«Потом, потом, – вертелось у нее в мозгу. – Все потом».
Она заметила, что дрожит, зубы ее выбивали дробь. Заверещал мобильник. Вера окоченевшими пальцами выхватила трубку.
– Да!
– Вера, это Динара. Я в пяти минутах от вас. Зайдите в помещение.
– Мне не холодно.
– Зайдите. Замерзнете!
Телефон замолчал. Вера толкнула дверь, та поддалась с трудом. Она зашла в темный предбанник. Нос и щеки онемели, и Вера принялась растирать их. Вскоре с улицы донесся сигнал автомобиля. «Динара», – подумала Вера. Она продолжала стоять, приложив к лицу ладони.
Снаружи послышались шаги. Дверь распахнулась.
– Вот и я. – Нос и подбородок Динары были обмотаны шарфом. – Скорее, идемте. – Она взяла Веру под руку и почти что потащила за собой.
У крыльца стоял «жигуленок» пятой модели.
– Ну и намело! – Динара включила зажигание. – Если так будет всю ночь, завтра утром не проедешь. Гузель нас ждет с чаем, она треугольников напекла. Вы где пропадали-то? Все в кремле? – Она говорила коротко, отрывистыми фразами, сильно упирая на «о».
– Да, там, и не только, – уклончиво ответила Вера.
Динара искоса глянула на нее, но ничего больше не сказала. Жигуленок взревел и тронулся с места.
11
– Ну, слава Богу, наконец-то! – Гузель смотрела на обсыпанных с ног до головы снегом девушек. – Однако, и гулена вы, Верочка. Понравился город?
– Понравился. – Вера потопала ногами и вошла в чистенькую прихожую.
Динара позади нее стояла неподвижно и молча.
– Динарка, а ты что же? – спросила ее Гузель. – Оставайся у нас, чай будем пить.
– Нет, я поеду. У меня дел много.
Гузель покачала головой.
– Знаем мы твои дела. Опять всю ночь за компьютером просидишь. Пожалела бы себя, одни глаза остались.
Динара упрямо дернула плечом.
– Что ты с ней будешь делать, – пожаловалась Вере Гузель Кабировна. – Смотри хоть, осторожно в дороге. На дворе такая круговерть, дальше полуметра от себя ничего не видать. Въехать в кого-нибудь – раз плюнуть.
– Типун вам на язык, – сухо проговорила Динара. – Ладно, я пойду. Спокойной ночи.
Она побежала вниз по лестнице. Вера принялась снимать пальто. Только сейчас она вспомнила о том, что хотела позвонить Кобзе. Самое время, пока он спать не лег.
– Дайте, пожалуйста, телефон, – попросила Вера Гузель.
Та принесла ей трубку.
– Вы идите к себе, вам там будет удобней. А как поговорите, приходите на кухню, ужинать.
Вера кивнула и ушла в свою комнату. Голова у нее слегка кружилась, тело было невесомым и легким, казалось, подпрыгни она и тут же взлетит. Вера набрала столичный код и номер начальника. Раздались долгие гудки. Трубку никто не брал. «Неужели спит?» – не поверила Вера. Она глянула на часы – половина одиннадцатого. Рановато даже для такого ярого блюстителя режима как Кобзя. Вера сделала еще пару попыток, и все без результата. «Ладно, позвоню завтра», – решила она. Ее мучила жажда, хотелось обещанного Динарой чаю. Она переоделась в домашнее и выглянула в кухню.
Гузель и ее муж сидели за столом и мирно беседовали. На холодильнике в углу дремал пушистый кот, которого утром Вера не заметила.
– Как его зовут? – поинтересовалась она.
– Батыр. – Гузель пододвинула Вере табурет. – Садитесь, мы вас заждались. Дозвонились в Москву?
– Нет, к сожалению. Дома никого нет. Попробую завтра.
– Что ж, завтра, так завтра, – согласилась Гузель.
Она налила Вере чаю, положила на тарелку пирогов и горячей картошки с растопленным сливочным маслом. Вера ела и впервые за долгие годы испытывала огромное наслаждение от еды. Она по-волчьи проголодалась, несмотря на ужин в ресторане. Гузель смотрела на нее пристально и внимательно, слегка наклонив голову.
– Вы в Москве с мужем живете?
Вера едва не поперхнулась.
– С мужем.
– А дети есть?
– Нет, детей нет.
Гузель понимающе кивнула и проговорила со вздохом.
– Вот и у нас тоже нет. Бог не дал. Одни мы с Камилем, только и радости, что Батырчик. Да, моя умница, да, солнышко? – обратилась она к коту.
Тот, услышав ласковый тон, приоткрыл глаза, потянулся передними лапами и громко замурлыкал.
Еще сегодня утром слова Гузель причинили бы Вере боль, но сейчас к своему удивлению, она ничего не почувствовала. От еды и горячего чая ее разморило, глаза слипались.
