону парка к западному охотничьему домику и конюшням. Джонни там хозяйничает, а когда Форрест приезжал в прошлом году, они опять привели в порядок сад, и он вроде сейчас окупается. Им помогают местные мальчики».
Крайне привлекательный молодой человек не смотрел на меня, говорил мечтательно и не сосредоточенно. Он так поднимал подбородок и выпускал длинные струи дыма, будто знал, что я за ним наблюдаю.
«А мистер Форрест? — спросила я лениво. — Он все время живет в Италии?»
«Мм? В Италии? А, да, я говорил, у него дом недалеко от Флоренции. Сейчас он там, а здесь всем распоряжаются Джонни Радд, лесничество… и Вайтскар. — Он довольно улыбнулся. — Ну и как вам нравится отечественная история, Мери Грей? Падение Дома Форрестов. — Потом упрекнул, поскольку я не реагировала: — Вы вообще не слушали!»
«Слушала, правда. Вы хорошо рассказывали». Я не добавила, что чувств и симпатии в его рассказе о трагической судьбе нравившегося ему человека меньше, чем в газетной заметке. В его изложении эпизод выглядел крайне удовлетворительно. За исключением странного замечания по поводу лесопосадок. И еще он говорил так, будто уверен в моем крайнем внимании и интересе к любой детали. Хотела бы я знать, почему.
Хоть у меня и были некоторые подозрения, я не собиралась выяснять, права я или нет. Я огляделась в поисках сумочки. Он быстро спросил: «Что такое?»
Сумочка лежала у подножия стены, я подняла ее. «Пора идти. Совсем забыла о времени. Автобус…»
«Но вы еще не можете уйти! Все так интересно! Если ваша прабабушка знала про Форрест, это может значить…”
«Очень может быть. Но все равно пора идти. В воскресенье вечером мы работаем. — Я встала. — Извините, но ничего не поделаешь. Мистер Винслоу, было очень интересно вас встретить и я…»
«Послушайте, вы не можете так уйти! — Он тоже поднялся, будто собирался вцепиться в меня руками и с трудом себя удерживал. Улыбка исчезла. Он говорил быстро и взволнованно. — Я серьезно. Не уходите. У меня машина, я отвезу вас».
«Мне и в голову не придет вас об этом просить. Нет, действительно, это…»
«Только не говорите опять, что это было «интересно». Это гораздо более того. Это важно».
Я вытаращила глаза. «Что вы имеете в виду?»
«Я говорил. Это не случайность, это суждено».
«Суждено?»
«Судьба. Фатум. Рок. Кисмет».
«Абсурд. Нелепость. Глупость. Ерунда».
«Это не абсурд. Случилось не просто странное событие. Мы не можем разойтись в разные стороны и все забыть».
«Почему бы и нет?»
«Почему бы и нет! Потому что… Черт возьми, не могу объяснить, не успел подумать. Но в любом случае скажите, где вы работаете. — Говоря, он лихорадочно шарил по карманам и наконец вытащил на свет использованный конверт и карандаш. Когда я не ответила, он резко поднял голову. — Ну?»
Я сказала медленно: «Простите, тоже не могу объяснить. Но… Не хотела бы».
«В каком смысле?»
«Просто я бы предпочла, как вы сказали? Разойтись в разные стороны и забыть об этом. Извините. Пожалуйста, попытайтесь понять».
«Даже и не начинал понимать! Совершенно очевидно, что ваше сходство с Аннабел Винслоу не случайно. Ваши предки отсюда. Я не шутил, когда сказал, что вы моя кузина».
«Может быть и так. Но неужели до вас не доходит? Разрешите говорить прямо. Вайтскар, Винслоу и все остальное, может быть, и значат очень много для вас, но с какой стати они должны значить что-то для меня? Я существовала сама по себе достаточно долго, и мне так нравится».
«Работать в кафе? Делать что? Прислуживать за столом? Принимать деньги? Мыть посуду? Вам? Не дурите!»
«Вы слишком много значения придаете нашему воображаемому родству, не так ли?»
«Хорошо. Извините, что был груб. Но говорил искренне. Вы не можете просто уйти и… В конце концов, вы сказали, что у вас нет денег».
«Вы… И ответственность перед членами семьи воспринимаете очень серьезно, да, мистер Винслоу? Я что, должна понимать это так, что вы предлагаете мне работу?»
«Знаете, а я мог бы… Да… — Он засмеялся. — Кровь гуще, чем вода, Мери Грей».
Думаю, мой голос достаточно точно выражал мою растерянность: «Вы очень добры, но в действительности… Вы вряд ли можете думать, что я поддержу ваши фантазии, даже если наши семьи и действительно были связаны сто или больше лет назад. Нет, спасибо большое, мистер Винслоу, но я тоже говорила искренне. — Я улыбнулась. — Знаете, вы, скорее всего, просто плохо подумали. Представляете, какая произошла бы сенсация, если бы я появилась в Вайтскаре вместе с вами? Вам это приходило в голову?»
Он ответил очень странным голосом: «Как ни странно, да».
На секунду наши глаза встретились. У меня возникло странное ощущение, что мы читаем мысли друг друга. Я сказала резко: «Должна идти. Правда. Пожалуйста, давайте это так и оставим. Не буду вас раздражать и опять говорить, что мне было интересно. Это было редкостное ощущение. Но не сердитесь, если я скажу, что не хочу его продлевать. Это правда. Спасибо за предложенную помощь. Вы очень добры. И до свидания».
Я протянула руку. В этой обстановке и после того, что произошло, жест казался весьма нелепым, но казалось, он поможет прекратить разговор и даст возможность удалиться. К моему облегчению, молодой человек, хоть и не сразу, решил больше не протестовать. Принял мою руку, будто признал поражение. «До свидания, Мери Грей. Очень жаль. Желаю всего наилучшего».
Уходя, я чувствовала спиной его взгляд.
Глава вторая
Когда раздался стук в дверь, я поняла, кто это, еще до того, как подняла глаза от чемодана.
Хозяйки, миссис Смитсон, не было дома, но даже не зная этого, я бы не перепутала неуверенный, почти нервный стук с ее мощными ударами. Совершенно ясно, будто мощная полированная дверь превратилась в стеклянную, я представляла, кто за ней стоит — крепкая, одетая в коричневое женщина, которая последние три вечера сделала пребывание в кофейне Касбаха почти невыносимым. Она изучала мое лицо так внимательно, будто вся ее жизнь зависела от того, запомнит ли она меня в малейших подробностях. Одна из девушек у прилавка Эспрессо сказала: «…как кинорежиссер в поисках новой звезды». А я предположила: «Она думает, что знает меня, и собирается с силами, чтобы заговорить».