Центурион (возмущенно). Молчать! Подумайте о своем положении. Разве
мученикам пристало так себя вести? (Обращаясь к Спинто, который, дрожа
всем телом, плетется позади.) Я знаю, чем будешь ты на этом обеде
рвотным. (Грубо подталкивает его вперед.) Спинто. Это ужасно! Я не гожусь для смерти. Центурион. Больше, чем для жизни, грязная свинья.
Они уходят с площади в западном направлении. Под
центральной аркой появляется упряжка волов, тянущих
повозку, на которой стоит огромная деревянная клетка со
львом.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Место позади императорской ложи в Колизее, где
собираются перед выходом участники представления.
Посредине широкий проход на арену, идущий под
императорской ложей. С обеих сторон от него к входу в
ложу поднимаются лестницы, сходящиеся у площадки,
образующей над проходом мост. В начале прохода, с двух
сторон от него, бронзовые зеркала. На западной лестнице,
справа от выходящих из ложи и стоящих на площадке, сидят
мученики. Лавиния на средних ступеньках; она задумчива,
старается подготовить себя к тому, чтобы достойно
принять смерть. Слева от нее - Андрокл ласкает кошку,
ища себе утешения. Ферровий стоит позади них, глаза его
сверкают, тело напряжено; он полон решимости. У подножия
лестницы, в ужасе от приближающихся мук, скорчился,
обхватив голову руками, Спинто.
С другой стороны прохода спокойно стоят и сидят
гладиаторы, дожидаясь, как и христиане, своего выхода на
арену. Один из них (Ретиарий) почти обнажен. У него в
руке сеть и трезубец. Другой (Секутор) - в кольчуге, в
одной руке меч, в другой - шлем с опущенным забралом.
Немного в стороне от них на стуле сидит эдитор. В
проходе появляется мальчик, вызывающий актеров на сцену.
Мальчик. Шестой номер программы. Ретиарий против Секутора.
Гладиатор с сетью поднимает ее с пола. Гладиатор со
шлемом надевает его на голову; оба идут на арену, первый
- причесываясь на ходу щеткой, второй - затягивая потуже
ремни шлема и расправляя плечи. Оба, перед тем как
выйти, глядятся в зеркало.
Лавиния. Они действительно убьют друг друга? Спинто. Да, если зрители опустят большие пальцы. Эдитор. Ничего-то ты не знаешь. Велика важность - зрители. Неужто ты
думаешь, чтобы угодить всякому сброду, мы дадим убить человека, который
стоит не меньше пятидесяти талантов? Попробовал бы кто-нибудь из моих
парней это сделать! Спинто. Я думал... Эдитор (презрительно). Ты думал! Кому интересно, что ты думал? Ну, тебя-то
убьют, не волнуйся.
Спинто стонет и снова закрывает лицо руками.
Лавиния. Значит, здесь никого не убивают, кроме нас, несчастных христиан. Эдитор. Если весталки опустят большие пальцы, тогда другое дело. Весталки
высокопоставленные дамы. Лавиния. А император не вмешивается? Эдитор. Еще как! Мигом поднимет палец, если увидит, что весталки хотят
загубить кого-нибудь из его любимцев. Андрокл. А они не притворяются, что убивают друг друга? Почему бы не сделать
вид, что ты умер, а когда тебя выволокут за ноги с арены, встать и
пойти домой - как актер? Эдитор. Послушай-ка, приятель, ты слишком много хочешь знать. С тебя хватит
того, что новый лев притворяться не станет. Он голоден. Спинто (со стоном ужаса). О боже, перестаньте говорить об этом. Нам и без
того тошно. Андрокл. А я рад, что он голоден. Не потому, что желаю ему, бедняжке,
мучиться от голода, просто он с большим удовольствием меня съест. Нет
худа без добра. Эдитор (вставая и направляясь большими шагами к Андроклу). Послушай, не
упрямься. Пойдем со мной, брось щепотку фимиама на алтарь. Только брось
- и ты свободен. Андрокл. Не могу. Очень вам благодарен, но, поверьте мне, не могу. Эдитор. Что?! Даже ради спасения жизни? Андрокл. Предпочел бы этого не делать.