— Ладно, — сказал я, — Я все понял.
— Этого ты не поймешь, — мрачно заверила она.
Она секунду посидела неподвижно, затем произнесла:
— Когда я обернулась, то увидела, как он удаляется от меня.
Мне передался ее страх.
— Я не… — начал я слабо.
— Голова у него была обращена в другую сторону, но он все равно смотрел на меня!
Я сглотнул комок в горле. Я сидел, окаменев, поглаживая ее по руке и не сознавая того.
— Как это так, милая? — услышал я собственный вопрос.
— У него глаз на затылке.
— Детка… — произнес я.
Я посмотрел на нее — да-да, вынужден признать — в испуге. Такой полет фантазии кого угодно приведет в смятение.
Она закрыла глаза. Вырвала у меня свою ладонь и сцепила руки. Поджала губы. Я увидел, как из-под ее левого века выкатилась слезинка и побежала по щеке. Она совсем побелела.
— Я видела его, — произнесла она тихо. — Господи, помоги, я видела этот глаз.
Не знаю, почему я продолжал расспрашивать ее. Из мазохизма, наверное. На самом деле мне хотелось позабыть обо всем этом, сделать вид, что ничего не было.
— Но почему же мы никогда не видели его раньше, Рут? — спросил я. — Мы же видели его затылок много раз.
— Неужели? — сказала она. — Когда это?
— Милая моя, кто-нибудь должен был видеть. Ты же не считаешь, что никто и никогда не шел вслед за ним?
— У него волосы разошлись в стороны, Рик, — сказала она, — и, прежде чем я убежала, я увидела, как волосы сошлись снова, закрыв глаз так, что его стало не видно.
Я сидел молча. «Что тут скажешь?» — думал я. Что вообще можно сказать жене, когда она приходит к тебе и сообщает такое? Ты спятила? Ты сошла с ума? Или же доброе старое: ты слишком много работаешь? Вот только она не слишком много работала.
Хотя, может быть, и работала. Своим воображением.
— Так ты пойдешь со мной сегодня ночью? — спросила она.
— Хорошо, — сказал я ровно. — Хорошо, дорогая. А теперь пойди и приляг.
— Со мной все в порядке.
— Дорогая, иди и приляг, — повторил я твердо. — Я пойду с тобой сегодня ночью. Но сейчас я хочу, чтобы ты отдохнула.
Она поднялась. Пошла в спальню, и я услышал, как скрипнули пружины кровати, когда она села, потом подтянула ноги и легла на подушку.
Чуть позже я зашел, чтобы накрыть ее одеялом. Она смотрела в потолок. Я ничего ей не сказал. Сомневаюсь, что она хотела услышать что-нибудь от меня.
— Что мне делать? — спрашивал я у Фила.
Рут спала. Я украдкой выскользнул в коридор.
— А вдруг она действительно видела? — спросил он. — Разве такого не может быть?
— Да, может, — сказал я. — Но ты знаешь, что возможно и обратное.
— Слушай, тебе надо пойти вниз и взглянуть на дворника. Надо…
— Нет, — сказал я. — Мы ничего не можем сделать.
— Так ты пойдешь с ней в подвал?
— Если она будет настаивать, — сказал я. — Если нет, то не пойду.
— Слушай, — сказал он. — Когда пойдете, зайдите за нами.
Я посмотрел на него с интересом.
— Ты хочешь сказать, что вас это тоже коснулось? — спросил я.
Он посмотрел на меня как-то странно. Я увидел, как дернулось его горло.
— Не… не смотри так и никому не рассказывай, — сказал он.
Он огляделся по сторонам, потом снова повернулся ко мне.
— Мардж говорила то же самое, — сказал он. — Она уверяла меня, что у дворника три глаза.
После ужина я вышел купить мороженого. Джонсон как раз совершал обход.
— Ты работаешь сверхурочно, — заметил я, когда он зашагал рядом со мной.
— Есть сведения, что местные банды что-то затевают, — пояснил он.
— Никогда не видел здесь никаких банд, — отозвался я рассеянно.
— Но они есть, — заверил он.
— Гм.
— Как жена?
— Прекрасно, — соврал я.
— Она по-прежнему считает, будто дом служит прикрытием для чего-то иного? — засмеялся он.
Я сглотнул.
— Нет, — сказал я. — Я ее переубедил. Но мне кажется, она с самого начала просто разыгрывала меня.
Он кивнул, и на углу мы расстались. По неизвестной причине у меня всю дорогу до дома дрожали руки. И еще я все время оглядывался через плечо.
— Пора, — сказала Рут.
Я застонал и перекатился на бок. Она ткнула меня локтем. Я проснулся словно в тумане и машинально взглянул на часы. Светящиеся цифры сказали мне, что сейчас почти четыре утра.
— Ты хочешь идти сейчас? — спросил я, слишком сонный, чтобы проявлять обходительность.
