– Это немало, сир, – покачал головой Робер.
– Воистину так, – согласился глава Ордена. – Я достаточно ответил на твои вопросы, теперь ты удовлетвори мое любопытство.
– Да, сир, – молодой рыцарь склонил голову.
Ему пришлось ответить на множество вопросов, многие из которых вызывали недоумение. Робер должен был рассказать о предках, о землях, принадлежащих семье, о том, сколько мюидов зерна и сестариев вина в год они приносят. Особый интерес у магистра вызвало то, не состоял ли кто-либо из близких Робера под церковным отлучением, нет ли у него родни среди госпитальеров или монахов.
Вопросы следовали один за другим, отвечать на них надлежало быстро, и к концу этого своеобразного допроса Робер взмок так, словно в полном доспехе бегом взбирался на вершину крутой скалы.
– Что же, – проговорил магистр, скупо улыбаясь, – ты держался достойно. Клянусь Святой Троицей, и я бы не мог ответить лучше!
Робер вздохнул и расслабился. Как оказалось, рано.
– Скажи-ка юноша, – обратился к нему де Майи голосом равнодушно-спокойным. – Почему ты пялишься на меня с таким обожанием, словно я сама Матерь Божия, явившаяся тебе во плоти?
– Ну, – нормандец ощутил, что по детски, неудержимо краснеет. – Вы же – герой. Магистр Ордена… лучший из рыцарей… вот… я…
– Можешь не продолжать, – магистр остановил Робера движением руки, и тому стало стыдно за свою невнятную речь. – Ты считаешь меня великим человеком. Так ведь?
Робер кивнул.
– Что же. Я тебя понимаю. Но ты не прав. Ни один магистр Ордена, ни один его командор или бальи не может быть великим, – на мгновение де Майи замолчал, словно вспоминая. – Однажды к Старцу Горы, главе ассасинов-убийц, явились посланцы от одного из мусульманских владык. Они привезли богатые подарки и просьбу убить тогдашнего магистра Ордена Храма – одного из главных врагов всех, верящих в Аллаха. Старец Горы подарки принял, но от убийства отказался. "Глупцы – сказал он послам. – Зачем убивать магистра, если они на следующий день изберут нового, ничем не хуже?".
Глава Ордена замолчал, испытующе глядя в лицо молодого рыцаря.
– Старец Горы был умным человеком, и он знал то, что ты, брат, обязательно должен понять, во имя Господа – сила Ордена не в отдельных людях. Она в их единстве!
Глава 5
28 мая 1207 г.
Левант, Иерусалим
– Ну что, брат Жак, ты принял решение, во имя Господа? – спросил Анри де Лапалисс, прикрывая за собой дверь. За ней остался Робер де Сент-Сов, только что выдержавший первое серьезное испытание в Ордене.
– Да, принял, вразуми меня Спаситель, – ответил магистр, устало потирая ладонями лицо. – Он парень разумный и верный. Я увидел его до дна, почти…
– Он что-то скрывает?
– Нет, это происходило помимо его воли, – глаза Жака де Майи загорелись. – Что-то скрыто в нем, спрятано за завесой искреннего благочестия. Он верит, и через этот полог не пробьется никто.
Рыцари перекрестились.
– Но в остальном – он достоин многого, клянусь Святой Троицей! – продолжил магистр, задумчиво водя рукой по расстеленной на столе карте. – Большего, чем разбить голову в первой же стычке с сарацинами. Я знаю, что один из твоих достойных товарищей [96] подвергся покаянию?
Анри вздрогнул. Он не переставал удаваться тому, что практически все, произошедшее в Ордене, очень быстро становилось известно магистру.
– Да, – ответил он почтительно. – Брат Гильом пострадал за свой старый грех.
– Возьми молодого Робера на его место, – проговорил Жак де Майи тоном приказа. – А брата Гильома мы оставим здесь, в монастыре. Брат Балдуин де Ивен оставил нас, удалившись в Орден Святого Лазаря [97] , вот брат Гильом пусть и займет его место.
– Да, сир, – Анри поклонился.
– А теперь о том, что касается тебя, – магистр почесал гладко выбритый подбородок, похожий на оголовье тарана. – Утром мы не успели обсудить этот вопрос. Место сенешаля тебя, насколько я понимаю, не привлекает?
– Да, сир.
– Тогда вот что. У нас до сих пор нет ни одного командорства в Заиорданье. А оно нам нужно – чтобы наблюдать за дорогами и, во имя Господа, исполнять миссию нашего Ордена – защищать паломников.
