Мелькнула идиотская мысль о белочке, мучимой бессонницей. Потом — о синичке, когда царапанье резко перескочило в левый нижний угол... в правый верхний...
— Покажись, не бойся, гость непрошеный, — пробормотал окончательно сбитый с толку маг, тихонечко потянув меч из ножен. — Если ты нежить — будешь мне гонораром верным. Если зверь лесной — будешь шапкой любимой...
Снаружи бессовестно заржали:
— А если я этот, прекрасный молодец?
Парень выдохнул и, опустив меч, вышел из-за косяка.
— Ладно, заходи, конкурент прокля... то есть дорогой коллега!
Дверь распахнулась. На пороге стоял невысокий щуплый парень в щегольской кожаной куртке и выцветших, обтрепанных полотняных штанах, из-под которых выглядывали кончики сапожных носов. Выглядел он на пару лет моложе Важека, однако в Школу они поступали вместе.
— Чего скребешься-то? — беззлобно упрекнул Важек, отвечая на рукопожатие. — Вот огреб бы пульсаром по лбу...
— От тебя? — расхохотался Темар. — Извини, дружище, но мы знакомы уже двенадцать лет. Ты даже с упырем будешь час расшаркиваться, чтобы точно убедиться: да, это действительно забрызганный кровью монстр. А если он будет отпираться, то и два!
Важек смущенно почесал макушку.
— А вдруг бы тут, скажем, Ксандр сидел?
— Ага, на твоей кобыле приехал! — Темар продолжал самодовольно ухмыляться. — Мы ж ее тем летом вместе с тобой покупали. Дай, думаю, пугану старого друга, то-то он обрадуется!
Важек задушевно показал ему кулак. Он действительно был рад сокурснику: коротать ночь за беседой куда приятнее, чем сонно таращиться в огонь, не доверяя защитным заклинаниям. — Ты с кого куртку снял? Или где штаны пропил?
— Жряк прогрыз, — огорченно признался друг. — Догнал и ка-а-ак цапнет за зад, подлюка! И из штанов, и из портов по клоку выдрал, хорошо хоть шкура цела осталась.
— Что ж ты к нему задом поворачивался? — фыркнул Важек.
— Я подумал, что если он цапнет меня за перёд, будет еще хуже. — Темар машинально потер «боевое ранение». — Ну, конечно, вернулся потом, добил. Здоровенный, гад! Я его башкой потом всю обратную дорогу прикрывался. Селяне почти даже не смеялись. Староста, добрая душа, свои штаны мне подарил — память о покойном дедушке, не иначе... А ты, гляжу, в корчмари подался?
— Ото ж! — приосанился Важек. — Полтора года по трактам ноги сбиваю, пора бы и остепениться. Чего изволите, милсдарь проезжий?
— Комнату на ночь, ужин, бадью с горячей водой, — охотно поддержал игру друг, — и, пожалуй, бутылочку белого шаккарского.
— Чудненько! С тебя сто монет.
— Ско-о-олько?!
— Ну, понимаешь, ты у меня первый клиент за последний год, надо ж как-то затраты отбивать! Налоги там всякие, ремонт крыши, жалованье служанки...
— Какой служанки? — оживился Темар.
— Вот и я говорю: с такими доходами даже на служанку не хватает!
— Слушай, — жалобно сказал коллега, — а давай ты остепенишься как-нибудь попозже? Подлый конкурент все-таки лучше жадного корчмаря.
— Уговорил, — рассмеялся Важек. — Заходи. Тоже заблудился?
— Проспал, — зевнул Темар, щурясь на пульсар. — Прошлой ночью работал, утром тоже небольшое дельце подвернулось... ну я и задремал в седле после ужина. А мерин этот дурной свернул где-то с дороги, и топал, пока я не спохватился.
— Ты здесь раньше бывал?
— Проездом. Там в конце вырубки серебряный рудник, но им уже давно не пользуются: додолбились до природных пещер, а в них стая бледных жальщиков спит. Спала. Поглядел я на это дело издали: не-э-э, ищите другого дурака, мне еще жизнь дорога! Так, вижу, и не нашли.
— Покажешь мне завтра, как из этой глуши выбраться?
— Даже провожу, — пообещал Темар. — Мне тоже в ту сторону.
* * *
Через четверть часа в камине пылал огонь, запертые в сарае лошади жевали овес из подвязанных к мордам торб, в кружках на столе тихонько шипело пиво, нарочно разлитое свысока и тонкой струйкой: баклажка была маленькая, глотков на двадцать. А так хоть пена до краев, глянуть приятно.
— Хорошо-о-о... — мечтательно протянул Темар, освободив ноги из сапожного плена и вытянув их к камину. — Еще бы воблочки шматок...
— Да в баньку, — поддержал Важек. — Каменку погорячей, веничков березовых...
— ...девок голых! — дуэтом закончили друзья и с хохотом чокнулись кружками.
Дверь распахнулась, заставив парней подскочить, расплескивая пену. На пороге стояла высокая худощавая женщина в темной мужской одежде, с мечом на поясе. Коротко остриженные белые волосы как будто светились во тьме. Прорезающий их шрам казался трещиной в виске.
— О боги, — потрясенно шепнул Темар, — ну зачем так сразу ниспосылать? Мы же пошутили!
— Они тоже, — мрачно откликнулся Важек.
Представить Катиссу Лабскую голой в баньке рискнул бы разве что Ксандр. И то на спор за большие деньги.
— Так-так-так! — ворчливо начала она с порога. — Значит, сидим, пьем? А бедной женщине самой впотьмах коня расседлывать?!
— Но, госпожа Лабская... — Под пристальным взглядом бывшей преподавательницы парни окончательно стушевались и попыталась спрятать пиво на столе за спинами. — Простите, мы не слышали, как вы подъехали.
— Неудивительно, — процедила Катисса таким тоном, что стало ясно: ей нанесена смертельная обида, которую смоет только кровь. — Вы же были так увлечены своими важнымиделами...
Темар сломался первым и, забыв про сапоги, выскочил во двор на помощь коню.
— Очень приятно вас видеть, — попытался завязать беседу, а заодно вернуть себе самоуважение Важек. — Прекрасно выглядите.