Оставить старого товарища в таких руках было не по-товарищески, все равно что покинуть его на песчаной косе под угрозой утонуть во время прилива; даже хуже, потому, что волны казались менее страшными, чем эти арабские ведьмы.
Но что они могли сделать, вооруженные своими маленькими кортиками, против такого большого количества врагов? У тех у всех были ружья, мечи; было бы безумием попытаться освободить Билля.
А потому следовало предоставить моряка его судьбе. Молодые люди могли только молиться за него и, к сожалению, ничего больше!
Они должны были думать только о том, чтобы расстояние между ними и арабским лагерем стало как можно больше.
Молодые люди стали спешно советоваться. Они согласились с тем, что ничего не выиграют, возвратившись назад, как не выиграют ничего, уклонившись направо или налево. Другой дороги не было, другого решения нельзя было принять, оставалось одно — взобраться на гору, бывшую перед ними, и проползти возможно быстрее по ложбине.
Но все же у них оставалось еще одно средство — подождать, пока скроется луна. Эта мысль пришла в голову осторожному шотландцу, и его спутники хорошо бы сделали, если бы приняли ее; но они не хотели слушать его совета. Прием, оказанный Биллю в лагере арабов, внушал им слишком сильное желание удалиться как можно скорее от опасных соседей.
Колин на стал спорить. Он взял назад свое предложение, и все трое начали взбираться на холм.
Глава 7. СТРАННОЕ ЖИВОТНОЕ
На полдороге они остановились, потому что увидели странное животное, какого ни один из них еще не встречал.
Оно было не больше сен-бернара, хотя казалось длиннее. Оно имело собачьи формы, но голова у него была какая-то странная, широкая и четырехугольная; передние ноги гораздо выше задних, отчего вся спина его шла покато к хвосту.
Молодые мичманы отлично могли видеть животное, находившееся на самой вершине горы, к которой они направлялись. Луна сияла сверху — ни одно из движений животного не ускользало от них.
Оно ходило вдоль и поперек, подобно бдительному часовому, не слишком отдаляясь от вершины дюны.
Вместо того чтобы двигаться вперед, молодые люди остановились посоветоваться.
Нельзя сказать, что здесь не о чем было подумать. Животное, которое от лунного света, а также, быть может, и от страха, «у которого глаза велики», представлялось им величиной с быка, вовсе не было препятствием, которым можно было пренебрегать, в особенности если оно, как это казалось, не намерено было добровольно уступить им дорогу. Даже сам Гарри Блаунт почувствовал себя смущенным.
Если бы не было опасности в возвращении назад, быть может, наши смельчаки снова повернули бы в долину, но надо было идти вперед. Мичманы вытащили свои кортики и боевым строем двинулись к дюне.
Странное животное тотчас же исчезло, приветствовав их таким страшным хохотом, что не могло уже оставаться сомнения, какого именно зверя видят они перед собою.
Когда странное животное, угрожавшее преградить им дорогу, спряталось, мичманы перестали о нем думать и стали заботиться только о том, чтобы пробраться через дюну, не будучи замеченными из лагеря.
Они вложили кортики в ножны и продолжали осторожно подвигаться вперед.
Быть может, они выполнили бы свой замысел, не случись обстоятельства, которого они не могли предусмотреть: хохот странного четвероногого был услышан арабами и вызвал большое волнение в лагере. Многие из мужчин, узнав голос смеющейся гиены, взяли ружья и вышли поохотиться, рассчитывая на ее шкуру для украшения своих палаток.
Но когда они побежали в ту сторону, где слышали хохот, то увидели не гиену, а три человеческих существа, освещенные полным светом луны. По их одежде из синего сукна, желтым пуговицам и фуражкам арабы с первого же взгляда узнали в них моряков: не колеблясь ни секунды, все мужчины из лагеря бросились в погоню, испуская крики радости и удивления.