Последовала пауза, от которой я окончательно проснулся.
— Я иду, — произнесла она спокойно.
Я сел. Посмотрел на нее в полутьме, сердце начало колотиться и бухать как барабан. Во рту и в горле пересохло.
— Ладно, — сказал я. — Подожди, я только оденусь.
Она была уже одета. Я слышал, как она готовит на кухне кофе, пока натягивал одежду. Шума не было. Я хочу сказать, она не гремела там посудой, как если бы у нее тряслись руки.
И говорила она связно. Но когда я взглянул в зеркало в ванной, то увидел в нем обеспокоенного мужа. Я умылся холодной водой и причесал волосы.
— Спасибо, — произнес я, когда она протянула мне чашку с кофе. Я стоял рядом с женой и впадал в панику на ее глазах.
Она не стала пить кофе.
— Ты проснулся? — спросила она.
Я кивнул. Увидел на кухонном столе фонарик и отвертку. Допил кофе.
— Хорошо, — сказал я. — Пошли выясним, что к чему.
Я ощутил прикосновение ее руки.
— Надеюсь, ты не… — начала она. Потом отвернулась от меня.
— Что?
— Ничего, — сказала она. — Нам пора идти.
Когда мы вышли в коридор, в доме стояла мертвая тишина. Мы были на пол пути к лифту, когда я вспомнил о Филе и Мардж. Сказал ей.
— Нельзя медлить, — возразила она. — Скоро уже рассветет.
— Хотя бы подожди минутку, посмотрим, встали ли они, — предложил я.
Она ничего не сказала. Просто осталась у двери лифта, пока я ходил в другой конец коридора и тихонько стучал в дверь их квартиры. Никто не открыл. Я оглядел коридор.
Она исчезла.
Сердце у меня упало. Хотя я по-прежнему был уверен, что в подвале нет ничего опасного, меня это испугало.
— Рут, — пробормотал я, направляясь к лестнице.
— Подожди секунду! — услышал я громкий голос Фила за дверью.
— Не могу! — крикнул я в ответ, спускаясь по ступеням.
Оказавшись в подвале, я увидел открытый лифт, из которого лился поток света. Пустой.
Я огляделся вокруг в поисках выключателя, но не увидел ни одного. Пошел по темному коридору так быстро, как только мог.
— Милая! — встревоженно шептал я, — Рут, где ты?
Я обнаружил ее стоящей у двери в стене. Дверь была открыта.
— И вот теперь прекрати вести себя со мной так, словно я ненормальная, — произнесла она холодно.
Я разинул рот и ощутил, как к щеке прижалась ладонь. Моя собственная. Она была права. Там была лестница. И ярко освещенная до самого низу. Я услышал звуки. Металлическое позвякивание и странное жужжание.
Я взял ее за руку.
— Прости меня, — попросил я. — Прости.
Ее рука окаменела в моей.
— Ничего, — сказала она. — Сейчас это неважно. Во всем этом есть что-то странное.
Я кивнул.
— Потом, — сказал я, поняв, что кивка она в темноте не увидела.
— Пойдем вниз, — сказала она.
— Мне кажется, не стоит этого делать, — возразил я.
— Но мы же должны выяснить, — произнесла она таким тоном, как будто бы мы были ответственны за раскрытие этого дела.
— Но там внизу может кто-то быть, — сказал я.
— Мы только посмотрим, — сказала она.
Она потащила меня за собой. И наверное, я был слишком пристыжен, чтобы не пойти. Мы двинулись вниз. И тут меня осенило. Если она оказалась права насчет двери в стене и этих механизмов, должно быть, она права и насчет дворника, должно быть, у него в самом деле…
Я ощутил себя несколько выпавшим из реальности. Седьмая Ист-стрит, снова напомнил я себе. Многоквартирный дом на Седьмой Ист-стрит. Все настоящее.
Но я так и не смог убедить себя до конца.
Мы остановились внизу лестницы. И я молча смотрел. Механизмы, точно. Фантастические машины. И пока я смотрел на них, до меня начало доходить, что это за машины. Я и сам читал кое-что научное, но не фантастику.
У меня закружилась голова. Трудно быстро осознать подобное. Выйти из кирпичного дома и попасть в… в хранилище энергии. Я был сражен.
Не знаю, сколько мы там простояли. Но внезапно я понял, что нам надо выбираться отсюда, сообщить о происходящем.
— Идем, — сказал я.
Мы двинулись вверх по ступеням, и мой мозг сам работал как машина. Выдавая идеи, быстро и неистово. Все до единой безумные, все до единой приемлемые. Даже самые ненормальные.
И когда мы уже шли по коридору в цокольном этаже, мы увидели, что на нас движется дворник.
Было все еще темно, хотя в окна и начал проникать первый утренний свет. Я схватил Рут за руку, и мы метнулись за каменную опору. Мы стояли, сдерживая дыхание и прислушиваясь к звуку приближающихся шагов.