– Да она спит на ходу, – засмеялся Камиль. – Сейчас со стула упадет.
Вере стало стыдно. Она попыталась сделать над собой усилие и стряхнуть дрему, однако у нее ничего не вышло.
– Шутка ли, – сочувственно произнесла Гузель. – Утром рано с поезда на работу, потом столько часов по морозу болтаться. Заснешь тут. Вы не стесняйтесь, Верочка, мы еще почаевничаем, в другой раз. А сейчас ложитесь. Завтра в семь вставать.
Вера поблагодарила хозяев и ушла к себе. Разобрала постель, потушила свет и улеглась. Но только она закрыла глаза, как сон ветром сдуло. Вновь и вновь она переживала то, что происходило два часа назад. Ей казалось, Рустам рядом, она ощущала на своем теле его горячие руки, чувствовала запах его одеколона. Вера ворочалась на постели, переворачивалась с боку на бок, обнимала подушку, утыкалась в нее лицом. «Люблю тебя, люблю тебя, я люблю тебя…» Она шептала эту фразу десятки раз и сама понимала ее бессмысленность и глупость. Как она может любить его – совершенно чужого, незнакомого человека, у которого есть семья, жена, дети, который имел ее сегодня, как имеют потаскуху – в гостиничном номере, на казенной постели. Кто она для него – одна из многих, лица которых он давно забыл, да и не старался запомнить. И все-таки, несмотря на это – он дал ей счастье, настоящее счастье, а не то, что она привыкла им считать, живя с Митей.
Вера облизала сухие, потрескавшиеся губы, укрылась с головой одеялом и попыталась представить, каким будет ее завтра. Завтра он приедет за ней. Увезет с собой. И тогда, может быть, она спросит его… Нет, не спросит. Зачем спрашивать, если ответ и так ясен? Она просто забудет обо всем, будет ловить мгновения, пока они рядом – эти мгновения для нее больше, чем вся жизнь, чем ее прошлое и будущее.
12
Назавтра Вера, наконец, дозвонилась Кобзе. Тот был очень доволен полученной информацией и велел обязательно ознакомиться со всеми проектами кафедры. Динара отвела Веру в бухгалтерию и показала образцы договоров, с которых надлежало снять копии и срочно отправить в столицу. Потом они до обеда сидели в лаборатории, а после обеда Динара вдруг предложила почитать ее кандидатскую. Вере было интересно, да и приятно, что строптивая и гордая Динара настолько прониклась к ней, однако, она боялась пропустить Рустама. Пришлось выдумывать несуществующую головную боль, причем Вера ясно видела, что Динара поверила ей не до конца.
Но ей уже было все равно. Точно в четыре она стояла на крыльце института, напряженно вглядываясь в заснеженную даль. «Форда» все не было, и Веру охватили тягостные предчувствия. Значит, Рустам забыл о ней. Попользовался один раз и выбросил на помойку, как ненужную вещь. Что ж, поделом ей, дуре, сама виновата. Разве нормальная, уважающая себя женщина, позволит такое поведение?
Пока она раздумывала, как быть, возвращаться к Динаре или ехать домой, зазвонил мобильный. Вера вздрогнула и выхватила телефон из сумочки.
– Да, слушаю!
– Вера? – Это был голос Рустама. Она не могла спутать его ни с чьим другим, ни при каких обстоятельствах.
– Да, я. – Сердце моментально принялось отбивать удары, точно молот по наковальне. Ну да, ведь она сама дала ему номер, вчера в ресторане!
– Ты уже освободилась? – спросил Рустам.
– Да, – повторила Вера в третий раз, как заведенная.
– Ждешь меня?
– Жду.
– Я сейчас буду. Минут через пятнадцать. Не удалось вырваться с совещания. Ты прости, не обижайся.
– Я не обижаюсь.
В трубке стало пусто. Вера спустилась с крыльца и побрела куда-то в сторону, наугад, по узкой и безлюдной улице. Все лучше, чем стоять на виду у всех и ждать, пока ее застукает Динара или Гузель с Рубином.
Она дошла до ближайшего гастронома, зашла вовнутрь и с преувеличенным вниманием оглядела прилавки. Пожилая продавщица покосилась на нее с недоумением.
– Будете брать что-нибудь?
Вере стало неловко, она купила пару шоколадок и какое-то интересное печенье, явно местного производства. «Отнесу Гузель к чаю», – решила она и посмотрела на часы. Прошло только десять минут. Возвращаться назад и мерзнуть на крыльце Вере не хотелось. Что-то подсказывало ей, что Рустам опоздает больше, чем на пятнадцать минут – слишком виноватым был у него голос. Видно совсем недавно выехал с работы.
Она еще побродила по магазину и затем вышла на улицу. В конце нее у поворота ярко светили автомобильные фары. Приехал!
Ноги сами перешли на бег. Вере снова казалось, что ее несет над землей, над белым, утоптанным тротуаром, а за спиной трепещут, полощутся по ветру крылья.