– И что, мы будем строить там замок? – спросил Анри, не очень понимая, к чему клонит глава Ордена. За годы отсутствия в Святой Земле он оказался вовне клубка интриг, которые плетутся в королевстве, и теперь не мог в них разобраться.
– Нет, – покачал головой Жак де Майи. – Я хочу уговорить короля, чтобы он согласился на то, чтобы замок Села был отдан нам. Точнее – тебе. Ты станешь командором Заиорданской провинции Ордена!
– А Жослен Храмовник? – поинтересовался де Лапалисс. – Он не будет против?
– Нет, – ответил магистр. – Бедуины настолько измотали его набегами, что он будет только рад отдать нам один из своих замков. Кроме того, он всегда хорошо относился к Ордену.
– Должно быть, из-за прозвища, – позволил себе пошутить Анри.
– Из-за него, – ответил глава Ордена без улыбки. – Мы обсудим твое назначение на совете магистра, а через неделю, после капитула, на котором будет утверждено твое избрание, мы едем в Наблус, к королю. Если все сложится удачно, возьмешь десятка два рыцарей и с королевским указом прямо оттуда направишься на юг, в Крак де Монреаль.
– Слушаюсь, сир, во имя Господа, – судя по тону магистра, время шуток прошло. Настало время приказов и действий.
3 июня 1207 г. Левант, Иерусалим
– Начнем же наш генеральный капитул, во имя Господа нашего, Иисуса Христа и Божией Матери, которая и положила начало нашему Ордену, – глухой и негромкий голос магистра без препятствий разносился по обширному залу, который вместил всех братьев монастыря, находящихся в Иерусалиме. Передние ряды блистали белизной рыцарских плащей, на задних скамьях все тонуло в черноте сержантских одеяний. – Вспомните, братья, все, что совершили вы с прошлого капитула, и если найдете вы в мыслях своих что-либо недостойное брата нашего Ордена, то встаньте и повинитесь сейчас. Властью, дарованной мне самим Апостоликом римским, я отпущу вам ваши прегрешения. Если же вы сокроете зло в сердце своем, то даже заступничество самой Матери Божией не спасет вас в будущем!
Никто не откликнулся на призыв. В зале царила полная тишина, издалека, с улиц Иерусалима, доносился городской шум.
– Надеюсь, что молчание ваше вызвано безгрешностью, – проговорил Жак де Майи, обводя зал внимательным взглядом, – а не постыдной для воина Храма, который воюет за самого Господа, трусостью.
Тишина осталась ненарушенной. Никто из братьев не отводил взгляда, на лицах рыцарей и сержантов читалось кроткое смирение, которое дается лишь полной уверенностью в своей правоте. Острый взор главы Ордена не мог отыскать на них признаков греха.
– Что же, братья, отрадно видеть такое, – магистр позволил себе улыбнуться. – И посему перейдем к делам Ордена.
Де Лапалисс, сидевший в первом ряду, вздохнул. Вчера, на совете магистра, объединяющем высших должностных лиц Ордена по эту сторону моря [98] , главе храмовников пришлось нелегко. Сенешаль и поддерживающие его командоры и бальи отчаянно возражали против основания новой провинции, упирая на то, что сил у Ордена не так много, что распылять их неразумно…
Но Жак де Майи сумел уговорить всех. Сейчас он пытался убедить в том же самом монастырь, чтобы тот одобрил предложенное решение. Без такого одобрения оно не будет иметь никакой силы.
– И прошу вас братья, во имя Господа и Матери Божией, не скрываясь, скажите капитулу все, что вы знаете о брате Анри де Лапалиссе, о том, достоин он или нет предлагаемой должности, – закончил краткую речь магистр, после чего сел.
Анри чувствовал себя так, словно в живот ему натолкали толченого льда. Он с удовольствие отказался бы от подобного командорства, если бы мог. Но орденская дисциплина, с годами въевшаяся в кровь и плоть, исключала даже мысль о подобном.
– Братья, позвольте мне, – взял слово маршал Ордена, Гийом из Шартра. – Брат Анри…
Де Лапалисс старался не слушать. Он знал, о чем примерно будут говорить братья. Они вспомнят годы его безупречной службы Ордену, бесстрашие и благоразумие в битвах, мудрость в управлении имуществом дома, отсутствие наказаний.
Шансов, что его кандидатуру отклонят, не было.