Базиль отпрянул от так называемого сына, как от больного проказой.
– Убери сейчас же, дура!
– Чего это? Сын твой, тебе и воспитывать…
Она опять попыталась всучить Базилю сверток с младенцем, но тот отскочил в глубь прихожей с резвостью спортсмена-прыгуна.
– С чего ты взяла, что он мой? – выкрикнул Базиль на скаку.
– Я как тебя увидела, сразу решила – ребеночка рожу. Вот и родила… – Кувалда покрепче обхватила сверток и начала заходить с фланга, загоняя Базиля в угол прихожей. – Только теперь поняла, что погорячилась… Мне в деревне тошно, а тут с ребенком тяжко. Так что придется тебе его немного у себя подержать, я его, может, потом заберу, а пока… – Она загнала Базиля в угол и взгромоздила ему на руки сверток с младенцем. – Бери!
Прижатый к стене пудовыми грудями, Базиль начал задыхаться. Конечно, можно было дать наглой бабе в лоб, но он никогда не бил женщин, поэтому легонько оттолкнул ее локтем и сипло спросил:
– А мне он куда?
– Девай, куда хочешь. Можешь даже в детдом отдать, мне все равно…
– Сама и отдавай! – рявкнул он, возвращая младенца в мамашины руки.
– Не могу! – плаксиво протянула она. – Кровинушка ведь родная…
Базилю спектакль стал надоедать, поэтому он ухватил Кувалду за воротник, встряхнул, после чего пинком отправил к двери.
– Катись отсюда вместе со своей кровинушкой, идиотка! За лоха меня держишь? Чужого пацана хочешь мне впарить?
– Твой он! Твой, Базик! – заверещала Кувалда. – Христом богом клянусь!
– Пошла вон!
– Не веришь? Тогда смотри! – И она сорвала с малыша одеялко, затем марлевый подгузник и сунула под нос Базилю круглую розовую задницу. – Смотри!
Базиль посмотрел. На левой ягодице имелось темное родимое пятно в форме сердечка. Голушкинская метка или, как говорил Васин отец Дмитрий Константинович, божье клеймо. Им клеймили всех мужиков рода Голушко, начиная от основателя династии Миколы и заканчивая Базилем.
– У тебя точно такое же! – выкрикнула Кувалда, хватая Базиля за мускулистую ягодицу. – И на том же самом месте! Я помню, ты мне говорил, что у всех твоих предком такое имеется, и что по нему баб на верность проверяли!
Да, было такое! Как рассказывал Васин отец, благодаря «метке» один раз был выявлен случай супружеской неверности, то есть жена его дяди, Олеся, умудрилась родить чистопопого пацана, за что была бита батогами и изгнана с хутора за блуд.
– Теперь ты веришь, что это твой сын? – не скрывая торжества, спросила Кувалда.
– Верю, – выдохнул Базиль, предварительно потерев пятно пальцем – вдруг нарисованное. – Только…
– Не похож на тебя? Так он и на меня не похож, потому что недоношенный! Но он отъестся, окрепнет, станет вылитый папка! Вылитый ты!
– Я его не возьму! – возвысил голос Базиль.
– Как, не возьмешь? Почему?
– Ты забыла, кто я? Я игрок. Меня в любой момент посадить могут. А мальчишку куда?
– В детдом, – не задумываясь, ответила Кувалда.
– Дура ты!
– Конечно, дура, иначе бы так не вляпалась! – Она положила хнычущего младенца на кресло и незаметно попятилась к двери. – Ты подумай, какая из меня мать!
– А какой из меня отец?
– Из тебя отличный отец получиться! Ты добрый, щедрый, заботливый! К тому же ты всегда можешь жениться, тогда у Митюши будет полная семья! А я? Разве меня кто с ребенком замуж возьмет?
– Я даже не знаю, чем его кормить!
– Это сейчас не проблема – в магазине смеси продаются! И пеленки с распашонками!
Последние слова Кувалда прокричала из подъезда, выскочив из квартиры с такой быстротой, что Базиль не успел ее перехватить.
– Мне пацан не нужен! – рявкнул он ей вслед. – Я выкину его в мусоропровод! Слышишь, в мусоропровод!
Но Кувалда не слышала, она неслась к двери из подъезда с такой скоростью, что свистело в ушах.
– Или отдам в детдом! Скажу, что нашел его на лестничной клетке!
Ответом ему был громкий хлопок подъездной двери.
Затем наступила гробовая тишина. И в этой тишине раздался еще один хлопок, но уже не такой громкий, затем по прихожей разнесся неприятный душок – это младенец обкакался.
Базиль с ужасом смотрел на ребенка, ожидая пронзительного крика, он знал, что дети поднимают ор сразу, как только «сходят в туалет», но этот малыш только поежился, сделал губы трубочкой и произнес «кхе», что на младенческом языке (Базиль потом научился его понимать) означало: «Я понимаю, что доставляю вам неудобства, но вы должны меня подмыть!».
