– Самим начинать нельзя, – повторил Кок.
– А если они начнут? – зло спросил Кавалер. – Нам что, к мусорам ломиться? Мол, помогите, нас армяне прессуют.
– Сюда они вряд ли сунутся, – сказал Кок. – Эти двое просто по бухаре заехали.
– Я лично хрен на них забил, – заявил Каток. – Чуть что – мочить буду. А все эти базары на хрен не упали, друг друга успокаиваем.
– В натуре, мужики, – Карта взял рюмку, – ну их на хрен! Собрались отметить возвращение, а тут как за упокой начали. За нас, братва! – Он встал.
– И заодно готовьтесь к неприятностям, – раздался голос от двери. Повернувшись, они увидели Анджея.
– Во блин, – изумился Карта, – как призрак! Не было, и вот он нарисовался, хрен сотрешь.
– Ара встречался с Кривым возле Кирсанова, – подходя к столу, сказал Анджей. – Надеюсь, объяснять, что за тип Кривой, не надо. – Он сел на подставленный Коком стул и взял бутылку пива. – Кучеряво живете, – откручивая крышку, покачал он головой. – Так что если Шериф с Персом сумеют добазариться, у вас будут крупные неприятности. Шериф отморозок, и он откроет на вас охоту. Как я понял, он хочет все подгрести под себя. С ментами у него более-менее увязано. Ну, конечно, не со всеми, но есть у него купленные оборотни. Потому-то он ни разу не попал под разные там операции. Я тут пошептался кое с кем и выяснил, что Шериф сам иногда отдает своих, для отчета ментам. В общем, если Шериф с Персом сумеют найти общий язык – вам хана. – Анджей допил пиво.
– Ты на нас жути гнать пришел? – хмыкнул Кавалер.
– Просто сообщить, что видел. – Анджей поднялся и пошел к двери.
– Тормозни, – подал голос Кок, – Африка…
– Слушай, ты, – обернулся тот, – Африканцем меня называть может определенный круг людей. Никто из вас к ним не относится. И еще, это ваши проблемы, вам и разжевывать их.
– Ты не можешь успокоиться, – зло посмотрел на Кавалера Каток, – что он тебе в поезде врезал? Сам виноват. В общем, думайте. – Встав, он залпом выпил водку и вышел вслед за Анджеем.
– Ну и вали! – заорал Кавалер.
– Завянь! – крикнул ему Карта.
– Слушай, донжуан недорезанный, – процедил Кок, – канай отсюда в темпе. И больше чтоб не появлялся. Догони Катка с полковником, – сказал он крепкому парню, – и этого проводи, – кивнул он на Кавалера.
– Кок, – шагнул к нему тот. – Но ведь…
– Сдерни! – крикнул толстяк. – И сюда больше не ныряй. Сдерни, я сказал! – Он схватил за горлышко бутылку.
– Ладно, – кивнул Кавалер, – уйду. Смотрите не пожалейте, – усмехнулся он и, дернув головой, увернулся от брошенной в него бутылки.
– Завалю, сука! – вскинув руку с пистолетом, крикнул Кок.
– Крыша поехала?! – заорал Карта и сильным ударом выбил пистолет из руки Кока.
– Он не заряжен, – подмигнул ему Кок.
– Кавалер знает много, – сказал рослый мужчина с татуировкой на груди, – и запросто к армяшке нырнуть может или к Шерифу этому. Кстати, насчет Шерифа не помешало бы справки навести. Кто такой и с чем его схавать можно?..
– У нас в Пензе нет никого, – покачал головой Кок. – А про него базар идет, что крутой отморозок объявился и величает себя Шерифом, вот и все. А насчет Кавалера – хрен с ним, пусть к кому хочет ныряет. У него хата тут, так что мы, если что узнаем, его в любой момент заполучить можем. Вот как с полковником добазариваться? – вздохнул он. – У него и парни наверняка есть, и связи. Этих армяшек из Тулы вышибли. А на Перса вообще, говорят…
– Кок, – в дверь заглянул молодой мужчина, – к тебе.
В комнату вошел черноволосый мужчина лет сорока.
– Червонец? – удивленно посмотрел на него Кок. – С какого корабля?
– Проездом, – усмехнулся тот. – Надеюсь, не наладишь?
– Хорош тебе, садись. Кстати, тут…
– Базарок к тебе имеется, Славик, – усаживаясь на стул, перебил его Червонец. – И не обижайтесь, мужики, – он посмотрел на остальных, – но желательно перетереть наедине.
– Понятно, – кивнул Карта. – Топайте наверх и базарьте.
– Слышь, Кривой, – говорил в сотовый Кавалер, – базарок есть. Мне бы с тобой увидеться надо.
– С какого хрена я с тобой встречаться должен? – усмехнулся Кривой.
– Я от Кока срулил, – сказал Кавалер. – И очень хочу им устроить…
– Прикатывай в кафе около Кирсанова к десяти. Я там буду.
– Привет! – кивнул вошедший Анджей стоявшему в плавках Эдуарду. – Разбудил, наверное? Однако выпить хочется, а в одиночку я делаю это очень редко. Иринка спит?
