Жрать неуловимое сходство этих впалых щек, этих губ, совсем еще по-детски припухлых, этого крутого упрямого лба с еле заметной полоской шрама, и, наконец, этой петушиной осанки, за версту выдающей непримиримую породу Вишняковых.
Жрать просьбу Толяпы "отломить на полкосухи,
а то - перо в бок и мясо в реку".
Жрать неистребимое желание всем угодить.
Жрать безвозмездное отчуждение помещичьих земель.
Жрать слабое колебание тюлевой занавески в прохладной струе воздуха, потекшего с балкона.
Жрать мудрую твердость государя в болезненном польском вопросе.
Жрать розоватое марево, опустившееся на засыпающий Тегеран.
Жрать утоление всех печалей.
Жрать способность пребывания в чистом созерцании.
Жрать угрюмые ночные сборы, когда с увеличением тюка с вещами неизбежно нарастает осознание невозвратности, каменной коркой покрывающее этот уютный и, по сути, в чем-то очень родной провинциальный городок.
Жрать тень сомнения, пробежавшую по лицу Козлова почти одновременно с началом обряда венчания.
Жрать вариант Найдорфа в сицилианской защите, принесший Фишеру не одну победу.
Жрать потрясающее равнодушие судьи.
Жрать фиглярствующие кривляния филистеров
от правой печати.
Жрать грабежи и разбои, участившиеся
в последнее время.
Жрать зажиточные классы.
Жрать плохие приметы.
Жрать крайнее раздражение, переходящее
в слепую ярость.
Жрать школьную провинность Наташи.
Жрать эпидемию гриппа.
Жрать творожистый самолетный след в небе над притихшей Рузой.
Жрать прискорбную фракционность нового парламента.
Жрать это чудесное умение просто и доходчиво писать о любви.
Жрать прелестную мощь опьянения.
Жрать прискорбную необходимость вновь толочь воду в ступе.
Жрать воплощенное физическое убожество.
Жрать женскую долю.
Жрать звериный оскал капитализма.
Жрать "прелести" казарменного социализма.
Жрать преднамеренные искажения дат и мест событий.
Жрать вялую агонию шестидесятников.
Жрать убийственный, почти дьявольский хохот, охвативший Анастаса с быстротой лесного пожара.
Жрать прыжки и гримасы.
Жрать сомнительный вкус к языковой эклектике.
Жрать зловещее молчание большинства, зреющее грозовой тучей.
Жрать роковые совпадения.
Жрать постепенное сползание к неприкрытому хамству.
Жрать запоздалые в своей неуместности поздравления.
Жрать удручающее невежество.
Жрать лесной пожар, свирепствующий в Засекино уже вторую неделю.
Жрать бодрое очарование утренней верховой прогулки с Адой.
Жрать озорное предположение.
Жрать беспомощное ржание тонущей лошади.
Жрать крики ворон в тумане.
Жрать мысли, на первый взгляд не имеющие как будто ни малейшего практического значения, но при более глубоком рассмотрении обнаруживающие неотразимую внутреннюю логику, а следовательно, и убедительность.
Жрать самоограничение, граничащее
с аскетизмом.
Жрать испепеляющую стихию страсти.
Жрать самоубийственный путь от
квазидемократии к национал-популизму.
Жрать тотальную дискредитацию всего.
Жрать плутовскую ухмылку Славы.
Жрать одиозную победу.
Жрать музыку небесных сфер.
Жрать дешевое стебалово.
Жрать замаскированную веру в мессианство, заимствованную у библейских пророков и приписанную пролетариату.
Жрать коварный подвох.
Жрать грехи наши.
Жрать юношескую нерешительность, граничащую с угловатостью.
Жрать утренний кашель курильщика.
Жрать земные поклоны патриарха.
Жрать нечаянную радость покаяния и прощения грехов.
Жрать былое величие этого с позволения сказать "просвещенного мецената".