— Там ночуют гости, которые пожелали отдохнуть в Доме несколько дней! — пояснил Луне Шык, когда они уселись за стол, а Хозяин ушел, чтобы распорядиться по поводу еды и питья. Волхв выглядел веселым и довольным, он не оглядывался, раскрыв рот, как Луня, но с радостью узнавал уже однажды виденное, словно бы убеждаясь, что все это было, было на самом деле… Спохватившись, волхв дернул Луню за рукав:
— Луня, гости у Корча из разных народов! Разные народы — разные обычаи! Поэтому не глазей на них попусту, какие бы диковенные одежы они не носили, и как бы диковенно они себя не вели! Понял? А то потом беды не оберешься!
Луня понял. Конечно, любопытно поглядеть иноземцев, но раз не оберешься, то анчута с ними, буду смотреть на стены да потолок дивной горницы…
Вскоре на столе перед оголодавшими путниками стали появляться блюда, мисы, корчаги и горшки со снедью. Чего тут только не было! Запеченая птица, пласты жареного мяса, вареные языки и копченое сало, свежесоленые грибы, моченые ягоды, резаная зелень, свежеиспечные караваи жита, жаренные в масле лепехи, кувшины и ендовы с квасом, медом и взварами. Но не обилие еды поразило Луню, а женщины, что подносили ее.
Шык уже успел сказать ученику, что у Старого Корча есть три сына, которые взяли жен из разных народов. Женщины нарожали Корчу внуков, и теперь в Доме живет большая семья, и кровь ее не принадлежит ни родам, ни какому другому племени. Луня был готов, что увидит чудных людей, но вид чужеземных родствениц Корча потряс его, не видевшего в жизни, кроме корья да беров, да и тех в горячке боя, больше никого чужого, до глубины души.
Всего к столу путников подходили три женщины, различные и обликом, и одеждой. Одна, уже в годах, имела черные, как смоль, волосы, убранные под кожаную квадратную шапочку, шитую бисером, на ее белом, словно точеном из кости, лице с огромными грустными глазами, казалось, навеки поселилась печаль.
У другой, помоложе, были буйные кудри, рыжие, как осенние листья, перевитые лентами и шнурами, широкое, доброе лицо улыбалось, налитое тело под простороной рубахой, расшитой узорами, казалось слепленным из житного теста. Третья, совсем молодая, пожалуй, ровня Луне, тоненькая, как тростинка, коротко стриженная, словно отрок, в кожаном сарафане поверх шерстяной вязанной кофты, быстро стрельнула на Луню глазами, и тут же потупила взгляд, поставила на стол блюдо с рыбой и проворно убежал к очагу. Убежала, а Луню словно дротом пробило — сердце забилось часто, руки-ноги захолодели, в ушах зазвенело — никогда еще такой пригожей девки ученику волхва из рода Влеса всречать не приходилось…
— Луня! — Шык уже оторвал от печеной утки ножку и теперь толкал ногой ученика: — Ты чего остолбенел-то? Ешь давай, а то Хозяин обидется! Тут ломаться нечего, давай-давай! Еще успеешь на девок насмотреться!
Луня, очнувшись, уткнулся носом в мису с похлебкой. Ломаться он и не собирался — давненько не ел по настоящему, последнее время все больше пахнущая дымом зверина да дичина попадал Луне на зуб, и парень, вооружившись ножом да ложкой, взялся за еду…
Ели долго и обстоятельно, словно после продолжительного поста. Время шло, попросыпались остановившиеся на ночлег гости, кое-кто уже выходил из своих комнат, спускался в горницу. Луня крепко помнил наставление Шыка, по сторонам особо не глазел, но любопытство все же заставляло его нет-нет да и окинуть взором сидящих за соседними столами.
Да, зело причудливо устроен мир, если уживаются в нем столь не похожие ликами, одежой и обычами люди! Луня скользил взглядом по сидящим за столами представителям разных племен и народов, и удивлялся.
Вот двое кряжистых бородачей в овчинах, с огромными кривыми ножами за поясами, рвут на части жаренного кабанчика. Вот несколько худых темнокожих людей в белых, как снег, накидках, с тяжелыми серьгами в ушах, ровно они не мужи, а девки, тянут из глиняных кружек горячее молоко, вот одетые в кожанные кафтаны и бронзовые брони меднокожие… этих Луня знает, это ары, видом похожи они на убитого у Синего камня соплеменника. А там, дальше, вовсе какие-то дикие — одежда из рыбих кож, волосы зеленью травяной крашены, на шеях ожерелья из звериных клыков…
Тут Луня смутился — нашел диких, а сам-то! У самого-то ожерелье и вовсе из человеческих пальцев сделано! Удружил волхв, нечего сказать! Может снять его потихоньку?
Луня потянул левой рукой через голову страшный оберег, но Шык, не глядя, поймал его руку, молвил только:
— Не надо, пригодится еще!