– Конечно, – послышался женский голос, – и вижу десятый сон. Выпить и я согласна, – Ирина вошла в комнату, – но у нас только…
– Во! – Полковник поставил на стол бутылку коньяка. – «Кремлевский». Из дешевых российских я предпочитаю «Кремлевский» или «Консул». Закусить есть чем?
– Найдем, – улыбнулся Эдуард.
– А это тебе! – Анджей положил на стол коробку конфет, шоколадку и пакет с фруктами.
– Так вот и закуска! – засмеялся Эдуард.
– У вас плохо со слухом, Эдуард Викторович? – улыбнулась Ирина. – Это лично мне. И разумеется, Анджею маленькому.
– Обижаете, сударыня, – сказал Анджей, – не мог же я забыть о своем тезке. Кстати, что с крестинами? Вполне возможно, мне скоро придется уехать, а я бы хотел стать крестным отцом тезки.
– Да съездили вроде неплохо, – зевнул Юрий. – Заблудились, – усмехнулся он, – в Москве. Но в целом нормально съездили. Полковник вам гостинцы передал.
– А я нервничала, – прижалась к нему симпатичная черноволосая девушка.
– Вовка завтра проснется, – улыбнулся Юрий, – гостинцы увидит – обрадуется. А грушу ты все-таки съешь.
– Где Славянин? – спросил в телефонную трубку Анджей. Выслушав ответ, покачал головой: – Где его так?
– Значит, думаешь, мент он? – спросил Кок.
– Ну, по крайней мере с ментами с большими звездочками у него все вась-вась, – кивнул Червонец. – Уж слишком нагло он бомбит трассу и ни разу не попал под мусоров. Так что скорее всего он из бывших и связи хорошие остались.
– А что насчет Перса? Базарок катит, что он кому-то прилично должен. Так это или лажа?
– Да у него вроде со своими что-то не так. Роберт Черный, говорят, к нему что-то имеет, претензии какие-то. Что и из-за чего, не в курсе. Но то, что наши недовольны загулом чернозадых на трассе, – точняк. Так что имей в виду и братве разжуй. Никаких базаров с арами. Я поэтому к тебе и прикатил. Ты как с кирсановскими? Кто у них сейчас у руля?
– Кудрявый. В общак исправно дают, беспредела нет, отморозков на место сразу ставят. В общем, все по жизни. Пытались там к рулю азики встать, но им объяснили шустро, что на родине Антонова такое не прокатит. И ништяк, что братва об армянах вспомнила. А то не по…
– Все, – перебил его Червонец. – Кстати, говорят, Зверь тут нарисовался. Надолго или…
– Зверь? – переспросил Кок.
– Полковник.
– Понял. А что, к нему тоже претензии имеются?
– Да нет, просто Пан спрашивал. Он Зверю жизнью обязан, вот и интересовался. Кто-то шепнул, что Зверь в Умете нарисовался, вот Пан и просил узнать.
– Был он здесь, – кивнул Кок. – Но вроде укатил куда-то. Может, вернется, а может, и нет. Если увижу, шепну про Пана.
Белинский
– Ну что? – входя в магазин, подмигнул Светлане коренастый парень. – Где бабки?
– Я ничего давать не буду, – заявила побледневшая Бурцева. – У меня муж в больнице.
– Так это не проблема, – хохотнул лысый здоровяк. – Мы тебя запросто как бабу уважим. Хошь – выбирай кого, а хошь – хором сделаем! – Посмеиваясь, он пощупал ее грудь. – А ничего титьки, – подмигнул он коренастому. – Так что?..
Его щеку ожгла сильная пощечина.
– Ты чё, шкура?! – заорал он. – Я тебя, подстилка…
– Атас! – заглянув в магазин, бросил длинноволосый парень. – Мент.
– Сваливаем! – Коренастый рванулся к выходу. Здоровяк бросился следом.
Светлана опустилась на ящик с конфетами и всхлипнула. Прозвенели колокольчики над дверью.
– Добрый день, – сказал вошедший. – Есть тут кто?
– Да. – Поднявшись, она вытерла слезы.
Перед прилавком стоял худощавый старший лейтенант милиции.
– Что с вами? – спросил он.
– Зуб болит, – вымученно улыбнулась Светлана.
– Может, эти обидели? – кивнул он на дверь. – Я ваш новый участковый, старший лейтенант Мягковский. А вы Светлана Бурцова?
– Да, это я. Что будете брать?
– Пачку «ЛМ». – Он вытащил деньги из кармана. – Скажите, где пострадал ваш муж? Тут…
– А вам какое дело? – сердито перебила его она. – Заявления нет – значит, все нормально. Уходите… – Светлана не выдержала и заплакала.
– Простите, – растерялся старлей, – я не хотел…
– Да уйдите же вы, – сквозь слезы пробормотала Светлана.
– Как он? – спросила Катя полную медсестру.
– А ты его дочь? Ну как… – Она посмотрела в сторону палаты. – Плохо. Ведь неподвижен он и понимает, что таким и останется. И ясное дело, сейчас всех ненавидит. А себя больше других.