В этот миг Василий Голушко понял, что ни в какой детдом он малыша не отдаст, а будет поднимать его сам.
Приняв это спонтанное, удивившее его самого решение, Базиль начал обдумывать свои дальнейшие действия. Первое, что он должен придумать, так это куда деть мальчика, пока он сам будет гастролировать. Второе, где найти для него кормилицу. Третье, более насущное, во что переодеть сыны, пока он не разорался – бельишка, как и подгузников, в довесок к чаду Кувалда не дала.
Единственный вопрос, над которым Базиль особо долго не раздумывал, был последним – финская футболка, мягкая, нежная, натуральная, а главное, новая (берег для прогулок по ялтинской набережной), как нельзя лучше подходила в качестве подгузника. А запеленать мальчишку можно в махровое полотенце. Насчет кормилицы также голову не ломал – Кувалда сказала, что сейчас можно в любом магазине детские смеси купить. Конечно, хотелось бы вскормить мальца на материнском молоке, чтоб здоровее был, но коль его мамаша оказалась такой непутевой, придется ему довольствоваться искусственным… Но вот на кого спихнуть пацана на то время, пока он, папаша, будет гастролировать, Базиль понятия не имел: родители его давно умерли, сестра уехала жить на Дальний Восток, брат на историческую родину – в Кременчуг, поближе к могилам предков и живым родственникам…
Пока Базиль напрягал мозги, Митя обкакался вторично, и на сей раз молчать не стал, так что пришлось молодому папаше прерывать размышления, бежать в ванную, дабы помыть младенцу попку теплой водой. После, соорудив из финской футболки подгузник и запеленав сына в полотенце, Базиль вернулся к своим думам. Выходило, что деть мальчика совершенно некуда, а помощи попросить не у кого. Не у дружков же своих многочисленных – засмеют! И не ехать нельзя – нужно деньги зарабатывать. И вообще, глупо заканчивать удачную карьеру только из-за маленького пятнозадого существа, свалившегося как снег на его чубатую голову. Но и бросать мальчишку на произвол судьбы тоже нечестно, как-никак родная кровь…
И в тот момент, когда Базиль совсем отчаялся, его осенило.
Баба Клава! Вот, кто ему поможет!
Эту семидесятилетнюю старушку Базиль знал уже несколько лет. Жила она в поселке Решетово, что на берегу Волги, куда он часто ездил на рыбалку – именно в ее ладном деревянном домике останавливался на ночь. Баба Клава обожала Базиля, по ее мнению, он очень походил на Клавиного погибшего в войну сына, и принимала его у себя с большой охотой. Женщиной она была доброй, душевной, животных любила, и детишек соседских и, что немаловажно, имела козу, чье молоко, как известно, очень малышам полезно. Именно к бабе Клаве Базиль и решил отвезти Митю.
Но сначала необходимо было закупить смесей, пеленок, погремушек и не забыть поменять билет на поезд (каталы на гастроли ездили только поездом, так как работа начиналась уже там) на более позднее число. А первым делом нужно накормить мальца – спокойный доселе, он начал требовательно чмокать губами и попискивать.
Смесь «Малютку» Базиль приобрел в ближайшем гастрономе, там же купил бутылку молока, две баночки яблочного пюре, кило манки, а наставления получил бесплатно – молодая продавщица снабдила симпатичного папашу нужными сведениями по приготовлению детского питания и режиму кормления, завершив лекцию игривым приглашением на чай. Естественно, Базиль обещал заглянуть, если выпадет свободная минутка, однако предчувствие ему подсказывало, что этой минутки в ближайшие сутки у него не окажется… Как в воду глядел!
Накормив Митю, Базиль кинулся стирать его пеленки, а, постирав, побежал на вокзал менять билет. Спящего мальчика пришлось оставить без присмотра.
Когда вернулся, сын по-прежнему посапывал, зато ночью даже не задремал. Кряхтел, гугукал, пускал пузыри, иногда покрикивал и ни в какую не соглашался лежать на кресле, только на руках. Мало того! Он загадил все имеющиеся в отцовском гардеробе хлопковые футболки – пеленки тот купить не успел, а постирать использованные не смог: руки были заняты.
Угомонился мальчишка только к утру, когда Базилю пора было вставать. Чуть живой от усталости Василий сполз с кровати, сварил очередную порцию питания, уложил мальчишку в дорожную сумку (чтобы соседи не увидели его с младенцем на руках), вызвал такси и покинул квартиру.
Всю дорогу до Решетово Митя спал. Не проснулся он и в доме бабы Клавы. Дрых, смешно надувая губы и морща лобик. А в это время его отец стоял на коленях перед старушкой и слезно просил приютить мальчика у себя.