Пришлось смирится и продолжить трапезу…
Людей в горнице все прибывало. В открытые двери Луня увидел, как во двор Дома въехали новые гости — невиданные телеги на огромных колесах, влекомые круторогими быками. На телегах громоздились тюки с поклажей, вокруг гарцевали на черных тонконогих, не кряжестым арпакам чета, скакунах статные воины, с медными щитами, длинными копьями, в накинутых поверх кожаных броней красных плащах.
С передней телеги соскочил на землю невысокий, плосколицы человек в остроконечной синей шапке с красной кистью. Луня увидел Старог Корча, который кланялся новым гостям, подивился, когда это Хозяин успел выйти из горницы, вроде только-что был тут!
— Это жители страны Ом! — пояснил, заметив Лунин взгляд, Шык, уминая медовую лепешку и запивая ее квасом: — Их земли лежат далеко за страной аров, на восход и полдень. Там Ход делает большую петлю, чтобы обойти Голубые пески. Я тебе потом покажу!
— Мы поедем туда? — удивился Луня: — Мы отправимся дальше Загорья?
Волхв улыбнулся:
— Чтобы показать другие земли, не обязательно туда отправляться! Ары придумали делать чертежи земель, ну вроде наших охотничьих наметок, когда на песке рисуют то место, где будут охотничать, знаешь?
— Знаю. — кивнул Луня: — А что, разве можно нарисовать на песке всю землю? Это же песка не хватит!
Шык снова улыбнулся:
— Когда я возвращался от аров, давно это было, со мной был мастер Теша, слышал, может, он утонул двадцать с лихом зим назад на Великой реке. Так вот, изучил он арское мастерство тесать камни, и здесь, неподалеку, у обочины Хода мы с ним начертали на скале Слово о Великом Ходе и Чертеж земель Великого Хода. После я тебе покажу…
Шык и Луня закончили трапезничат, и тут же, как из под земли, возле них возник улыбающийся Корч.
— Как угощение, довольны ли гости дорогие? — спросил он.
— За последние полторы луны мы еще ни разу не ели так сытно и вкусно! Спасибо тебе, радушный Корч, и родне твоей, что позаботились об усталых путниках! — учтиво поклонился Шык, улыбась в ответ.
— Не хотите ли, дорогие гости, отдохнуть с дороги? — осведомился Корч.
— С удовольствием! — подтвердил Шык.
Корч повел путников наверх, в приготовленную для них комнату. Луня шагал вслед за Хозяином и волхвом, увлеченно беседовавшим о чем-то, по широким темным ступеням лестницы, и мысли в его голове путались, то ли от сытной и обильной еды, то ли от увиденного и услышенного за это утро…
Комната, в которую Корч привел соплеменников, большая и светлая, с двумя кроватями, укрытыми пушистыми оленими и овчиными шкурами, Луне понравилась. Его сразу потянуло в сон, и пока Шык благодарил Хозяина, Луня отстегнул пояс с клинками, бросил в головы котомку с вещами, повесил на оление рога, украшавшие стену, плащ, сад с луком и стрелами, и овчиный кожух, растянулся на мягких шкурах, и мгновенно погрузился в сон.
Он не слышал, как Корч вполголоса сказал Шыку, глядя на уснувшего юношу:
— Совсем еще мальчик! Ты был старше, когда ходил в арам вместе с Тешей! Говоришь, он срубил двоих беров? Н-да, великий вой живет в этом пареньке, может быть, дух его неистового прадеда ожил через столько лет? Уверен ли ты, Шык Костяная Игла, что его удел — волхование? Ведь волхв…
Шык прервал Хозяина:
— Знаю, знаю я, о Старый Корч, что волхву вместно и потребно, и что с мирской жизнью волховская несовместна… Но мыслю я и чую, не нутром, не сердцем даже, а сущностью своею, что времена меняются на земле. Идет Великая Смута на мировой порядок, так мне боги и предки сказали, и Великий Вед меня для того же к себе призывает! И чтобы побороть эту Смуту, во время которой должны сгинуть без следа все народы земные, нужны другие люди, нежели мы с тобой! Так я чую, а чутье мое меня, Шыка Костяную Иглу, еще ни разу не подводило.
— Про Смуту и что-то страшное и ужасное, что ждет нас всех, я догадываюсь. Как догадываюсь и о судьбе посланца Великого Бодана… Он погиб?
Шык кивнул. Корч печально опустил глаза, потом коротко спросил:
— Как?
— Нелюдь… — только и сказал Шык. Помолчали, помянув про себя молодого ара.
— И какими должны быть эти… новые люди? — тихо и очень серьезно спросил наконец Корч.
— Такими, как Луня! — отрезал Шык: — В них волховские умения, знания мудреца и сила воя зело искусного слиться должны воедино, слиться, чтобы мог он и мечно, и чародейно, и умно с любым врагом бороться и побеждать и людь, и нелюдь, и нежить, и богов поганых, коли в том нужда будет!