– Были рекламации, видите ли, – он как будто пожал плечами. Да, именно «он» – голос был мужской, очень приятного тембра. – Так я вас слушаю.
– Я хочу найти того, кто напал на Соньку Розовскую. Я хочу сделать так, чтобы он больше никогда ни на кого не нападал и ни одному живому существу не причинил вреда, – по-моему, довольно удачно сформулировала я. – Я хочу обезвредить его, какие бы средства мне ни пришлось пустить в ход. Ведь по отношению к нему это будет только справедливо, не так ли?
– Справедливо, – согласился мой туманный бес. – Поэтому к вам и явился я, а не кто-либо другой.
– Вы что же, отвечаете за справедливость в вашей фирме? – изумилась я.
– В каком-то роде, да. Я демон справедливости.
– Странно. А я думала, что скорее уж должен существовать ангел справедливости.
Он бесшумно побарабанил пальцами по столешнице.
– Вы нечетко представляете себе двойственность мира. Конечно же, ангел справедливости есть (он вздохнул), но и демон – вот, перед вами. Есть ангел пылкой страсти и демон пылкой страсти, ангел чистоты и демон чистоты, ангел спокойствия и демон спокойствия. Много таких пар… Да…
– А чем же ангел справедливости отличается от демона справедливости? – резонно поинтересовалась я. – Справедливость-то одна и та же!
– Это как Рим, к которому можно подойти по всем дорогам. Ангел справедливости сражается силой света. Демон допускает хитрость и насилие. Результат одинаков. Но ангел безгрешен, а демон и те, кто с ним, – грешны. Возможно, когда-нибудь ангел простит демона, и в этом будет высшая справедливость. А возможно, и нет.
– Сложная у вас система, – сказала я.
– Черт ногу сломит, – согласился он. – Так, значит, вы хотите все сделать сами? С малым вмешательством фирмы?
– Да, – не совсем уверенно сказала я. – Кажется, я действительно хочу сделать все сама. Не знаю, почему. Наверное, если бы я заказала его окровавленный труп и сложа руки ждала, пока дьяволы его сюда притащат, тоже было бы неплохо. Но это было бы не совсем справедливо… Ну, в общем, я не привыкла загребать жар чужими руками.
– Нет, просто для вас важно ощущение свободы выбора. Окровавленный труп – он труп и есть, он однозначен, – объяснил демон. – А вам нужна победа иного рода. Вам нужна победа справедливости, а это не равнозначно каре и непременно каре. Вы должны узнать, что заставило его совершить преступление, и тогда уже судить, так?
– Мне бы еще с одним человеком, вернее, бездельником разобраться, – попросила я, вспомнив, как следователь выпроваживал меня из кабинета.
– Хорошо.
Туманная рука забралась под плащ и выдернула – иначе это движение не назовешь – перо, возможно, из черного крыла.
– Авторучкой нельзя? – спросила я, вставая, чтобы принести бумагу. – У меня и чернил-то нет.
– Чернила и не понадобятся.
– Кровь?
– Ох, дались вам эти побрякушки и вытребеньки! Потерпите четыре секунды и все узнаете.
Из-под плаща появилась банка литра этак на полтора, наверное, на три четверти полная какой-то желтой дряни. Крышка отскочила, и запахло жареным луком.
– Не удивляйтесь, народные средства самые надежные, – перо нырнуло в банку и мазнуло по моему правому глазу, я даже не успела зажмуриться.
– Теперь левый. Ну? Вот так!
Сперва в глазах плавали пестрые облака со звездочками. Потом они растаяли.
Я на всякий случай протерла глаза.
Комната была прежней, но я отчетливо видела каждую точечку на обоях в противоположном углу.